Беседовала Анна Лаба, РИА Новости Украина
Четыре года назад правительство Николая Азарова приняло решение приостановить подготовку к подписанию ассоциации с ЕС. Украинцы вышли на Евромайдан, который впоследствии превратился в "Революцию достоинства" и привел к смене власти и политического курса страны.
О том, что принесла экономике Украине ассоциация с Европейским союзом и стоило ли ожидать немедленных бонусов от ее подписания в интервью РИА Новости Украина рассказал экономист, исполнительный директор международного фонда Блейзера Олег Устенко.
Читайте также: Безвиз им в помощь. Украинки покоряют Запад интимом
Что дала Украине ассоциация с Европейским союзом?
— Еще когда подписание только готовилось, для меня было совершенно очевидно, что всякие надежды, что в краткосрочной перспективе Украина получит немедленные преимущества – очень и очень спорный момент. Но для меня была важна не первая часть соглашения, которая касалась зоны свободной торговли, а вторая, касающаяся институционального развития Украины. Борьба с коррупцией, проведение судебной реформы, снижение административных барьеров для ведения бизнеса, демонополизация экономики, развитие конкурентной политики – в общем, все то, что должно было обеспечить наш стабильно высокий экономический рост на будущие периоды времени.
В краткосрочной перспективе ожидать от этого соглашения чего-то такого существенного было нельзя. И в тот период времени я четко высказывал свое мнение. Что касается того, чего произошло… Произошло то, что Россия фактически просто заблокировала наш экспорт к себе на территорию.
Разве об этом не было известно еще до подписания Соглашения?
— Они посылали очень четкие сигналы, что это произойдет. И не видеть это было просто неправильно. То есть, это должно было произойти, но это не должно было остановить движение Украины, если путь был выбран политически, но надо было быть готовыми к риску. Риску того, что это может произойти. Тем более, что были достаточно четкие сигналы, и даже не на словах. Достаточно вспомнить Соглашение о зоне свободной торговли в рамках СНГ, которое от Украины в Санкт-Петербурге подписал Николай Азаров осенью 2011 года. Но даже перед подписанием этого Соглашения накануне, летом того же года были введены ограничительные меры по отношению к украинскому экспорту: тогда Россия ввела ограничения на экспорт труб малого диаметра к себе на территорию, вводила ограничительные меры по украинской пищевой продукции, сделала некоторые ограничения по машиностроительной продукции. И в тот же момент времени, что я нашел очень странным, в этом же пакете были ограничительные меры на экспорт украинских столовых приборов на территорию России. И это на фоне того, что тогда с Россией были вроде бы абсолютно рабочие взаимоотношения. То есть было понятно, что подобного рода действия могут происходить. И, учитывая это, надо было к этому быть готовыми. Тем более, что они и были реализованы.
Я отбрасываю, с точки зрения экономики, в дальнейшем ухудшение ситуации на Востоке страны, поддержку там квази-республик ДНР/ЛНР, но было понятно, что даже если в 2014 году начали медленно вводиться ограничительные меры, то в 2015-м они будут вводиться все быстрее и быстрее.
Почему Россия водила ограничения изначально медленно?
— Потому что изначально Российская Федерация не могла полностью заместить часть украинских экспортеров. Как минимум, украинских машиностроителей. Наш машиностроительный экспорт на территорию Российской Федерации был достаточно обширный — порядка трех четвертей от всего нашего машиностроительного экспорта реализовывалось на территории Российской Федерации. Речь шла в отдельные периоды времени о суммах от 7 до почти 10 миллиардов долларов. Это была просто огромная величина.
Что в таком случае должно было делать украинская власть?
— Если бы украинская власть на тот момент времени понимала, что это может произойти, она должна была бы попытаться немедленно проводить реформы. Именно высокоскоростные реформы, которые позволят улучшить качество бизнес-климата в Украине. И за счет улучшения бизнес-климата в стране можно было бы пытаться активизировать инвестиционную деятельность. Все то, что было во второй части нашего соглашения с Европейским Союзом, надо было уже делать не так, как это было прописано в договоре, а делать немедленно и быстро, насколько это возможно быстро. Для того чтобы, понимая угрозу, которая идет по северному направлению, пытаться, насколько это возможно, компенсировать потери, за счет западного направления. Но в 2014 году это делалось, мягко говоря, вяло, и в 2015-м году тоже, мягко говоря, вяло.
Российская Федерация была основным потребителем украинского экспорта, на долю которой в 2013 году приходилось 35% нашего экспорта, т.е. порядка 17 копеек в каждой гривне, которую мы здесь получали, оплачивали россияне. В то время европейцы проплачивали порядка 12 копеек в каждой гривне, потому что на его долю приходилось где-то около 25 % нашего экспорта. Россияне начали активно блокировать, украинские товаропроизводители в 2014 году, похоже, вообще не ожидали такой подвижки ситуации, а украинская власть, которая должна была проводить быстрые реформы, этого не делала, и в результате россияне смогли перенастроить свои предприятия таким образом, им просто уже не понадобились украинские машиностроители.
