В Минском меморандуме, который подписали все стороны, указаны границы неподконтрольной Киеву территории по состоянию на 19 сентября. На какие уступки может пойти власти ради установления мира на Донбассе, в эфире радиостанции Голос Столицы рассказал директор Центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский.
Как вы считаете, пойдут ли обе стороны на уступки ради того, чтобы сохранить какие-то остатки мирного процесса?
– Трудно сказать. Мне кажется, что сейчас переговоры в полном тупике и обе стороны не готовы к компромиссам.
Лидеры самопровозглашенных республик требуют переместить линию разграничения. Кроме того, они хотят, чтобы на переговорах присутствовал лично президент Петр Порошенко либо кто-нибудь из первых лиц государства.
– Они настаивают на том, чтобы в переговорах участвовали люди, которые принадлежат высшему эшелону государственной власти. Это не обязательно Порошенко, это может быть, например, Ложкин (глава президентской администрации Борис Ложкин – ред.) или другой человек, который реально способен принимать тактические решения. Понятно, что Кучма (экс-президент Леонид Кучма, который представляет Украину не минских переговорах – ред.) таких решений принимать не может. Но это все мелочи, дело не в этом.
Мне кажется, что компромисс начинается с момента, когда стороны соглашаются прекратить огонь. Вот это принципиально важно, поскольку любому нормальному человеку невозможно каждое утро слушать новости, что тут погибли с одной стороны мирные жители, погибли с другой стороны мирные жители… Прежде всего, надо прекратить огонь. Это условие могло быть началом поиска какого-то нового компромисса.
Читайте также: Судьба минских переговоров зависит от ситуации в Дебальцево — эксперт
В Минске переговоры зашли в тупик по вине обеих сторон, это тоже очевидно. Потому что с самого начала есть условие прекращения огня, а обе стороны не выполняют это условие. И другие пункты тоже не выполняются обеими сторонами. Нужно прекратить огонь, а потом начать переговоры о возможных вариантах.
Я вообще не считаю, что какая-то линия должна быть линией разграничения раз и навсегда. Должно быть принято решение о том, чтобы прекратить убийства людей. А после этого решать вопрос о статусе, о договоренностях, как дальше будут жить люди, которых там пять миллионов человек. Вот это нужно начинать прямо вчера.
