Двухдневный саммит Североатлантического Альянса в Варшаве завершился. Финальным мероприятием стало заседание комиссии Украина-НАТО, в ходе которого был одобрен пакет помощи Киеву.
Комплекс мер носит консультативный характер. Как пояснил генсек Йенс Столтенберг, он позволит сделать институты обороны и безопасности Украины более эффективными и ответственными.
В свою очередь, президент Украины Петр Порошенко заявил о достигнутой договоренности, которая приведет к предоставлению нового статуса во взаимоотношениях с Альянсом. Ранее соответствующий статус в этой программе получали только Австралия, Финляндия, Швеция, Иордания и Грузия.
Итоги саммита в Варшаве в эфире радиостанции Голос Столицы подвел директор Центра исследований международных отношений Николай Капитоненко.
Военно–политический блок одобрил пакет помощи Украине, однако отметил консультативный характер своего решения. Что это значит?
— Это значит, что по-прежнему НАТО не собирается за нас воевать, но что они заинтересованы в том, чтобы наша безопасность становилась как можно более обеспеченной и готовы нам помогать, в разных форматах углубляя существующее партнерство.
То есть такая себе продвинуто-осторожная позиция?
— Это позиция, которая была очень ожидаема, которая самой логикой существования продиктована. Если страна не является членом НАТО, то отношение к ней совершенно иное, чем к тем странам, которые в Альянс входят. Поэтому осторожность, наверное, здесь не то слово. Это прагматичная, нормальная позиция, когда Украину воспринимают не как страну, за которую нужно воевать, а как страну, которая имеет с НАТО общую угрозу и которую целесообразно усиливать.
Такая позиция выгодна и Украине?
— Большинство украинцев как раз хотело бы вступить в НАТО, но туда не пустят, потому что нет консенсуса среди стран–членов НАТО по поводу членства Украины. И здесь как раз тот факт, что мы в НАТО не вступили и не являемся его членом, преимуществ нам в этой ситуации не дает. НАТО может способствовать укреплению нашей безопасности, но воевать за нас, заниматься видами прямой военной помощи Альянс не будет. И в этом проблема.
А как вы расцениваете заявление Порошенко о достигнутой договоренности, которая приведет к предоставлению нового статуса во взаимоотношениях с Альянсом?
— Я расцениваю любые новые статусы с осторожностью, с оглядкой на исторические примеры, как, например, в случае с НАТО статус, который имеет Грузия. Он особый и необычный, но на практике это не приводит ни к каким особым результатам: поддержка НАТО ограничивается примерно тем, чем и для Украины. Точно так же было много разговоров по поводу особого статуса в отношениях с США – особый союзник вне НАТО называется этот статус. Он у американцев есть с рядом стран, и тоже мы его не до конца дополучили, подписи
Обамы нет под этим документом. Мы много говорили об этом статусе, но непонятно, как бы он повлиял. У Украины с НАТО была Хартия об особом партнерстве, то есть мы стали особыми партнерами, сейчас стали углубленными партнерами или станем. Все эти слова – это, конечно, хорошая вещь, но на практике реально состоится все то же самое, что НАТО будет нам помогать только в определенных пределах.
Какие взаимоотношения с НАТО у других стран-партнеров?
— Страны Северной Европы, скандинавские – у них особый статус в отношениях с НАТО не потому, что, как у нас, им нужна помощь от в борьбе за государственность, а потому, что у них есть нейтралитет, у них есть особенность их внешней политики. Но они взаимодействуют с НАТО, потому что являются частью общей европейской системы безопасности.
Иордания находится в сложных геополитических условиях, у Австралии свои темы, которые связаны с Азиатско-Тихоокеанским регионом, то есть в каждом из этих случае индивидуальные факторы определяют, что это такое, этот особый статус. У нас эти факторы касаются исключительно сложной ситуации в области безопасности, вызовам самому существованию государства — чтобы на них отвечать, статуса, конечно, недостаточно.
Украину в итоговой декларации упомянули в 12 пунктах из 139. Насколько эти 12 пунктов важны?
— В политической науке это называется контент-анализ, когда по количеству упоминаний, по количеству визитов, количеству определенных фраз или слов можно понять, насколько важным является тот или иной вопрос в международной политике. Украина, безусловно, является важным вопросом, то есть то, что у нас происходит – большая проблема и для нас, и для европейской безопасности, и для России.
Поэтому, с моей точки зрения, как упоминания Украины в декларации нынешнего саммита, так и прошлого, отражают то, что с повестки дня Украина никуда не ушла. А последствия конфликта, который существует у нас на территории, определяющие на сегодняшний день для всей безопасности в Европе. Поэтому в том, чтобы каким-то образом это решить, заинтересован очень широкий круг государств.
Можно ли говорить, что Украина стала одной из ключевых тем на саммите?
— Да. Она продолжает оставаться одной из ключевых тем на любых международных мероприятиях, которые касаются европейской безопасности, а для НАТО вообще в течении последних двух лет именно то, что происходит в Украине, определяет то, как НАТО в дальнейшем будет эволюционировать, развиваться и функционировать.
Какие темы обсуждались саммитом НАТО и какие определенности были достигнуты в этой связи?
— На саммитах НАТО какие-то конкретные договоренности не достигаются, а определяются приоритетные направления и, так сказать, стратегические ответы. Хотя круг тем, которые для НАТО актуальны последнее время — это ситуация в Сирии и общая ситуация с международным терроризмом, ситуация с гуманитарными проблемами, как, например, беженцы в Европе, а также кибербезопасность.
Ранее экс-заместитель начальника Генштаба в 2006-2010 годах Игорь Романенко в эфире радиостанции заявил, что уровень поддержки вступления в Альянс увеличился до 45%.
Эксперт также прокомментировал анонсированное НАТО увеличение объемов помощи для Украины.
Читайте также: Волынская резня. 70-летний поход кривыми тропами примирения
А экс-представитель Киева в политической подгруппе Трехсторонней контактной группы по Донбассу Роман Безсмертный заявил, что Украине сейчас надо думать о механизмах взаимодействия с системой безопасности НАТО.
