Василий Стоякин, обозреватель
Обращу внимание на три блока речи, которые, собственно, и были ключевыми.
ООН и Совет Безопасности
Первый из этих блоков связан с реформированием деятельности ООН вообще и Совета безопасности в частности. Тут президентом были сделаны три, на мой взгляд, важных заявления.
Во-первых, Петр Порошенко усомнился в праве России быть постоянным членом СБ ООН, поскольку, дескать, процедура наследования этого места от СССР была сомнительной. По-моему, это первое такого рода официальное заявление, хотя на экспертном уровне мнения о некорректности прямого наследования РФ СССР существовало. Формальные основания для этого есть, поскольку процесс разделения имущества и прав СССР все еще не завершен.
Во-вторых, президент Украины выступил с несколько противоречивым заявлением относительно права вето, поддержав французскую инициативу о декларировании членами СБ отказа от его использования в случаях массового кровопролития. Порошенко фактически признал право вето РФ в случае с проектом резолюции о референдуме в Крыму (который он назвал "фейковым") — там ведь никакого кровопролития не было и, слава Богу, нет…
В-третьих, он заявил о необходимости отмены права вето. Тут вопрос очень важный. Дело в том, что право вето (как в международном, так и в национальном разрезе) является гарантией прав меньшинства. Тактический смысл для Порошенко отмены права вето в ООН понятен. Но его готовность пожертвовать во имя тактических выгод принципиальными основами международной демократии ставит под вопрос все его заявления о том, что Украина, дескать, страдает из-за следования демократическим курсом.
Так может, и сам курс не столь уж демократичен, и проблемы Украины именно в этом? А происходящее в стране все же гражданская война или внутренний конфликт?
И, кстати, не следует ли ожидать от Порошенко конституционной инициативы отмены права вето у президента Украины? Это было бы логично и последовательно. Ведь оппозиция нередко обвиняла президентов в злоупотреблении этим правом.
Борьба с терроризмом
Вопросу борьбы с международным терроризмом вообще и, конкретно, в Сирии были посвящены два фрагмента речи президента, оставшиеся несогласованными между собой.
В одном фрагменте, разоблачая "российских агрессоров", Порошенко ухитрился не упомянуть ИГИЛ и "Аль-Каеду", зато вспомнил о российских "зеленых человечках", которые якобы действуют в Сирии, и осудил инициативы РФ о создании международной антитеррористической коалиции.
В другом фрагменте он об ИГИЛ уже вспомнил, осудил терроризм и призвал "объединиться в общей бескомпромиссной борьбе с этим злом".
Противоречия тут, правда, нет, поскольку он призвал бороться и с теми странами, которые, поддерживают терроризм. А именно в этом он обвиняет Россию. Правда, тут игра на грани фола — США ведь тоже поддерживали и поддерживают террористов, когда им это нужно.
Достаточно вспомнить, например, скандал "Иран-контрас", поддержку будущей "Аль-Каеды" в Афганистане и фактическое участие в создании ИГИЛ.
Российская агрессия в Украине
Тут речь президента, в основном, является повторением и так известной официальной позиции Украины, со всеми ее достоинствами и недостатками.
К числу последних относится отсутствие у Украины юридически достоверных доказательств агрессии со стороны России. Пытаясь выкрутиться из этой неприятной ситуации, Порошенко заявляет о том, что российские военные, дескать, "снимают шевроны" (как будто это что-то доказывает) и повторяет абсурдный фейк о "мобильных крематориях" (которые, кстати, пыталась в прошлом году закупить Днепропетровская ОГА для уничтожения трупов бродячих животных).
Впрочем, с вопросом об особенностях агрессии у самих авторов президентского выступления согласия нет. В одном случае говорится о том, что агрессия осуществляется путем финансирования "террористов и наемников" и поставок военной техники.
Что, кстати, смело — присутствие "наемников" не доказано (это просто фигура речи), иностранные добровольцы наличествуют и в силах АТО, причем с семьей одного из них Порошенко встречался в США. Да и вооружение украинская власть регулярно выпрашивает на Западе.
