Павел Рудяков, эксперт
В какой-то момент стало казаться, что сквозь монументальную "стену" Яценюка, "антитеррористическую" оборону Полторака-Муженко, запреты всего российского от "орлов" Нищука, заслон контрабанде от Жебривского, "бело-серо-черные" блокпосты добровольцев и гуцулов и прочие меры предосторожности к нам уже ни одна зараза с ТОЙ стороны не сможет подобраться. Даже не то, что казаться стало, полная уверенность появилась: не сможет! Получилось, что смогла. Коварные кремлевские буряты, вылезши из танков, решили зацепить нас за самое, что ни на есть, живое: с одной стороны, за наше единство нации, которое мы бережем, как "зеницу ока", с другой, – за наше славянское происхождение (угораздило же!). Придумали с пьяных глаз какое-то "славянское единство" и взялись его на все стороны "пропагандировать", унижая наше европейское достоинство и подрывая нам безопасность. Парни из Службы БУ – молодцы, быстро сориентировались и вместе с прокурорскими оперативно завели дело: за проявления терроризма в виде признания единства славянских народов.
Читайте также: Польша между "бандеровской Украиной" и "русским медведем"
Если покопаться, как следует, то список тех, кого можно заподозрить в причастности к "греху" славянского единства, окажется весьма солидным. Весьма, весьма. И фигурантами в нем будут отнюдь не одни только русские. Например, Адам Мицкевич. Нет, это – не деятель польского профсоюзного движения конца ХХ века, это – участник польского литературного процесса конца ХІХ-го, классик мировой литературы. Кроме прославивших его, его страну, весь славянский мир поэтических творений различных жанров и стилей, в наследии Мицкевича присутствует такой текст, как "Лекции по славянской литературе". Это – романтическая, "неисторическая" история славянской культуры, в которой предпринята попытка дать обобщенный образ представителя славянского племени, выходящего на сцену мировой истории. Автор полагал, что этим своим произведением он отвечает на призыв славянского духа, выступая, по воле Божьей, в роли его голоса.
Взгляд Мицкевича на славян крайне любопытен и примечателен во многих смыслах. При всей его видимой внутренней противоречивости он глубок и точен. Поэт видит славянские споры, отмечает рознь и даже вражду между разными славянскими народами. Все эти проблемы, на его взгляд, не служат помехой внутреннему единению славян. В его интерпретации они – "сыны одной отчизны". Пусть "разделенные страстями и стремлениями, даже враждебно настроенные друг к другу", но – братья. Славяне спорят друг с другом, порой враждуют между собой, но никогда, ни при каких обстоятельствах не забывают об общности, именуя ее славянским единством.
Наиболее прочны и гармоничны взаимоотношения славян в сфере культуры, считает Мицкевич. В литературе "без взаимного недоверия могут встретиться поляк и русский, чех-гусит и чех-католик, моравский брат и афонский монах, иллириец, пользующийся глаголицей, и серб, пишущий кириллицей, литвин и казак". Нас, украинцев, вишь, не назвал. Знал, поди, нехороший человек, что мы – не славяне, а арии… или аграрии? Из этого и ряда других аналогичных допущений автор «Лекций» делает вывод, согласно которому Россия никогда не решит свои проблемы без Польши, они нужны друг другу, а Польша и Россия, в свою очередь, не обойдутся без Чехии.
В один ряд с литературой в этом плане великий поэт и мыслитель ставит язык. По его мнению, единство славян поддерживается и усиливается их языковым родством. Языковой проблеме он уделяет большое внимание, рассматривая свой труд как подход к «общей грамматики славянских диалектов». Предполагая, что в далекой древности существовал общий для славянских племен язык, который в ходе исторического развития славянских народов разделился, Мицкевич пишет о происхождении современных ему языков и диалектов. Судьбу каждого из них он пытается увязать с политикой и историей. Политические изменения, произошедшие в ХУ веке, изменили, с его точки зрения, отношения славянских языков, раздвинули их границы и решили судьбу диалектов. Между политикой и эволюцией языков он усматривает значительное сходство. История языка в его представлении определяется теми же законами, что и политическая жизнь его носителей. Разные славянские народы сливаются в единое целое благодаря языку.
Одна из оригинальных идей Мицкевича состоит в предположении о том, что образы славянина и славянства едины, неразделимы. Представление, конечно, целиком и полностью идеалистическое, но, тем не менее, знаковое. Эта неразделимость – знак единства человека и народа, столь свойственного славянам. Слияние двух понятий порождает новый феномен – человек-народ. Черты человека-народа подкрепляются особенностями отношения славян к общественной жизни. Они легко растворяются в обществе, подчиняются ему. Индивидуальная личность славянина спокойно отходит на второй план. Эту особенность отношения к жизни и понимания своего места в коллективе Мицкевич относит к фундаментальным отличиям славян от других народов.
Славяне в представлении Мицкевича – это молодые народы, и им дано многое: "Молодые народы быстро формируются, редко полностью осознавая свое бытие и свои перемены". Наделяя славян молодостью, поэт, в то же время, приписывает им едва ли не библейскую древность. Древность и молодость образуют антитетическое единство. Мицкевич уводит даже славян в Азию, в Ассирию, колыбель всех цивилизаций, говорит об "ассирийских славянах", отыскивает славянские следы у древнего народа этрусков.
Читайте также: Бондаренко: Польше и Украине никак не достичь компромисса по Бандере
Мицкевич считал, что славяне по своей природе равнодушны к формам государственной жизни, и этим отличаются от западных народов Европы, у которых иная система ценностей и представлений о сущем и должном. Славянами, поэтому, нужно править не по человеческим, а по божеским законам. Они ожидают установления таких законов, однако сами ничего не делают для того, чтобы приблизить этот момент. Свое слово в Европе и в мире славяне еще обязательно скажут, но только тогда, когда на земле с их помощью, при их непосредственном участии победит и восторжествует любовь. Пока же они словно замерли в ожидании. "Это – народ, который еще не достиг полноты жизни", – говорит Мицкевич. Как тут не обратить еще раз особое внимание на то, что польский гений называет славян одним народом?
В "Лекциях" много внимания уделено характеристике родного для автора "Пана Тадеуша" польского народа, а также народа русского. Кроме прямой характеристики каждого из них, Мицкевич предлагает их сравнение друг с другом. Так в действие входит оппозиция свой/чужой, которую поэт именует двойственностью. По его мнению, эта черта была свойственна славянским племенам изначально, а ее выразителями были гении или идеи, каковыми и являются Польша и Россия.
…Ну, что? Для понимания концепции славянского единства и способов ее пропаганды Мицкевича, конечно, изложенного материала маловато. А, вот, для приобщения к делу, думаю, вполне достаточно. Так что, дорогой Адам, хоть Вы и мировой классик, будем Вас просить на выход из наших библиотек и учебных программ. Так будет с каждым, кто посмеет. Или уже посмел. Приготовиться Яну Коллару и… Тарасу Григорьевичу.
