Максим Вихров
На днях у президента Порошенко призвали запретить трансляцию любой российской медиа-продукции. С соответствующим обращением 28 января выступила группа украинских деятелей искусства.
"На сегодня вся российская медиа продукция несет элемент пропаганды: или возвеличивание российских войск, или идеи русского мира", – заявил музыкант Иван Леньо.
Также, по его мнению, засилье российской продукции угнетает украинский медиабизнес.
Читайте также: Игра против Порошенко и не выдержавшая гривна. Итоги недели
В числе прочих, к обращению присоединились Олег Скрипка, Андрей Середа, Сергей Фоменко, Сашко Лирник, Оксана Стебельськая и братья Капрановы. По мнению артистов, снятия с трансляции российских телеканалов, запрета отдельных фильмов и "черных списков" Минкульта не достаточно. В интересах национальной безопасности следует "запретить любой интеллектуальный продукт из России".
Почему такие обращения стали возможными, понятно. Уже третий год Украина пытается распрощаться с Россией и всем, что с ней связано. Даже декоммунизация, как выяснилось, подразумевает ещё и дерусификацию. Поэтому в среде патриотической интеллигенции зреет убеждённость, что культурное пространство – это тоже фронт "гибридной войны". Так что бить небрата-москаля любая палка годится.
Однако это палка эта – о двух концах.
Радио передаёт "SOS"
Несмотря на патриотический пафос и рассуждения о национальных интересах, полный запрет российской музыки и кино прежде всего ударит по украинскому медиа-бизнесу. Просто потому, что украинское радио и ТВ сильно зависят от импортной продукции, в том числе – российской.
Информационная война здесь ни при чём: просто украинских песен и фильмов ещё слишком мало, чтобы заполнить эфирное время.
На грабли ограничительных мер Украина уже наступала. Например, в 2006-м для радиостанций была введена 50% квота для украинских исполнителей. Цели декларировались благие, но на деле это привело к сокращению аудитории радиостанций.
Поэтому, когда в прошлом году Минкульт предлагал ввести ещё и 75% квоту (в рамках существующей) на украиноязычные песни, медийщики забили тревогу.
В Независимой ассоциации телерадиовещателей инициативу Минкульта назвали угрозой для существования радио в Украине. А ведь это лишь квоты! Полный же запрет на трансляцию российской музыки поставит радийщиков в положение, когда им придётся не только заполнять эфирную дыру, но и завоёвывать новую аудиторию. Ведь по опросам фирмы TNS, 44% украинцев (в городах с населением выше 50 тыс.) предпочитают российскую поп-музыку.
"Кина не будет"
Аналогичная ситуация сложилась и на телевидении, где до 30% эфира сейчас заполнено российской продукцией. В частности, в 2014-м 66% сериалов в эфире украинского ТВ были сделаны в России. Запрет ряда российских фильмов уже усложнил жизнь телевизионщикам. Из-за нехватки отечественных фильмов, пришлось идти на ухищрения: закупать южнокорейске сериалы, выпускать в ночной эфир голландские каналы для взрослых и т.д.
Эксперименты по замещению российских фильмов европейскими особым успехом не увенчались. В основном из-за того, что аудитория не желала менять привычки, сложившиеся годами. Даже популярные западные сериалы давали около 5% от ожидаемого рейтинга.
При этом бума отечественной киноиндустрии не произошло. Как признаётся продюсер Андрей Ризванюк, снимать сериалы в Украине просто не выгодно – они по-прежнему не окупают себя.
При этом помощь со стороны государства весьма скудна. Так, в бюджете на 2016-й год на поддержу украинского кино заложен 271 млн грн, то есть примерно 11 млн долларов. Этого вполне хватит, чтобы снять пару недорогих фильмов или сериал на полтора десятка эпизодов. Однако, для наполнения телеэфира этого катастрофически мало.
Для сравнения, на Западе создание недорогого фильма в среднем обходится в 50 млн долларов.
Бессилие протекционизма
В таких условиях призыв запретить российскую медиа-продукцию выглядит достаточно безрассудно. Украинскую культуру это не спасёт, зато прибавит трудностей участникам медиа-рынка.
Похоже, подобные инициативы выгодны лишь Министерству культуры. Бесконечно третируемое критиками за бездеятельность, ведомство Кириленко прямо заинтересовано в том, чтобы переложить ответственность за состояние культуры на Россию.
Стоит учитывать и глобальный контекст проблемы. Политика запретов обречена на провал просто потому, что на дворе – ХХІ век, когда интернет и спутниковое ТВ легко доступны большинству граждан. Одно только интернет-пиратство сводит на нет любые запретительные меры государства. Поэтому законодательный запрет российской медиа-продукции вовсе не гарантирует того, что украинцы перестанут её потреблять.
Что же касается украинской культуры, то создавать для неё искусственные условия развития – крайне сомнительная стратегия. Протекционистские меры по устранению конкуренции – это костыли, которые мешают отечественным артистам учиться ходить самостоятельно. Говоря об убийственном засилии российских песен, они лукавят. Добиться успеха в Украине (и даже за её пределами) можно было и раньше – был бы талант и толковый менеджмент.
Поэтому скептики могут легко усмотреть в воззвании артистов лоббирование собственных интересов. Так или иначе, сегодня радикальная риторика – очень ходовой товар, особенно если дело касается москалей. Не удивительно, что она звучит и со стороны деятелей искусства. Вопрос, как всегда, в том, готовы ли они нести свою часть ответственности за свой популизм?
