Василий Стоякин, обозреватель
Маленькое введение
У украинской дипломатии две проблемы – некомпетентность МИДа и сверхкомпетентность президента.
МИД еще во времена Тарасюка превратился в партийную организацию Руха, что имело крайне разрушительное влияние на состояние мозгов дипломатов. Понятно, что внешнеполитическое ведомство должно быть более патриотичным, чем "загал", но когда идеологические штампы используются для анализа внешней политики, ничего хорошего из этого не выходит. Помните, как в СССР 20-30-х годов рассуждали на темы восстания рабочих в тылу агрессора?
Президент у нас – дипломат от бога. К тому же, он действует в довольно выгодной для него международной обстановке, выступая от имени широкой антироссийской коалиции. Тем не менее, заместить собой МИД он не может и ему иногда приходится верить анализу МИДовских аналитиков.
А они за последнее время подставили украинского лидера неоднократно. Конкретно в случае выступления в ПАСЕ не были учтены три фактора:
— есть большая разница между глобальными саммитами, представленными лидерами или официальными представителями стран, и внутриевропейским междусобойчиком, где представлены более свободные в выражении своей позиции политики. На первых собраниях можно просто говорить то, что хотят услышать Трамп и Меркель. На вторых, должна быть какая-то другая позиция, а ее, похоже, пришлось выдумывать на ходу;
— незадолго до выступления президента Украина попыталась сыграть на выборах президента ПАСЕ и проиграла (так же, как до этого Украина пыталась вмешаться в выборы в США). А это создало соответствующий негативный фон.
— "усталость от Украины" давно перешла в стадию раздражения (кстати, МИД не предупредил, к чему приведет принятие закона об образовании…). Стратегически это ни на что не влияет (европейская политика не в ПАСЕ формируется), но можно было ожидать не слишком горячий прием.
В общем, именно это и произошло – даже при отсутствии в ПАСЕ российской делегации Порошенко был принят плохо.
Основная речь
Президент Порошенко начал именно с того, с чего начинать не следовало – а именно, он начал рассказывать европейским политикам, представляющих интересы избирателей, о российской агрессии.
Нет, большой ошибки в этом не было, поскольку значительная часть аудитории настроена антироссийски. Но ожидали-то от него совсем не то…
Собственно, как раз, нет. Ожидали от него именно этого – риторика выступлений представителей украинской власти последние три года мало изменилась. Но именно в ПАСЕ и именно в этот момент надо было говорить о совсем других вещах. В Европе мыслят интересами, и Украина должна была предлагать европейским политикам нечто, что могло бы быть им интересным. Например, какие-нибудь экономические шаги, которые могли бы компенсировать Европе потери от санкций против России.
Перечисление успехов Украины на пути реформ было более в тему, но, опять же, успехи Украины в проведении судебной реформы вряд ли так уж сильно интересуют делегатов ПАСЕ.
В конце выступления он таки обратился к вопросу, который действительно важен европейским политикам, а именно – к вопросу о соблюдении прав меньшинств в контексте принятия закона об образовании.
Тут можно было бы ожидать примерно такого периода: "Украина находиться на переднем крае отражения путинской гибридной агрессии! Обучение на родном языке (если он не украинский, конечно) — один из способов путинской инвазии! Любой школьник, обучающийся на венгерском, не говоря уже о русском, языке — суть гибридное оружие Путина, направленное своим острием против идеалов свободы, демократии и голодомора!".
Вполне вероятно, что именно такая речь была бы воспринята правильно, но президент не захотел идти на конфликт. Напротив, он посетовал на то, что вопрос языка образования излишне политизируется, на самом же деле украинская власть исходит из того, что "недопустима ситуация, когда дети, принадлежащие к национальным меньшинствам в Украине, не имеют надлежащих знаний украинского языка, нужного им для дальнейшего обучения в университетах, развития карьеры, для самореализации в Украине".
Собственно, эта ценная мысль родилась даже не в МИДе, а в Минобразе и представляется весьма лукавой.
Во-первых, опыт показывает, что лучшие знания украинского языка показывают как раз те учащиеся, которые изучают его наравне с родным.
Во-вторых, речь идет не о знании языка, а о праве на получение образование на родном языке, которое закреплено, в частности, в украинской Конституции.
Вопросы и ответы
1. Вопрос о законе об образовании.
Ответ президента был следующим:
— Дискриминацией является не ликвидация национальных школ, а невозможность в Украине получить высшее образование, работу и вообще выжить (возможно, тут трудности перевода, но такое впечатление, что президент все же расписался в дискриминации). Вообще, он не может себе представить, чтобы выпускники школ в Англии или Германии не знали соответствующих языков (президент явно не в курсе языковой ситуации в этих странах, в особенности – в контексте социализации беженцев).
— Украина послала запрос в Венецианскую комиссию и готова к диалогу (опять же, запрос можно было и раньше послать, чего уж тут).
— В законе есть норма об изучении европейских языков (но, разумеется, не русского).
В общем, была обозначена готовность к компромиссу, но, скорее всего, официальный Киев видит компромиссной нынешнюю языковую формулу, которая устраивает даже Ларису Ницой (что, само по себе, говорит о ней почти все).