Основной удар был нанесен по украинскому машиностроению?
— Да, основной удар был не по металлу и химии, а, прежде всего, по украинским машиностроителям. Когда в стране фактически идет падение экономики, да еще теряется огромнейший рынок для товаров с более высоким уровнем добавленной стоимости, и эти товары нигде больше ты не можешь реализовать, кроме как на старом рынке, а на новом не можешь, потому что у тебя просто этот товар недостаточно качественный для того, чтобы выступать на этих рынках — вот и основное падение украинской экономики в тот момент времени. В 2014-15 году мы упали фактически на более чем 15% во многом "благодаря" тому, что не реагировали адекватно на те угрозы, которые у нас были.
Понятно, что продукцию машиностроения мы не смогли реализовывать ни в каких других регионах, потому что она была конкурентоспособна только на российском рынке. И вот из-за того, что так произошло, на фоне резко упавшей экономики у нас изменилась структура экспорта.
Экономика Украины в 2013 году была 175 млрд дол., а по результату этого года не будет дотягивает и до 100 млрд дол. Это при том, что в прошлом году мы росли уже на 2,5% и в этом вырастем на 2%. Россия уже давно не номер 1 потребитель нашей продукции, номер один у нас европейцы: 40% нашего экспорта идет на территорию Европейского Союза. Это означает, что в каждой гривне, которую мы получаем, 20 копеек проплачивается потребителями в Европейском Союзе. Другой вопрос, это объем, который мы реализуем на территории Европейского Союза. По факту 2017 года будет продано украинской продукции на территории Европейского Союза на сумму около 15 млрд дол. А в 2013 году на рынке ЕС мы продавали продукции на около 16 млрд.
Получается, что объем украинского экспорта в ЕС остался прежним?
— В Европу мы продаем почти столько же, сколько мы продавали и тогда, а на территорию РФ мы начали продавать гораздо меньше. Европейский союз даже при зоне свободной торговли не дал Украине возможности компенсировать то, чего было потеряно рынке РФ. Но тут проблема не Европейского Союза, тут проблема наша, потому что мы не делали быстрые адекватные реформы.
Если бы мы их делали, тогда бы мы могли привлекать инвестора, тогда бы наш бизнес работал бы эффективно, тогда бы мы производили какие-то товары не только с низким уровнем добавленной стоимости, а проще говоря, ресурс, а производили товары с высоким уровнем добавленной стоимости и могли бы конкурировать в т.ч. на европейском рынке. Получилось, что при вялотекущих реформах сложилась ситуация, когда тот рынок потерян, а новой возможности на новом европейском не появилось.
И поэтому используется стратегия попытаться увеличить украинское присутствие на европейском рынке за счет каких-то дополнительных преимуществ. Например, увеличение квоты по зерновым. Суммарно на 1 млн тонн мы сможем в этом году продать больше наших зерновых на территории Европейского союза. Что такое 1 млн. тонн при урожае, который мы в этом году соберем? Звучит вроде красиво – на миллион тонн больше реализовывается, а по факту это лишь 1,5% от урожая.
Читайте также: Валентин Землянский: ассоциация с ЕС привела к коллапсу
Как евроассоциация сказалась на украинской экономике в целом?
— Если уже закрывать глаза на то, что было в 2013-14 году, я считаю, что наличие Соглашения о Евроассоциации сейчас — это не так уж плохо. В том плане, что есть обязательства, которые Украина должна выполнять, и эти обязательства связаны с проведением в том числе реформ. И фактически есть несколько я бы сказал "надзирателей", но скажем мягко — "рефери", которые смотрят за проведением реформ. Это европейцы, МВФ и украинское гражданское общество, которое пытается выдавливать эти реформы.
Что дала ассоциация с ЕС простым украинцам? Тарифы растут, доходы населения падают, трудовая миграция зашкаливает. Причина – подписание ассоциации?
— Я считаю, что причина не подписание, а бездеятельность в плане проведения реформ. Просто ассоциация быстрее закрутила историческое колесо, потому что ответный ход России был ожидаем. То есть, надо было проводить реформы гораздо быстрее по сравнению с тем, как это было прописано в Соглашении об ассоциации. А этого не делали. Ну так чего было ожидать? Вдруг экономика сама всплывет? Она не всплыла. Поэтому мы и получили проблемы. Девальвация тоже была прогнозируема, ожидаема. Мы получили проблемы сначала с падением экономики, а потом с тем, что экономика растет вяло. Ассоциация послужила катализатором проблем, а основная причина – это нежелание политической элиты реформироваться.
