Валентина Агеева
Знаете, как в город приходит война? Сначала она появляется в новостях, потом – выстрелы и взрывы начинают звучать где-то в сотнях километров, там, где живут если не родственники, то хорошие знакомые. А потом в один момент, незаметно, на частных машинах и на больших грузовиках, война просачивается на улицы, по которым ходишь лично ты.
Просыпаешься, а вокруг тебя уже другая реальность. И быстро учишься отличать БТР от БМД, выстрелы из Калашникова от выстрелов из ПЗРК, хотя женщинам больше свойственно разбираться в одежде и в косметике.
Я пытаюсь вспомнить себя прошлым летом. Что волновало тогда – отношения в семье, карьера, подготовка к отпуску, туфли-платья-шпильки-булавки? Знаю только, что летний гром точно не был похож на взрывы снарядов. Из личной "пирамиды Маслоу" ушло лишнее, осталось только самое важное, какие-то очень простые вещи, которые раньше, казалось, не представляли никакой ценности и были константой. Вот мир, например.
Донецк сейчас ценит мир во всех его проявлениях: в клумбах, фонтанах, велосипедных дорожках, в оранжевых машинах-пылесосах, убирающих город. Они делают нашу жизнь похожей на ту, которая там, за блокпостами.
Мы пугающе быстро привыкли к войне. Не только взрослые, но и дети. Во дворе отец с сыном лет пяти-шести гоняют мяч. Глухое "ба-бах" откуда-то со стороны аэропорта. Оба останавливаются, прислушиваются. "Пап, это же далеко? Можно не идти домой?". И игра продолжается дальше.
Мы разделились на "террористов" и "укропов" и, слыша слово "наши", научились уточнять позицию собеседника.
С малознакомыми людьми так вообще лучше молчать. Есть среди нас и те, кто прошел путь от эйфории от создания "ДНР" или "Новороссии" до полного их непринятия. Вот, например, знакомый ярый симпатик "ДНР" пару раз столкнулся с ополченцами на блокпостах: первый раз чуть не лишился машины, второй раз, забыв дома паспорт, едва не отправился копать окопы. Теперь ждет "освобождения города украинской армией", но с условием, чтобы "освободили и потом сами из Донецка ушли".
На поле политических пристрастий рвутся отношения между родственниками, из-за непреодолимых идеологических противоречий распадаются семейные пары. Хотя вот вам еще одна история. Муж и жена, прожившие в браке больше десяти лет, оказались по разные стороны баррикад. Утром он ей: "Хайль Гитлер!", она ему: "Гитлер капут!" и идут себе вместе мирно пить кофе. И во всем остальном — "совет да любовь". Их бы выдержку нашим переговорщикам о мирном разрешении конфликта на Донбассе.
Водители искренне скучают по пробкам. Парковка возле супермаркета, где есть всего пара-тройка свободных мест, дает надежду, что все еще наладится. Забавный момент: некоторые владельцы автомобилей вип-класса предпочли закрыть их в гараже, а по городу ездят либо на купленных по дешевке старых "копейках", либо на такси. Слишком много угонов. Как и слишком много похищений людей. На милицию в условиях "ДНР" рассчитывать не приходится, "спасение утопающих дело рук самих утопающих".
Близкие друзья, коллеги и просто знакомые уезжают из города. Едут в Киев, в Крым, во Львов, в Днепропетровск. Потому что дети, потому что бизнес, потому что больше нет работы.
"Ты остаешься?" — спрашивают они и искренне удивляются, услышав положительный ответ. Те, кто остается, держатся вместе, становятся роднее. У них свои причины, чтобы быть здесь сейчас. Друг вывез жену и детей в Крым, остался в Донецке с больной мамой. Первые слова сына услышал по телефону. Такая вот семейная драма.
Появился новый ритуал — после новостей о том, что, к примеру, "перестрелка происходит в Калининском районе", обязательно позвонить "своим". Спросить, все ли с ними в порядке. И предупредить, чтобы в опасный район не совались ни в коем случае.
Украинские силовики сжимают кольцо вокруг города. В "ДНР" в это время объявляют о необходимости "добровольной эвакуации" нескольких сотен тысяч дончан, которая почему-то вызывает ассоциации с депортацией. "Все будет хорошо!" — обязательно скажет кто-то, кому хочется верить.
Опасность стала объединяющим фактором. Инициативный сосед прилепил к двери подъезда объявление-предложение навести порядок в подвале и выбросить из него накопившийся хлам, "на случай, если будут бомбить". На импровизированный субботник вышли практически все, кто не уехал. После него друг к другу ходят в гости играть в лото и домино, пирожками угощают, а раньше ведь и по именам особо соседей не знали.
И все же жизнь в Донецке отложена "на потом". "Когда это все закончится, я…" и дальше целый перечень планов. Вряд ли мы сможем жить как раньше. Жить, как до войны. Понятно, что все будет по-другому. Но будем жить.
