наверх
29.03.202417:17
Курсы валют НБУ
  • USD26.89+ 0.03
  • EUR31.83+ 0.14

Главврач львовской психбольницы: на смену тоталитарной системе пришел хаос

(обновлено: )105240
Психиатрическая больница – это отражение и оценка общества. Если общество не помнит о людях, которым нужна помощь, появляется вопрос, на каком уровне зрелости находится такое общество, считает врач-психиатр Александр Губарь.

РИА Новости Украина

Психиатрическая медпомощь в Украине находится сейчас в не лучшем состоянии и давно нуждается в реформировании. Удастся ли в этой сфере внедрить качественные изменения? Очень многое зависит от руководителя, его понимания специфики заведения, видения путей развития. 

У Александра Губаря, который уже более года исполняет обязанности главврача Львовской областной государственной клинической психиатрической больницы, такое понимание и видение есть. Однако, дадут ли ему возможность реализовать задуманное, станет известно 16 апреля, – в этот день будут выбирать гендиректора этого заведения.

Александр Губарь принимает участие в конкурсе на должность гендиректора Львовской областной государственной клинической психбольницы. Его конкурентом является Богдан Чечотка.

Читайте также: "Желтый дом" Ющенко. Ужасы винницкой психбольницы

В интервью изданию IA ZIK Александр Губарь поделился своим видением проблем больницы и путей ее развития. Беседовала Соломия Андриевская

16 апреля во Львове будут выбирать генерального директора КЗ ЛОР "Львовская областная клиническая психиатрическая больница". Александр, вы является одним из кандидатов на эту должность. Какие ваши сильные стороны, почему вы считаете, что должны победить в этом конкурсе?

– Я могу сказать и про своего оппонента (Богдана Чечотку – ред.). Считаю, что мой оппонент является хорошим кандидатом на эту должность, и он имеет за собой большой управленческий и жизненный опыт, практические результаты работы. Стоит поехать посмотреть в Николаевскую центральную больницу. Факт остается фактом – это одна из лучших районных больниц. Он имеет моральное и законное право претендовать на эту должность. Есть другой момент – это все же конкурс, составная часть которого заключается в конкуренции. К тому же, 14 учреждений принимают участие в этом конкурсе, а только четыре из них имеют конкуренцию. А одно учреждение вообще не получила человека, которая желала бы ею управлять. 

Почему так происходит? Потому что люди боятся брать на себя ответственность. Если есть двое людей, которые не боятся взять ответственность за Львовскую психиатрическую больницу, то она имеет хороший шанс на изменения. Основная моя сильная сторона – я знаю это учреждение, коллектив, понимаю все подводные течения, поэтому мне гораздо легче будет направлять его в нужное русло. Новому руководителю, даже суперменеджеру, понадобится в лучшем случае год-два для того, чтобы понять внутреннюю производственную культуру. А если он ранее не сталкивался с психиатрической отраслью и не имеет внутреннего понимания, что такое пациент психиатрии, врач-психиатр, то будет достаточно сложно управлять этими процессами. Я не говорю, что это невозможно, но это время, причем длительное, чтобы вникнуть в специфику учреждения.

Львовская психиатрическая больница – это большой, отдельный мир со своей медицинской, хозяйственной частями. Для вас, как для психиатра, этот мир понятен и близок. Но на должности главного врача вы работаете в больнице уже больше года. Какие вызовы стоят перед вами, и что удалось за это время понять?

– Если говорить о вызовах, то их надо разделить на две части: первая – это те вызовы, с которыми сталкивается любая медицинская организация в Украине. Они касаются хозяйки, обеспечение лекарствами, питанием и тому подобное. Это то, что можно отнести к вопросам финансирования или скорее недофинансирования. Следовательно, основным моментом является поиск средств. 

Кое-что за этот год удалось сделать в хозяйственной части. Это еще не видно невооруженным глазом, но люди, которые знакомы с больницей, понимают, где начались изменения. А вторая часть вызовов намного сложнее, потому что ее не так просто решить: скажем, как найти средства. И это касается понимания, что такое психиатрия кто такой психиатр, какие люди работают в этом учреждении, как это заведение воспринимают граждане, как коллектив воспринимает свою работу, пациентов, как ему удается соблюдать права пациентов и оказывать им медицинскую помощь.

В чем самая большая сложность?

– Здесь есть много сложностей. Психиатрическая больница всегда существовала в такой специфической системе координат: до провозглашения независимости Украины не до конца можно было разделить пенитенциарную систему и психиатрическую помощь. В сознании граждан эти вещи были очень похожими. В этом формировался коллектив, который оказывал психиатрическую помощь.