2. Вопрос о прекращении конфликта на Донбассе.
Тут президент не сказал ничего нового: никакого политического диалога до вывода российских войск, в качестве компромисса – введение миротворцев. У президента хватило дипломатического такта, чтобы не упоминать о санкциях.
3. Вопрос о Крыме: возможно ли проведение еще одного референдума в Крыму.
Ответ: "Я готов ко всему, к любому варианту, что будет соответствовать украинской Конституции. В нашей Конституции референдум предусматривается на местном уровне и на общегосударственном. И территориальная целостность, и суверенитет — это то, что подпадает под общегосударственный референдум, это допускается. Но прежде, чем он будет осуществляться, мы должны восстановить суверенитет над Крымом. Вот после этого любые демократические процессы могут быть, но в соответствии с украинскими законами". Впрочем, позже он четко указал, что Крым должен быть возвращен Украине. Торговать им никто не будет (ответ чешскому президенту Земану).
Начнем с того, что предусмотренный Ст. 73 референдум об изменении границ в принципе является фикцией. В двух случаях, когда территория государства действительно менялась (обмен территорией с Молдавией в 1999-2011 годах и передача Румынии части шельфа в 2008) никакие референдумы не проводились.
Другой важный момент – если проводить референдум о Крыме, то судьбу Крыма будут решать не крымчане, а значит и сам смысл референдума пропадает. Какая разница, что думают о принадлежности Крыма жители Золочева?
Смотрите также: В ПАСЕ: как Порошенко выступал в Страсбурге
Кстати, если уж на то пошло, то совершенно не важно, оккупирован Крым или нет. Мнение крымчан все равно значения не имеет – почему не провести референдум? Надо думать, что президент как раз никакого референдума не хочет, поскольку сам по себе факт назначения такого референдума приведет к внтуриполитическому кризису, поскольку поставить под вопрос территориальную целостность и будет шагом к диалогу с сепаратистами.
4. Вопрос о создании антикоррупционного суда.
Президент, разумеется, сказал, что принятию закона о таком суде ничего не мешает – большинство есть, а сам он немедленно поддержит такой проект, как только он будет подан.
Интерес европейцев понятен, поскольку антикоррупционный суд, находящийся вне украинского правового и политического поля, — важный инструмент внешнего управления над страной. Соответственно, интерес Порошенко состоит в том, чтобы такой суд никогда не заработал. Однако на словах он, разумеется, будет его поддерживать.
5. Вопрос о том, что делается для диалога с жителями Донбасса.
На территории Донбасса, занятой украинскими войсками, у нас "чудесный диалог". Условием для диалога на остальной территории является вывод российских войск.
Позиция Киева четкая:
— диалог с населением Донбасса возможен для Киева только с позиции силы, только через военно-гражданские администрации;
— никакого диалога с ЛДНР нет и быть не может;
— никакого особого статуса у Донбасса не будет.
В переводе на человеческий – Киев не собирается выполнять политическую часть Минских соглашений после выполнения условий по безопасности, а ПАСЕ предложено присоединиться к этой точке зрения.
Президент прав: без вмешательства России никаких ЛДНР не будет, а вопрос особого статуса заботит только Кремль с тем, чтобы выйти из конфликта сохранив лицо. Проблема в том, что гарантами Минских соглашений являются Германия и Франция, которым тоже хотелось бы сохранить лицо.
Резолюции
ПАСЕ приняла жесткую резолюцию по закону об образовании.
Было выражено беспокойство в связи с тем, что "новое законодательство, похоже, не обеспечивает надлежащий баланс между официальным языком и языками украинских меньшинств". Рекомендовано "переосмыслить проблему образования на языках меньшинств, используя в качестве примера гибкую модель двуязычного образования для всех людей, принадлежащих к "коренным народам Украины" и "национальным меньшинствам", без какой-либо дискриминации. Конкретным образом, речь могла бы идти на обеспечении как минимум 60% учебного времени на украинском языке и до 40% — на языке меньшинств".
Также была принята резолюция, в соответствии с которой снимались политические санкции с России. Теперь российская делегация сможет принять участие в работе ПАСЕ.
Правда, последнее решение связано отнюдь не заявлениями украинского президента, а с прекращением финансирования ПАСЕ со стороны России…
Выводы
В целом, поездку президента в ПАСЕ нельзя счесть успешной.
Выступление было откровенно неудачным и лишь в малой степени посвящено действительно важным для европейцев вопросам. Реакция ПАСЕ была, скорее, негативной.
Президенту, правда, удалось отыграться на ответах – они были вполне убедительны, сам президент выглядел уверенно, говорил живо и остро, продемонстрировал готовность к компромиссам. Впрочем, судя по резолюциям, многих он не убедил.
В целом, однако, надо понимать, что ПАСЕ, скорее, является органом, репрезентующим настроения, чем принимающим решения. Резолюция ПАСЕ имеет рекомендательный характер, реальных последствий у нее не будет.
Позиция ЕС в целом будет, скорее всего, другой – ее определяют лидеры Германии и Франции, а главное – позиция США. В целом все они стоят на стороне нынешней украинской власти и в вопросах сохранения внутриполитической стабильности до выборов 2019 года, и в вопросах дальнейшего противостояния с Россией.
