Волонтеры создают параллельную информационную систему для сбора сведений о реальных проблемах украинских военнослужащих в зоне АТО. Об этом сообщил глава совета волонтеров при Министерстве обороны Давид Арахамия. По его словам, уже создана электронная система обращений, которая позволяет оперативно оценивать проблемные части функционирования армии.
С какими трудностями сталкиваются волонтеры и, как продвигается их работа, в эфире радиостанции Голос Столицы рассказал сам Давид Арахамия.
Как вам работается при Минобороны?
— Одним словом, наверное, не описать. Сначала было очень трудно, были периоды, когда даже опускались руки, и мы хотели уходить. Но поддержка на уровне министра обороны, на уровне президента давала новые силы, что позволило нам уже сейчас говорить о каких-то первых результатах.
Чем вы занимаетесь?
— Мы сейчас трансформируемся в так называемый проектный офис реформ. Сразу оговорюсь, что мы не затрагиваем чисто военную тему, так как у нас нет никакого военного опыта, войной должны заниматься профессиональные военные. Мы говорим о всех остальных аспектах деятельности Минобороны. Например, очередь по строительству жилья для военных. Не секрет, что очередь на квартиры, которые государство должно давать военным, рассосется за сорок лет, если остановить прием туда новых очередников. Мы сделали опрос целевой аудитории и выяснили, что 25% бюджета Минобороны тратится на строительство и закупку квартир, при этом 85% конечных пользователей считают этот процесс закрытым, непрозрачным, коррупционным и несправедливым. Возникает вопрос, зачем тратить столько денег на то, что людям не приносит никакого морального удовлетворения. Поэтому мы начали с таких вот болевых точек. Но первая болевая точка — не строительство, а обеспечение солдат на фронте. На сегодняшний день далеко не каждый солдат имеет на фронте то, что могли видеть по телевизору на параде.
А когда армия будет полностью обеспечена?
— Тут важно понимать, что есть отличие между Минобороны и Генштабом. Минобороны имеет функцию планирования, финансового обеспечения и закупок, Генштаб воюет и распределяет, а служба тыла Генштаба ответственна за распределение того, что закуплено Министерством обороны. И тут мы столкнулись с серьезным барьером. Когда мы наполнили склады Минобороны новой формой, новыми берцами, рюкзаками и так далее, выяснилось, что солдаты на фронте по прежнему этого не имеют. Начались очень серьезные разбирательства по этому поводу, серия служебных расследований… И выяснилась банальная вещь — служба тыла Генштаба абсолютно не реформировалась за годы независимости. Она довольно неплохо фукнционировала в советский период за счет того, что они были обеспечены соответствующими кадрами с нужной квалификацией, но потом все эти кадры были сокращены. То есть три-четыре уровня промежуточного управления были убраны, и при этом совершенно не была адаптирована структура. Соответственно, многие функции просто выпали. Кроме того, сейчас мобилизуют гражданских, которые не имели никакого опыта в военном деле, не знают внутренних процедур и т.д. Их назначают зампотылами, а они не знают, каким образом правильно составлять заявки вышестоящему командованию. Соответственно, не имея никаких заявок, люди в Киеве не видят, какая реальная ситуация с обеспечением. Мы выяснили это все примерно 3-4 месяца назад. В то время мы не могли ничего предложить, потому что мы работали над тем, чтобы наполнить склады. Вот мы наполнили склады, теперь задача — решить проблему "последней мили", когда это все нужно доставить бойцам. Мы сделали волонтерский штаб в центре командования АТО, "Сармат". Там восемь волонтеров, которые живут в Краматорске, и они ездят из бригады в бригаду, принимают эти заявки и пытаются разбираться в вопросах вещевого обеспечения, продовольственного обеспечения, системы боевых выплат.
Когда вы пришли в Минобороны, одной из целей было осуществление контроля за деньгами, которые перечисляются за звонки на номер 565. Насколько это вам удается?
