Павел Рудяков, эксперт
Разведение в соответствии с рамочным соглашением сил и средств на трех участках линии разграничения в Донецкой и Луганской областях должно было стать пробным шаром для более основательных действий как в том же самом ключе, так и в других, более серьезных и эффективных с точки зрения подготовки к мирному урегулированию форматах. После этого – пилотного – опыта предполагалось двигаться дальше, вовлекая в процедуру разведения новые и новые площадки. Правильнее было бы, наверное, сказать: не должно было, а могло бы стать. Особого оптимизма по поводу реалистичности практического воплощения договоренностей не было почти ни у кого. Вместе с тем определенные позитивные ожидания все-таки присутствовали. Признаваться в неверии в успех не хотел никто. Откровенно говорили об этом разве что независимые эксперты. Какой-либо значимости для улучшения ситуации в зоне конфликта разведение сторон не имело и иметь, в принципе, не могло. Сам по себе отвод воинских подразделений сторон в пунктах, определенных для "дебюта", мало что менял в общей диспозиции. Кое-кто из военных специалистов высказывался даже в том смысле, что он мог бы ослабить позиции ВС Украины, дав определенное преимущество армиям ДНР-ЛНР, однако речь в данном случае шла, как все понимают, о гипотетическом преимуществе и о гипотетической угрозе.
Хоть об этом никто не хотел говорить вслух, но отвод изначально был запланирован как своего рода вещь в себе: сколько-нибудь реального практического значения он не имел по определению. Киев шел на него главным образом, чтобы продемонстрировать свою готовность реагировать на усиление давления со стороны Германии и Франции в целом и на сентябрьские переговоры с министрами иностранных дел этих стран в Киеве в частности. У ДНР-ЛНР были свои мотивы не воспринимать рамочное соглашение слишком серьезно, не связывать с ним чересчур серьезные ожидания. Разного рода обстоятельства контекстуального характера, включая тенденции и события на международной арене, а также развитие ситуации в Сирии и вокруг нее, играли не за соглашение, а против него.
В срыве договоренностей стороны, естественно, обвиняют друг друга. Полной и целостной картины того, что же произошло такого, что помешало, как и в большинстве случаев, нет. Если попытаться собрать мозаику из доступных из открытых источников, получается, что и те, и другие были, вроде бы, готовы начать отвод в 13:00 4 октября. В решающий момент, однако, вдруг, откуда ни возьмись, вылетел неопознанный беспилотник. Украинская сторона открыла по нему огонь из стрелкового оружия. Противоположная сторона в ответ на это вернула свои подразделения на прежние позиции. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что речь идет о типичной провокации, причем достаточно примитивной, чтобы не сказать – топорной. Сделать так, чтобы она была убедительной и изящной, никому в голову не пришло. Все хорошо понимают, что и так сойдет. Раз сходило с рук до этого, значит не будет претензий и на сей раз.
В Отчете Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ в Украине (кстати, формат отчета – "ежедневные отчеты" – в день срыва разведения сил не изменился, несмотря на, вроде бы, происшествие, заслуживающее особого внимания и какого-то специального отчета) злополучный беспилотник квалифицирован как "неопределенный беспилотный летательный аппарат". Вся же история, в полном соответствии с жанром документа и стилем работы Миссии, описана предельно детально, объективно, нейтрально. Накануне события в отчете зафиксированы слова украинского офицера, заявившего о том, что ВСУ готовы начать отвод войск в рамках процесса разведения сил и средств при условии получения соответствующего приказа. Приготовления в день разведения свидетельствовали о том, что приказа в войсках ждут, но когда он поступит, и поступит ли вообще, никто не знает. Подготовительные действия другой стороны конфликта сомнений в том, что разведение может быть осуществлено, у представителей СММ, в принципе, не вызывали, хотя отдельные момент давали повод допускать, что варианты возможны.
Наиболее, пожалуй, проблемным было положение дел в Петровском. Предусматривалось, что белая сигнальная ракета будет означать готовность к разведению, красная – начало процесса. В 14:52 представитель ДНР запустил белую ракету, в 15:01 – красную. В 15:03 красная ракета пошла со стороны ВСУ. Сразу после этого возникла внештатная ситуация. В 15:05 появился, как отметили члены СММ, "неопределенный БПЛА среднего радиуса действия черного цвета, облетевший местность пять раз". В ряде источников сообщалось, что украинские военные открыли по нему огонь, но в отчете Миссии об этом не упоминается. Там сказано, что после появления БПЛА, около 15:30 офицер ВСУ при СЦКК сообщил СММ, что разведение будет продолжено, но только после установления принадлежности беспилотника. В 16:01 были зафиксированы взрывы неопределенного происхождения и стрельба из стрелкового оружия по обе стороны участка разведения. Вопрос, кто выстрелил первым, а кто ответил, утратил свою актуальность.
