РИА Новости Украина
Врач-психиатр, диссидент и правозащитник Семен Глузман на своей странице в Facebook рассказывает о неделях перед его арестом, которые он "очень ярко помнит".
"Во внутренней тюрьме КГБ уже находились семнадцатилетняя Люба Середняк, напечатавшая на машинке мою контрэкспертизу по делу Петра Григоренко, упорный в своих марксистских убеждениях Лёня Плющ, посмевший написать свою правду Иван Дзюба… Остальных я тогда не знал. За мною ходили по улицам, садились в вагоны метро", – сообщил Глузман.
Читайте также: Лукаш: террор власти против собственного народа набирает обороты
А потом, продолжил он, стало еще неприятнее — наружка исчезла: "Меня готовили к аресту. Обреченный, я сумел побороть свой страх. Одиночество — вот, что давило на меня. Это потом, в лагере я обрел друзей, научился сопротивлению. А тогда, в мае 1972 года, я был очень одинок".
Теперь же правозащитник вновь ощутил себя таким же одиноким – "таким же горьким".
"Из конфиденциальных верхов мне сообщили: "Не надейтесь, осенью, когда часть министров будет уволена, Ульяна Супрун останется. Ее не тронут. Она – нужна". Та же, прежняя ситуация: большинство моих сограждан молчит. И будут молчать. Наш президент играет не в шахматы, это какая-то мерзкая игра без правил, но с четкой целью. Сегодня утром я осознал: на кону деньги, очень большие деньги", – заявил диссидент.
Он признается, что посмел задать самому себе вопрос: не сожалеешь ли ты, что когда-то поддался романтической надежде, поверив, что имевший место в твоей стране фермент сопротивления будет вечным? Он, этот фермент, исчез, растворился в бесконечных потоках лжи, в меркантильных интересах тех, кого ты привел к власти.
"Я ответил себе: горько сожалею. Похоронив своих тюремных друзей, отдавших жизнь сопротивлению тоталитарной лжи, я, выживший, ничего не достиг, никого не убедил. Я – неудачник", – подытожил Глузман.
Читайте также — Комаровский: Минздрав запустил процесс самоуничтожения народа
