Павел Рудяков, эксперт — аналитик
Не много найдется политиков, чиновников, экспертов и в Украине, и в мире, кто рискнул бы сегодня предположить, что минский процесс урегулирования конфликта на украинском востоке может в настоящее время дать реальный результат. Предпосылок для того, чтобы говорить о решении проблемы хотя бы со сдержанным оптимизмом, маловато. Следовать букве и духу Минских соглашений без решения задачи преодоления очень вовремя и весьма кстати придуманной Киевом формулы: сначала — безопасность, потом — политические вопросы урегулирования (конфликта в Донбассе — Авт.), — невозможно. Нейтрализовать же эту формулу, придумав, как ее обойти, пока никому из участников "нормандского" формата не удалось. И немудрено, поскольку она зиждется на железобетонной логике, согласно которой никакие выборы невозможны там, где явно хромает безопасность.
В момент их подписания и сразу после него Минские соглашения сыграли важную роль. Именно благодаря их появлению удалось снять критическую напряженность в зоне конфликта, не допустив дальнейшей эскалации боевых действий при участии крупных военных подразделений с непредсказуемыми последствиями. Сейчас они себя исчерпали. Процесс урегулирования сначала затормозился, затем пошел по кругу, теперь же окончательно завис. Его пробуксовка видна невооруженным глазом, кое-кто склонен говорить даже о том, что он зашел в тупик. Вывод, согласно которому "Минск-2" "на данном этапе используется сторонами для решения текущих, тактических, но не стратегических задач" (Олег Саакян, эксперт Центра политических исследований), — звучит более чем убедительно. Оживление "Минского процесса", если еще возможно при существующих ныне раскладах, то, пожалуй, только теоретически. Вдохнуть же в него новую жизнь на практике вряд ли возможно. В нынешнем формате, с нынешними персоналиями он, видимо, уже не способен заработать. Нужна либо смена (в крайнем случае, коррекция формата), либо замена персоналий.
Придать новый импульс мог бы, конечно, такой фактор, как толчок извне, иначе говоря, актуализация определенного потенциала, в настоящий момент присутствующего на периферии переговорного процесса, но пребывающего в виде висящего на стене ружья. На это, правда, особо рассчитывать не приходится. Вариантов внешнего воздействия на участников минского процесса не так много, каждый из них сопряжен с дополнительными вызовами и рисками. "Толкнуть" "Минск-2" к результату, к примеру, могло бы вмешательство американцев, сопровожденное жестким прессингом с их стороны по отношению к нынешним участникам процесса, навязыванием им своего понимания проблемы, своего видения путей ее разрешения, своей цены вопроса. Толчком извне мог бы послужить всплеск военной активности с втягиванием сторон конфликта в средне- или даже крупномасштабные боевые действия, которые привели бы к изменению нынешнего статус-кво в вопросе территорий и линии размежевания. Не упомянуть в данной связи вариант со сменой власти в Киеве в результате нового, скоротечного "майдана" или государственного переворота было бы не совсем верно, хотя и рассуждать о нем много и долго не представляется целесообразным ввиду малой вероятности такого развития событий.
Пробуксовка минского процесса в значительной мере обусловлена объективными обстоятельствами. "Минск-2" — это соглашение между Киевом и Донецком-Луганском, т. е. инструмент урегулирования внутреннего украинского конфликта между центром и регионом. А ведь есть еще конфликт Киева и Москвы, его подтянуть к Минским соглашениям в их нынешнем виде проблематично. Нельзя забывать и о геополитике, о конфликте США со всем остальным миром, включая Россию, а в данном случае — имея в виду преимущественно Россию в сфере ее бывшего влияния. Такая многослойность создает колоссальные трудности, требуя учета самых разных обстоятельств, порой выходящих далеко за рамки не только собственно Донбасса и Украины, но и региона Восточной Европы и Европы в целом. Кроме объективного момента присутствует и момент субъективный.
Все могло бы быть по-другому, если бы участники переговорного процесса считали его целью, а не средством для достижения собственных целей иного плана, чем урегулирование конфликта. Двойная игра переговорщиков отрицательно сказывается на ходе переговоров, приводя, кроме всего прочего, к тому, что между сказанным и сделанным каждой из сторон образуется "ефрейторский" зазор, сводящий на "нет" многие инициативы и усилия по их воплощению в жизнь. Из последних примеров такого подхода уместно вспомнить идею создания "дорожной карты" выполнения положений "Минска-2". На первый взгляд, предложение вполне здравое: есть проблема, значит, стоит попробовать формализовать механизмы и этапы ее разрешения. По сути же дела, речь идет о затягивании времени, об отвлечении внимания от факта невыполнения взятых на себя в соответствии с Минскими соглашениями обязательств.
В условиях наметившегося в последнее время обострения кризиса в Украине и в украинско-российских отношениях переформатирование мирного процесса представляется вполне реальным. Кризис со всей очевидностью вступил в новую фазу, что требует новых подходов, новых решений по их формализации. Ожидать, что что-то в этом плане произойдет безотлагательно, в ближайшие недели или даже месяцы, вряд ли стоит. А вот подготовительная работа, направленная на проработку связанных с обновлением минского процесса предложений, развернется очень скоро, если еще не развернулась в непубличной сфере.
Один из бывших участников переговорного процесса от Украины Роман Безсмертный заговорил теперь о том, что на ходе переговоров и на их результативности отрицательно сказалось разделение на четыре подгруппы (по его мнению, надо было, чтобы работала всего одна, но комплексная), а также включение в группу переговорщиков от Киева отставных чиновников. Эти недостатки, в принципе, несложно исправить, если не прямо сегодня, то завтра. Особой пользы, однако, такого рода "косметические" усовершенствования, думаю, не принесут. Хорошо известный принцип: "А вы, друзья, как ни садитесь…" будет работать до тех пор, пока в кругу непосредственных и опосредованных участников минского процесса не удастся прийти к консенсусу по двум главным моментам. Первое — установить новый баланс в отношениях в регионе Восточной Европы между США и Россией. Второе — в той или иной мере учесть интересы ДНР-ЛНР.
Минский процесс урегулирования конфликта в Донбассе осенью текущего года вряд ли удастся серьезно оживить. Движение в "минском" формате будет продолжено, если не в виде полноценных встреч, то в форме заочных консультаций в самых различных конфигурациях. Вместе с тем новые информационные поводы, с ним связанные и им вызванные, будут появляться с завидной регулярностью. Первый их всплеск следует ожидать уже в первой декаде сентября. Несколько последующих — в течение всей осени и зимы 2016-2017 гг. Альтернативы у "Минска-2" пока нет, и откуда ей взяться не очень понятно.
Идеальный сценарий дальнейшего развития минского процесса предполагал бы сочетание трех основных моментов:
— некоторое ослабление конфронтационного дискурса в российско-американских отношениях после президентских выборов в США;
— частичное восстановление, если не диалога, то контактов между Украиной и Россией;
— согласие Киева на прямые переговоры с ДНР-ЛНР.
Читайте также: Комшарная ночь в зоне АТО: работала тяжелая артиллерия – спецкор
Сценарий наиболее удаленный от идеального включал бы в себя:
— обострение отношений между, с одной стороны — США и Россией, с другой — Россией и Украиной, а также
— дальнейшее нагнетание напряженности между Киевом и Донбассом.
Европе в подобного рода раскладах отводится совсем немного места, однако роль европейцев в лице Германии, Франции, возможно, Польши могла бы при определенных обстоятельствах существенно возрасти.
