Александр Белокобыльский, РИА Новости Украина
"Сейчас наступило затишье". Я хотел начать этими словами – уже минут 15 как не было взрывов. Но в этот момент снова гахнуло так, что в нашей "сталинке" с деревянными перекрытиями задрожали полы.
Сегодня я ездил на окраину Луганска за репортажем с блокпоста №7. Поездку мне организовала пресс-служба "ЛНР". В вооруженных формированиях самопровозглашенной республики хватает людей с характерным среднерусским говором. Их я встречал и в охране здания областной госадминистрации, где сейчас работает правительство "ЛНР". Но на блокпосту таких не было.
Практически все – из Большой и Малой Вергунки, это поселки в городской черте, между которыми у моста через реку Лугань и стоит блокпост.
Некоторые из соседнего района города – Каменнобродского, кое-кто из области. Это – резкий диссонанс с распространенным мнением, будто "все сепаратисты к нам заброшены из России".
– Вчера нас бомбили, погибли люди, на нашей улице разрушены дома, во многих окна вышибло вместе с рамами, – рассказывает Алексей. – И я пришел прямо вчера записываться в ополчение.
Ему около сорока, в 1991-93 годах служил в Северном флоте – призывали еще при Советах. Затем ездил на заработки в Россию – в Питер, Царское село, Долгопрудный. Сейчас работает на местном заводе. Говорит, многие из его коллег пошли бы в ополчение, но боятся потерять работу. "А здесь нам денег не платят", – добавляет.
Сейчас я думаю, все ли мои собеседники переживут эту ночь?
Другой ополченец – парень на вид лет 16-ти, но выясняется, что ему 18. После 9 классов пошел в профессиональное училище, стал маляром-штукатуром, работал по специальности на предприятии. Теперь за плечом у него – "калашников".
– Ты обращаться-то с ним умеешь? – спрашиваю.
– Я из семьи охотников, дома много разного оружия. В принципе, умел и раньше, – говорит. – Тут еще подучили – разобрался.
– И ты готов убивать людей?
– Да, готов.
Объясняет, что "там" (показывает на Большую Вергунку) у него родственников человек 50, а "там" (в Малой) – человек 70. Вот их он и будет защищать.
Блокпост появился здесь несколько месяцев назад, его строили еще в апреле, кажется. Вначале баррикады были из бревен, старых кузовов автомобилей, покрышек и мешков с песком, теперь дорога перегорожена штабелями бетонных блоков с надписями "Победа будет за нами", "Ночью въезжать на габаритах" и проч. Местные жители полагают, именно он был целью минометного обстрела вчера, 3 июля. Но мины рвались в частном секторе.
У меня тоже живут родные в Большой Вергунке. Мама жены работала в огороде, когда прозвучал первый взрыв. Сейчас она с несколькими соседскими семьями сидит в погребе, потому что взрывы не прекращаются.
Когда меня с блокпоста везут смотреть на последствия обстрела, я вижу железные ворота, прошитые осколками иссеченные потолки в домах, развороченные мергельные стены. Слышу рассказы, как "меня просто швырнуло на землю", как "от взрыва приподнялась и снова опустилась на место крыша", вижу расколотую осколками "плазму" Sony, детский рисунок с девушкой в веночке с лентами и тоже с "осколочным ранением".
– Хорошо, хоть внучку отправили, – вздыхает Александр Иванович с улицы Ивана Земнухова.
Мина разорвалась посреди узкой неасфальтированной улицы. Хозяин одного из домов кричит, что "этих укров он готов убивать прямо сейчас" и предлагает не закапывать воронку – "на память".
Его соседи в момент взрыва беседовали у ворот, женщину – насмерть на месте, мужчине оторвало руку.
Вергунка, где и раньше были сильны пророссийские настроения, сегодня закипает от ярости: здесь не сомневаются, что обстрел вели силы антитеррористической операции. В то же время те, кто "за Украину" (таких здесь единицы, но есть), подозревают, что имела место провокация.
В Фейсбуке патриоты тоже не верят, что украинская армия могла допустить такой промах, и винят в обстреле "ЛНР". По их мнению, таким образом власти самопровозглашенной республики специально вызывают ненависть к украинским войскам, подтверждая в глазах людей термины "геноцид", "каратели", "убийцы". Имеет ли эта догадка под собой основание, мы никогда не узнаем, наверное. Единственное, что бесспорно, – сейчас украинскую армию ждут отнюдь не как освободителей.
Три месяца назад писатель Глеб Бобров, автор фантастического романа "Эпоха мертворожденных" о гражданской войне в современной Украине, написал жесткую колонку для луганской "Реальной газеты". В редакции разгорелся спор, допустимо ли писать о том, что скоро единственные горящие шины в стране будут привязаны колючей проволокой к спинам "свидомых".
Редактор уперся, и этот кусок таки выбросили. Слишком диким он показался газетчикам. Но писатель-афганец отвечал, что это "обычная военная жестокость". И глядя на людей, которые идут в ополчение после обстрелов, я понимаю, что Бобров, скорее всего, прав. Несколько недель войны, и все рамки цивилизации, гуманизма, христианства, православия, милосердия снесет. Люди обернутся в животных, у которых главный инстинкт – месть. Без капли рациональности.
Способность мыслить критично исчезает моментально, когда видишь, как соседке отрезало голову осколком мины. И сообщения, будто кто-то своими глазами видел, как ополченцы стреляют из гранатомета по жилым домам в Каменнобродском районе, конечно же, не будут восприняты как правда.
Вечером 4 июля горизонт Луганска был окутан дымом. Бой шел на Западе – у города Александровска, который входит в состав Луганска, горожане сообщают о минометном огне из жилого массива "Вторчермет", застроенного 9-этажками. Звучали выстрелы в Каменнобродском районе. Говорят о минометном огне с крыши общежития Восточноукраинского университета.
Я вспоминаю фильм "Герой" с Джетом Ли, где один из героев под градом стрел создавал новый иероглиф для слова "меч". Арбалетчики императора Цинь Шихуан Ди выпускали их снова и снова, а он выводил кистью иероглиф, где суть понятия "меч" была бы передана наиболее полно. Вот таким каллиграфом чувствуешь сейчас себя, когда пишешь новости из Луганска.
И работая над текстами, думаешь: где и в чем мы ошиблись? Неужели нельзя было избежать этой кровавой катастрофы?