В другом случае говорится уже о том, что "мы вынуждены бороться с до зубов вооруженными воинскими частями Вооруженных Сил Российской Федерации". Прямо скажем, такие противоречия убедительности президентскому выступлению не прибавляют.
Доказательств же наличия значительного числа вооружений (тем более — новейших) не доказано. Американские спутники, которые умеют определять точное число и тип техники на территории России и Сирии, над Донбассом внезапно "слепнут".
На выставках трофеев АТО украинские генералы с совершенно серьезным видом демонстрируют противотанковое ружье образца 1941 года и сожженный легковой автомобиль "Дэу". Около музея войны в Киеве экспонируется БТР-80 (выпускался с 1983 года) на нетипичных для ВСУ шинах (которых нет), с выпущенным в 2010 году двигателем (такие двигатели поставлялись в Украину еще в прошлом году, что было причиной скандала в России) и затертыми (наведенными?) тактическими знаками ВС РФ. Может президент всего этого не знает?
Некоторые заявления Порошенко позволяют усомниться в том, что Украина, такая уж белая и пушистая жертва агрессии.
Например, он говорит о том, что "российская агрессия заострила проблему обеспечения прав человека в Крыму и некоторых районах Донецкой и Луганской областей". Не породила, а заострила! Отсюда уже полшага до признания того, что именно существующие проблемы с правами человека привели к конфликту. И шаг до признания массового нарушения прав человека за пределами зоны АТО.
Минские соглашения
Петр Порошенко заявляет о выполнении Украиной Минских соглашений. Однако, тут есть целых три "но".
Во-первых, некорректно говорить в одном тексте об агрессии и Минских соглашениях. Минские соглашения посвящены урегулированию внутреннего конфликта в Украине, Россия там является не стороной конфликта, а гарантом. Никаких особых обязательств она не несет.
Говоришь об агрессии — имей мужество отказаться от Минска. По крайней мере — на международной арене. Внутри страны можно утверждать, что отказ от признания России агрессором — цена заключения мира.
Во-вторых, Порошенко дважды подчеркивает необходимость создания в Украине международного миротворческого контингента, что, однако, вопиюще противоречит Минску — в соглашениях ни слова о возможности введения миротворческой или полицейской миссии не сказано и, более того, на встречах в минском и нормандском форматах эта возможность серьезно не обсуждалась.
В-третьих, откровенной неправдой являются утверждения о выполнении Украиной всех своих обязательств в рамках Минских соглашений. Их ключевое требование — прямой диалог с властями самопровозглашенных республик Донбасса. Его нет и, более того, официальный Киев прямо говорит о том, что не намерен общаться с "террористами".
Впрочем, именно в этом моменте в ООН прозвучала сенсация — Порошенко впервые назвал власти ДНР и ЛНР "правительствами"! Причем, в тексте на сайте президента этот термин не закавычен и нет определения "так называемые".
Ну а то, что правительства эти названы марионеточными, так и правительство самого Порошенко тоже так можно назвать — еще памятна история, как главу Днепропетровской ОГА снимал с должности вице-президент США…
Кстати, в тексте раскавычена также "предательская риторика про братские народы". Да и сама агрессия несколько раз называется "предательской", что как бы намекает на то, что Порошенко не отрекается от особых отношений между Украиной и Россией.
Читайте также: Генассамблея ООН: проблемы Украины отходят на второй план
P.S.: Оживленную дискуссию в социальных сетях вызвал факт выступления Порошенко в ООН на английском языке, так, что в украинских СМИ оно шло в переводе.
Конечно, здорово, что наш президент знает английский язык. И понятно, что украинский не является официальным языком ООН (в отличие от русского). Однако, Нурсултан Назарбаев все равно выступал на казахском (что послужило причиной технической заминки), а Франсуа Олланд — на французском.
Какими бы ни были мотивы президента, он должен помнить, что среди всех объединенных наций он обращается, прежде всего, к украинскому народу. И этот народ имеет право слышать своего президента без перевода.