— Мы отказались от этой цели, в связи с тем, что суммы там стали ничтожно малыми, так как Минобороны не смогло правильно построить коммуникации со своими так называемыми донорами, то есть народом Украины. Какие там были ошибки? Например, ошибка проектирования. Минобороны зачисляли эти деньги на бюджетный счет, а для Минобороны нет разницы, откуда пришли эти деньги — из Минфина, из бюджета или от операторов за звонки на номер 565. На них наложились те же ограничения, которые характерны для государственных средств, то есть длительные процедуры закупки, тендер на эти длинные закупки и т.д. Мы полгода выступали за то, чтобы протащить в ВР закон, который фактически разрешает министру обороны менять нормы вещевого обеспечения. То есть решать — две пары носков нужно или три, в рамках бюджета. До этого вообще был просто маразм, нужно было проходить через Кабмин, что обычно занимало 3-4 месяца. То есть, условно говоря, если наступает холодная зима и нужно срочно поставить солдатам 50 000 валенок, то это заняло бы четыре месяца, и мы бы начали покупать эти валенки уже летом. Это действительно маразм, мы это объясняли, боролись с разными депутатскими группами, доказывали… Президент лично вносил этот закон, его три раза возвращали, но наконец-то, с этого месяца — августа — министр обороны имеет полномочия распоряжаться средствами в рамках своего бюджета. Если бы этот закон был во время запуска линии 565, и эти суммы поступали бы на специальный счет, тогда Министерство обороны могло бы быть гибким и покупать необходимые вещи, которые пока не занесены в новое обеспечение, например тактические очки для солдат. Мы все знаем, что солдату нужно беречь глаза от осколков, а Минобороны их купить не может, потому что в нормах вещевого обеспечения их нет.
Какая зарплата должна быть у чиновника Минобороны, чтобы решить вопрос коррупции, чтобы в это министерство шли профессионалы?
— Когда-то я общался с Дмитрием Шимкивым, главой офиса реформ в АП, мы обсуждали эту тему, я говорил: давайте исходить из того, что сегодня есть нормальный коммерческий сектор, где ищут топ-менеджеров. Если говорить про замминистра, наверное, это уровень генерального директора. Рыночная зарплата генерального директора на сегодняшний день 2000-3000 долларов в эквиваленте.
Вы согласились бы работать в Минобороны официально? Например, в качестве замглавы Минобороны?
— Нет, я бы наверное не согласился, потому что я все-таки имею обязательства по бизнесу, у меня есть семилетний контракт. Меня могли сейчас призвать и я бы отдавал долг родине, и я его отдаю, просто на другой позиции. А так, мне государственные структуры не интересны.
В СМИ говорили, что вы будете баллотироваться мэром Николаева…
— Нет, это мои так называемые друзья повесили один бил-борд. И я получил шквал положительных эмоций, люди говорили мне: да, мы тебя поддерживаем. Но я не вижу себя в государственной политике.
Вообще в политике?
— В политике я себя вижу, возможно, в виде представителя негосударственного сектора. То есть, вот у нас есть фонд, есть огромная платформа, мы собрали свыше 70 миллионов, у нас в реальном времени видна вся отчетность по этому фонду. Изначально мы задумывали эту платформу как социальную, которая позволит помогать детям, больным и так далее. К сожалению, война внесла свои коррективы. Но ведь война когда-то закончится, и мы все равно с этой платформой будем помогать нации в целом.
По поводу взаимодействия Минобороны и Генштаба. Когда начиналось АТО, все говорили, что непонятно, кто давал указ и давал ли… Как сейчас с этим обстоят дела?
— Проблемы, на мой взгляд, можно решить путем объединения функций Генштаба и Минобороны — хотя бы частично, дублирующих функций. И у тех есть финансисты, и у тех; и у тех есть юристы, и у этих есть юристы; тут есть бухгалтерия, там есть бухгалтерия и так далее. То есть много вещей, которые дублируют друг друга.
Какую вы видите армию в Украине? Контрактную? Смешанную?
— Я вижу стопроцентно контрактную армию, но при этом все мужчины страны должны быть резервистами, должны ежегодно, как в Израиле, проходить подготовку. Я там был и видел, как это происходит. Если что-то произошло, они знают, куда бежать, где лежит их форма, экипировка, оружие. И им не нужно проходить никакого боевого слаживания, они уже слажены за десятилетия друг с другом. И если кто-то из них уклонится, то с ним все перестанут вообще разговаривать. То есть это настолько возведено в культ, что не веришь своим глазам — кем бы они ни были, от миллионера до простого рабочего, все они в один прекрасный момент по звонку собираются в воинской части и ежегодно проходят эти сборы. Возвращаясь к тому, какой бы я хотел видеть армию — то нужно сделать карьеру военнослужащего такой, чтобы это была не второсортная карьера, когда ты не нашел себя в гражданском секторе. Нужно, чтобы люди смогли состояться, заработать себе нормальные деньги, содержать семью, обеспечивать ее, и при этом это была бы очень престижная профессия. Вот это и есть наша миссия.
Читайте также: День независимости и его цена
Напомним, боевые действия на востоке Украины начались в середине апреля 2014 года. С начала конфликта по 27 июля текущего года погибли по меньшей мере 6 832 человека, и 17 087 человек были ранены, сообщила РИА Новости пресс-секретарь Управления Верховного комиссара ООН по правам человека Сесиль Пуйи. В то же время президент Петр Порошенко 28 июля в интервью одному из западных изданий сообщил, что количество погибших гражданских и военнослужащих на востоке Украины приближается к 9 тысячам человек.
