РИА Новости Украина
Несмотря на то, что война напрямую противоречит христианской заповеди "Не убий", долг любого священника быть рядом со своей паствой.
Тем не менее, в Украине, где власть поделила церкви на "свои" и "вражеские", это перестало быть возможным. После того, как глава МВД Арсен Аваков запретил священникам УПЦ быть капелланами в зоне АТО, тысячи военнослужащих-прихожан канонической церкви оказались без духовного окормления.
Хотя о том, что такое война в УПЦ знают не понаслышке.
Получив в 2014-м году повестку в военкомат, бывший военный, протоиерей Украинской Православной Церкви Вячеслав Литвиненко вместе с остальными призывниками отправился на Донбасс. Прослужив два года в подразделениях Национальной гвардии в зоне боевых действий, священник рассказал в интервью Центру Информации УПЦ, что такое война и каково быть капелланом в подразделениях Национальной гвардии.
Отец Вячеслав, расскажите о Вашем первом дне в зоне АТО.
— Мы прибыли в часть вечером, после окончания ожесточенных боев, были погибшие… Увидев, что приехал священник, офицеры начали подходить и просто изливать душу мне. Они обвиняли себя, что погиб тот или иной боец, что были не на том месте, где должны быть. Очень трудно было найти слова, чтобы успокоить их, в мирных условиях у людей проблемы совсем другие… Помогло то, что я десять лет был военным. Должен сказать, что некоторые были удивлены моему присутствию, а большинство просто радовались.
Какие основные задачи священника в таких местах?
— Задача священника — свое служение нести с честью, а оно не отличается в принципе от того, что совершается в мирных условиях. Литургия везде есть Литургией, молебны, акафисты. Единственное отличие в том, что это еще часто перемежёвывается с обстрелами. Насущная потребность человека в молитве и помощи священника наибольшая после обстрела. Боец проявляет мужество, но это стресс очень большой, который надо снимать. И вот он приходит в часовню, ставит свечу и здесь еще поговорить со священником, и ему становится легче. Мне самому помогала Литургия, служение на все праздники, во все воскресенья. На службе постоянно были исповедники и причастники. Были моменты, когда подразделение состояло из шести человек – все уехали – и эти шесть человек были заняты какими-то важными делами. Но они по очереди забегали, стояли на службе минут десять, брали благословение и бежали дальше. Понимаете, человек без молитвы, не церковный человек — не защищен. Мне иногда приводили бойцов с серьезными расстройствами. Мы становились на молитву и они чувствовали облегчение.
Главная задача капеллана, как и обычного священника, – быть со своим приходом. Только у военного священника прихожане – это военнослужащие. Мое понимание таково: там, где идут боевые действия, священники больше всего нужны – чтобы не произошло суицида, чтобы прекратить какие-то трения.
Могли бы вспомнить случаи или истории, которые Вас впечатлили?
— Помню, когда на Светлодарской дуге служили литургию, все обстрелы прекратились – с обеих сторон одновременно. А наше расположение было таким, что снаряды летали практически над нами.
В 2014 году я поехал в Петровцы, привез молитвословы военным, которые отправлялись в зону АТО. Зашел на территорию, прошел сто метров, и уже шел налегке. Они подбегали, просто как дети. Это было так трогательно. "Батюшка, можно нам? Можно нам?». Такого еще я в жизни не видел.
Читайте также: Parlamentní listy: Донбасс — ловушка для Европы
Страшно было в зоне боевых действий?
— Как у обычного человека, у меня тоже были и эмоции, и страх. Когда в 4 часа утра начинала работать тяжелая артиллерия, ты вскакиваешь, бежишь и понимаешь в этот момент, что может произойти все. Но становится строй, берешь себя в руки и понимаешь, что священник ни в коем случае не может сказать: "Вот наш враг — убивайте его!".
Но, насколько я знаю, в капелланов некоторых конфессий именно такая риторика…
— Да. Они позволяют это себе. И это позиция уже не священника, а мирянина, который просто разозлился.
Наверное, такие призывы вредят самим солдатам?
— Конечно. Это накручивает на ненависть, агрессию. Если ты призван быть священником, будь священником. Свое мнение можно выразить в узком кругу друзей, но перед строем этого делать нельзя. То есть позиция священника – это проповедь Евангелия, а не своей личной позиции. Почему эти нападения все сейчас идут на нашу Церковь? Откуда сыплется эта грязь о "московских попах", которые не могут быть капелланами и т.д.? Люди добрые, вы сначала разберитесь, кто эти капелланы, которые туда идут, где они были, и что они прошли. Никто этим не интересуется. Сплошная ангажированность, зло, которое сеют среди людей.
Были радостные моменты?
— Там просто постоянно что-то приходилось делать – дров поехать напилить, порубить, воды привезти. Постоянное движение, целый день. Праздно находиться не было времени совсем… Я вам скажу, что чувство юмора спасало всех и в любой ситуации. А если сказать о мероприятиях, то приезжали волонтеры, концерты устраивали – это было, конечно, приятно. А главное, было радостно слышать такие слова: "Я часто занят, не могу прийти иногда даже помолиться, но вы здесь и я понимаю, насколько мне легче, потому что знаю, что с нами батюшка, который молится".
Как жизнь складывается после возвращения? Поддерживаете связь со своими военными прихожанами?
— Да, со многими ребятами общаемся по телефону. Очень важно и здесь на "материковой части", чтобы с бывшими бойцами АТО работали и священники, и психологи. Появляются такие моменты, когда не выдерживает человек, а человек, кстати военный, полностью меняется, и здесь нужно, чтобы кто-то ее направил, помог жить дальше.
