Роман Степняк
В Киеве ожидались протесты. Партии и движения анонсировали грандиозные мероприятия, которые должны были сотрясти власть.
На выходных товарищ попросил составить компанию и мы… поехали в деревню. Совсем недалеко, несколько десятков километров от города. Баба Варя, его дальняя родственница, живет одна, в скромной, продуваемой ветрами хате. Раньше у нее была собака, но, видать, от недоедания и холода не вынесла жизненных тягот. Осталась только кошка, своя, старенькая и настороженная да приблудившейся котенок.
Баба Варя, она же Варвара Петровна, на жизнь не жалуется. Слава Богу, на улице оттепель, можно сказать, уже перезимовала. Из удобств – только электричество, из бытовой техники – старый телевизор, подаренный товарищем, да еще радиоточка. Газ есть, но это роскошь, бережет только, чтобы приготовить нехитрую пищу. Соседи иногда хлеб принесут, а нет, то и без него картошка вкусная. Есть, правда, печь, но ее не топит, так как нечем. Всю зиму спит баба Варя в одежде, обкладываясь бутылками с горячей водой.
Варвара Петровна всю жизнь поработала бухгалтером в местном колхозе, как развалился — так и на пенсию вышла. Сорок с лишним лет стажа, сейчас пенсия чуть больше 1 тысячи гривен. С нее баба Варя ежемесячно откладывает – на похороны. Не хочет, чтобы чужие люди тратились – уже целых семь тысяч накопила.
Вся стена в комнате завешана агитационными календарями и плакатами. Чуть выше икона Николая Чудотворца. В центре портрет женщины с косой. Юлию Тимошенко Варвара Петровна уважает. И плакатик, где Юля с горсткой земли в руках почитает почти как икону. Надо полагать, что эта горсть и ей, бабе Варе полагается. Баба Варя любит Юлю еще и потому, что от "Батькивщины" приходили агитаторы, приносили пайки, а потом еще дрова привезли. Дрова, правда, так и растащили, рубить их некому, но память осталась.
В хате есть еще одна комната, светлица. Она на замке. Там у бабы Вари стоит стол, несколько стульев и комод. В комоде – полотенца чистые, платки, все, что на похороны требуется по православному обычаю. А в уголке комода – те самые гробовые деньги. Правда, баба Варя не знает, что инфляция давно съела значительную часть сбережений, а оставшейся суммы разве что на гроб и хватит, но ей об этом лучше не говорить, чтоб не расстраивать. А еще попросила никому не рассказывать про деньги, время такое, могут нежданные гости нагрянуть. Потому, никому ничего не говорите.
Сидим за столом, баба Варя заваривает чай, который мы привезли с города. Благодарит за конфеты, теперь ей будет с чем пить чай. Снимает занавеску с экрана старенького телевизора, но вдруг обращается к нам: "Расскажите, что там в городе, а то я никак не пойму, что по телевизору говорят".
Рассказываем. О том, что в столице тревожно. Неделя заканчивалась протестами активистов, которые шли вперемежку с поминальными мероприятиями. В воскресение исполнилось три года, как погибли люди на Майдане, погибших назвали "Небесной сотней". Баба Варя знает об этом и сожалеет. "Столько людей погибло, как на войне. А зачем?".
Варвара Петровна стояла и стоит за Юлю, которую Янукович посадил в тюрьму. Вот за это и стоило Януковича снять с поста президента, для нее это главный аргумент всей революции. Во всем остальном при Януковиче было лучше, и пенсии хватало, и сил было больше. Но почему после Януковича стало хуже, баба Варя объясняет только кознями Путина. Вот телевизор так говорит, а ему она привыкла верить.
С бабой Варей спорить нельзя, у нее окончательные убеждения. Она хочет, чтобы мы их подтвердили – и ничего большего. Иначе как жить, если представить, что все прошло напрасно? Мы и киваем головой, пытаясь не разрушить ее маленький мир.
Оставляем гостинцы, пару пачек чая, конфеты, печенье, сахар – за это баба Варя принимает как подарок, благодарит. А вот за корм для кошек рассчитывается деньгами, сует двадцатигривенную купюру. Не взять – нельзя, обидится, она гордая, такой у нее принцип. Правда, тут мы немножко схитрили: пару килограммов куриного мяса прикрыли обрезками куриных крылышек, шеек. Хоть баба Варя говорит, что это для кошек, мы то знаем, что им втроем этого хватит недели на три.
Баба Варя провожает нас до калитки, которая держится на честном слове и долго смотрит вслед. А мы думаем о том, сколько таких стариков в забытых богом деревнях остались без какого-либо внимания и надежды. В нескольких десятках километров от города, и в нескольких сотнях, на Киевщине и в Галичине, на Буковине и в Донбассе. Где-то даже под ежедневными обстрелами, в окружении воронок от разорвавшихся снарядов и мин. Общество, переставшее заботиться о стариках, не может рассчитывать на достойное будущее.
В Киев мы возвратились поздно вечером. Центр города оставался удивительно пустынным, но под тщательным присмотром полиции. Воскресные протесты завершились стычками на Банковой и Крещатике, расквашенными депутатскими носами. Ничего серьезного в первый день намеченных протестов активисты создать не смогли. Видимо, на этот раз не суждено. Революция – это не только стихийный порыв масс, но и большие деньги, брошенные в ее кочегарку. Нет ни порыва масс, ни лишних денег.
Смотрите также: Фотоитоги 20 февраля: День памяти Героев Небесной сотни и "тарифный Майдан"
Жидкие протесты в столице и регионах пытаются подогреть политики второго эшелона, не успевшие воспользоваться плодами "революции достоинства". Перемен в ближайшее время не ожидается – ни на Банковой, ни на заброшенной улице, где в обветшалой хате доживает свое баба Варя.