Итак, дело сорвалось из-за провокации. Кто же кого провоцировал? Если искать, кому выгодно, придется признать, что в большей мере в срыве заинтересован Киев (именно киевские "уши", кроме всего прочего, торчат за протестами против отвода ВСУ жителей ряда населенных пунктов). Если бы процесс пошел шаг за шагом дальше, то скоро (исходя из расчетов Банковой, слишком скоро) ребром встал бы вопрос о принятии Радой "острых" решений по Донбассу: по статусу, выборам, прочим пунктам "Минских соглашений". К этому не готовы ни киевская "партия войны", ни Рада, ни Петр Порошенко, ни патриотическая, наиболее активная часть общества. Пойди президент во исполнение "пожеланий" партнеров напролом, дело могло бы обернуться для него непредсказуемыми последствиями. А так и волки в лице Запада, вроде, сыты, и овцы – Рада – как бы целы. Можно кивать на Москву и тянуть резину дальше, красиво объясняя Берлину и Парижу, почему не выполняется "Минск–2". Время, как полагают в АП, играет на Порошенко. До американских-то выборов осталось всего ничего.
При таких раскладах разъединение сил нужно Киеву не как результат, а как процесс. Процесс, несущий в себе кое-какие угрозы, но куда менее безопасный и тактически, и стратегически, чем "Минские соглашения". Процесс, который следовало бы растягивать на максимально длительный срок, чуть ли не до следующих президентских выборов. В идеальном же для Порошенко варианте им желательно было бы подменить "Минск". Когда участники Контактной группы по Донбассу говорят, что следующие семь зон разведения будут, вероятно, согласованы к концу декабря текущего года, сомнения в том, что именно затягивание времени является приоритетом, по крайней мере для одной из сторон конфликта, отпадают сами собой.
Читайте также: Agora Vox: вальс Украины по Донбассу
Впрочем, сорвать запланированное действие по пилотному разведению сил могли не только украинцы. Все привыкли смотреть на происходящее в Донбассе как на противостояние двух сторон, их же там заметно больше, как минимум пять-шесть. За провокацией с беспилотником мог стоять Киев в лице ВСУ. Но ведь есть еще и, если можно так выразиться, "Киев–2" в лице силовых структур. С противоположной стороны линии разграничения срыв способны были организовать и ДНР, и ЛНР, и Россия, и "Россия–2". Не стоит забывать о "полевых" командирах. Кто-то из них тоже мог, так сказать, проявить инициативу, исходя из собственных интересов. Среди этого контингента с обеих сторон немало контрабандистов и прочих "заробітчан" на войне, в интересах которых — продолжать ее как можно дольше.
Теперь достигли новой договоренности: произвести разведение сил в районе Петровского в пятницу, 7 октября, в 11:00, в Станице Луганской – 9-го. Дай-то Бог, в этот раз получится. Хотя гарантий того, что будет именно так, а не иначе, нет. Вся история все больше вписывается в рамки, определяемые русской пословицей: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Для отвлечения внимания Германии и Франции от политической части "Минска–2" и от (не)выполнения ее положений Киевом (в данной ситуации разведение сил в Донбассе и проблемы, с ним связанные) это – едва ли не оптимальный вариант. Если их умело подсветить и акцентировать, то ими, и только ими, без всяких там статусов и выборов! – можно заниматься как минимум до апреля 2017 года. А в апреле – президентские выборы во Франции. Значит, вслед за новыми веяниями в отношении "украинского" вопроса в политике США после избрания нового президента и его (ее) вступления в должность 20 января, обновления риторики и действий надо будет ожидать от Парижа.
Есть основания полагать, что подобная тактика Киева согласована с Белым домом. Американским интересам она не противоречит, в контекст американо-российских отношений и нынешнего всплеска негатива в них вполне вписывается. Виктория Нуланд, полетевшая неожиданно для многих в Москву в разгар обмена любезностями – риторическими и не только – между США и Россией, ее негласно одобрила, косвенно подкрепив на встрече с Владиславом Сурковым на следующий же день после конфуза в Петровском. Итоговая формула переговоров по версии пресс-службы Посольства США звучит так: "Разведение сил и средств на первых участках линии разграничения является важным начальным шагом на пути улучшения ситуации с безопасностью, но следует сделать намного больше". Чего еще Порошенко желать? Все, как он хотел! Безопасность, на приоритете которой он настаивал, упомянута, политическая составляющая "Минска", от которой он бежит, как черт от ладана, — нет. Акцент сделан на разведении сил как на "начальном шаге", значит, пока его не будет, никакие другие шаги Киеву не грозят. Что же касается слов "следует сделать больше", то это – мелочь, не стоящая внимания. Они – уступка американцев русским, чтобы те не очень переживали, что дело с разведением сил пошло не так, как бы им хотелось.
