наверх
28.03.202423:04
Курсы валют НБУ
  • USD26.89+ 0.03
  • EUR31.83+ 0.14

Украина - Донбасс - Минск. Получится ли проскочить между каплями?

Реинтеграция Донбасса: закон вступил в силу, что дальше? (450)

(обновлено: )123860
Принятие Верховной Радой Украины закона о реинтеграции Донбасса оживило дискуссию среди политиков и экспертов о сценариях развития конфликта в Донецкой и Луганской областях.

Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ, для РИА Новости Украина

Можно ли говорить о том, что Минские соглашения более не работают и новая эскалация противостояния не за горами? Какова будет реакция России? Возьмет ли Москва паузу или попытается принять вызов и поднимет ставки в игре? Увидим ли мы повторение абхазско-югоосетинского или крымского сценария или политическое будущее двух непризнанных образований Донбасса станет чем-то уникальным, не имеющим аналогов на пространстве бывшего СССР?

Не только правовые коллизии

В рассуждениях о принятом законопроекте уже стало общим местом рассматривать его как документ, прямо противоречащий Минским соглашениям (как в версии сентября 2014, так и февраля 2015 года). Действительно, официально закон имеет следующее название "Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины на временно оккупированных территориях в Донецкой и Луганской областях". Между тем в статьях Минских договоренностей (их в общей сложности 25, 12 в первом документе и 13 во втором) ни о какой "оккупации" речи не идет. Территории конфликта определяются, как "отдельные районы Донецкой и Луганской областей Украины". 

Россия, упоминаемая в законе как "агрессор", и в "Минске-1" и в "Минске-2" не фигурирует как сторона конфликта. Более того, Минские соглашения определяют противостоящие друг другу силы как "украинские войска" и "вооруженные формирования отдельных районов Донецкой и Луганской областей". Именно им рекомендован отвод тяжелой техники при содействии ОБСЕ и поддержке трехсторонней контактной группы. 

При желании можно было бы найти, притом без особого труда, и другие несоответствия принятого украинского законопроекта Минским соглашениям. Хотя бы то, в нем нет упоминаний о "Минске-1" и Минске-2".

Однако стоит иметь в виду, что рассмотрение противостояния в Донбассе и украинского кризиса как острейшей проблемы для европейской безопасности в целом не сводится к упражнениям по юриспруденции. И выводы о том, какая конфигурация может сложиться по итогам принятия закона о реинтеграции конфликтного региона, следует делать не только на основе изучения пунктов того или иного документа. 

Начнем с того, что особой сенсации в январе 2018 года не произошло. Законопроект о реинтеграции Донбасса был принят в первом чтении еще три месяца назад. И тогда, и сейчас, и за все время с начала вооруженного противостояния в украинском политическом дискурсе конфликт воспринимался не иначе, как отражение внешней агрессии. Эта идея стала цементирующей в общественно-политических элитах постмайданной Украины. Вокруг нее возможен консенсус между Порошенко и Саакашвили, полевыми командирами и "гражданскими активистами". И даже традиционно критичный в отношении к действующей власти "Оппозиционный блок" по данному вопросу не слишком педалирует свою оппозиционность. 

Смотрите также: Закон о реинтеграции Донбасса: ключевые пункты

Между тем пафос Минских соглашений совершенно иной. Большинство статей двух минских документов обращено не к Москве, а к Киеву. От украинской власти требуется децентрализация (к слову сказать, касающаяся не только "отдельных районов" Донбасса, но конституционного строя в целом), диалог с представителями юго-востока страны и принятие значительного количества уступок. Если бы эти пункты были реализованы, Украина, очевидно, стала бы другим государством. Речь идет не об оценочных суждениях – ее устройство отличалось бы от того, какое имеется в данный момент.

Но реализуйся такой сценарий, и вся система политических ценностей постмайданной Украины, основанная де-факто на лояльности новой власти, главного бенефициара событий 2013-2014 годов, была бы с успехом сдана в архив. Естественно, у Киева не может быть интереса к реализации Минских соглашений.

И отсутствие такой заинтересованности находит поддержку со стороны Запада. Оговоримся сразу, эта поддержка, скорее, косвенная, а не прямая – отчего ее эффективность не становится меньшей. 

"Замораживание" в отсутствие прорыва

Ни США, ни ЕС не призывают представителей Украины выйти из "Минска-1" "Минска-2" и отказаться от выполнения статей этих двух документов. Но они видят главного ответственного за их имплементацию в России. Именно на Москву возлагается вина и за саму эскалацию конфликта, и за неготовность выйти из него. 

При этом сами пункты Минских соглашений никому особо не интересны, они существуют отдельно от некоего политического образа, в котором есть "жертва" — Украина и "агрессор" — Россия. Эти позиции также не являются особым секретом, они  артикулированы в той или иной степени.

Наверное, эти подходы могли бы быть сформулированы еще четче, если бы не имеющийся военно-политический расклад в Донбассе. 

В этом контексте следует избегать завышенных ожиданий от этих двух документов: они не "заморозили", а "подморозили" конфликт, не дали ему выйти на новый уровень интенсивности, но в то же время не обеспечили ни решимости идти на уступки, ни компромиссов по фундаментальным вопросам. 

После принятия законопроекта Радой многие говорят о ревизии Минского процесса. Но ведь эта ревизия началась отнюдь не в январе 2018 года. Дискуссия о миротворцах ООН, возможном составе будущего контингента и линиях их размещения, строго говоря, выходит за рамки Минских соглашений. Они не содержат рекомендации о проведении миротворческих операций. Важно просто отдавать себе отчет, что возможно в рамках Минского процесса, а что как минимум проблематично. 

И в то же время было бы большой ошибкой (притом для всех сторон) хоронить "Минск-1" и "Минск-2", поскольку обнуление мирного урегулирования, при всех его изъянах и минусах, означало бы практически неизбежную эскалацию, сопровождаемую значительными рисками и непредсказуемостью.

Это прекрасно понимают в Москве, и поэтому незамедлительной реакции на решение украинских парламентариев не последовало. Россия, как правило, что показывает опыт других постсоветских конфликтов, склонна не нарушать имеющийся статус-кво, а, скорее, реагировать на попытки других игроков либо вывести ее из игры, либо создать неприемлемые условия. Нет значительных оснований полагать, что и сейчас эта линия будет принципиально меняться. 

Другой вопрос, понимают ли другие заинтересованные стороны "цену вопроса" и готовы ли, преследуя свой интерес, воздерживаться от крайностей? Маловероятно, что Украина изменит свое отношение к конфликту в Донбассе, исходя из имеющихся внутриполитических реалий. Не слишком велики шансы на то, что США, подняв санкционную планку для России, дадут задний ход и откажутся от тестирования своих действий по ослаблению Москвы. ЕС хотя и заявляет время от времени о более нюансированных подходах к разрешению конфликта в Донбассе, но, будучи интеграционным объединением, испытывает дефицит согласованности, а значит и эффективности. Что, к слову сказать, усиливает роль Вашингтона. 

В этой связи сохранение Минского процесса хотя бы как некоей общей рамки с пониманием того, что быстрый прорыв невозможен, стало бы не самым плохим результатом. Без "подморозки" противостояния невозможна "заморозка", а без "глубокого замораживания" проблематично и урегулирование. 

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции. 

Самое читаемое
    Темы дня