Начиная с 1991 года ситуация изменилась. Но не могу сказать, что она изменилась к лучшему, потому что на смену тоталитарной системе пришел хаос. А в хаосе находиться еще более дискомфортно, чем в тоталитарной системе, потому что вообще нет никаких ориентиров. По состоянию на сегодня мы пришли к такой ситуации, где те нормы, формы и рамки, которые были при Советском Союзе, уничтожены, а новых взамен нет. К тому добавляются внутренние переживания персонала, который является высококвалифицированным, особенно сестринский и врачебный состав, – и это сказывается на их работе. 

В последнее время очень активными являются различные общественные организации, среди которых есть такие, которые обоснованно или нет, считают, что они лучше понимают, что такое психиатрическая больница, как она должна работать. Иногда даже в достаточно агрессивных формах пытаются это доносить до коллектива. Коллектив это тяжело переживает, и это не может не отражаться на их работе. К большому сожалению, я не могу сказать, что учреждение является беспроблемным, что здесь самый высокий уровень соблюдения прав пациентов. Но надо понимать, что на все это есть объективные причины. Это нельзя решить за месяц или даже за год. Будем надеяться, что в процессе реформирования сможем стимулировать работников. Если нам это удастся, то будет гораздо легче.

Врач-психиатр Александр Губарь

Реформирование специализированных медицинских заведений будет проходить на втором этапе реформы. Есть видение, каким образом медицинская реформа изменит психиатрическое заведение?

– Теоретически есть одно понимание ситуации, а как это будет происходить на практике, не понимает никто, подозреваю, что даже Министерство здравоохранения не до конца понимает, как это будет функционировать. Почему я постоянно цепляюсь за превращение заведения в некоммерческое предприятие, за переход финансирования за пациентом? Дело в том, что введение таких механизмов очень сложное.

Нужно будет перейти много сложных этапов, но это свет в конце очень длинного тоннеля. Если этого не сделать, ситуация будет такой, какой она является последние 20 лет. В тех условиях, в которых мы работаем последние 20 лет, требовать от будущего генерального директора каких-то эффективных решений и качественных преобразований учреждения, сложно. У нас руки связаны бюджетным законодательством. Если психиатрию оставят на государственной субвенции, то сомневаюсь, что нам увеличат вдвое бюджет. Это будет беда.

Будут ли введены в рамках реформы платные психиатрические услуги?

– Очень много людей сейчас употребляют фразу "платные услуги". А что значит платная услуга в медицинском учреждении? Во-первых, никто не отменял 49 статью Конституции, которая говорит, что медицина на любом уровне предоставляется бесплатно. Для начала, чтобы учреждение могло предоставлять платную услугу, она должна быть плательщиком НДС. 

Платная услуга имеет смысл тогда, когда есть добавленная стоимость, иначе это не платная услуга, а хозрасчет. Добавленная стоимость для медицинских учреждений ограничено – не более 30%. Следовательно, если подсчитать, то стоимость услуг будет очень высокой, и налоговая база "съест" почти всю прибыль.

Гривны, купюры

Поэтому введение этой платной услуги во многих случаях является нерентабельным. Платная услуга в психиатрической больнице может касаться очень ограниченного круга вещей. Относительно психотерапии, то это сложно организовать законодательно на уровне учреждения. Механизмы психотерапии требуют оплаты конкретном психотерапевту, с которым человек работает. Поэтому не думаю, что платные услуги спасут это учреждение.

А что ее спасет?

– Во-первых, меценатство. Мы должны вспомнить, что психиатрическая больница – это отражение и оценка общества. Если общество не помнит о тех людях, которым нужна помощь, потому что они являются другими, то стоит спросить, на каком уровне зрелости находится такое общество. Второе, что спасет это учреждение, – это международное сотрудничество. Мы перенесем сюда новые схемы лечения, новые подходы, новое отношение и средства. Третье, – это однозначно государственное финансирование. У нас есть категория пациентов, которые без государственной поддержки быть не могут. Четвертое, – если принять предложение Минздрава "деньги за пациентом", то нам надо хорошо наладить работу, чтобы получить хороший поток финансирования. И это колоссальный стимул к изменению больницы. И пятым пунктом может идти речь о платных услугах.

Внедряют уже сейчас в больницы новые методы лечения, в отличие от электрошоков, инсулиношоков и тому подобное, которые часто применяли в советские времена?

– На самом деле електроконвульсивная терапия – это очень действенный и эффективный, при необходимости, метод лечения, который используют во всем мире до этого времени. Эта процедура выглядит не так, как нам показывают в фильмах. Мы будем внедрять международные протоколы, хотя это отдельная история, потому что, что такое международный протокол, мне не до конца понятно. 

В моем понимании международный протокол – это прежде всего финансовый документ, а уже потом установка к лечебной работе. Этот документ является скорее для страховой компании, которая будет способна отследить, как работает врач, какую помощь он оказывает, как оплатить эту помощь. Мы начали активно общаться с коллегами из Польши, Эстонии, запланировали международные конференции. И это даст возможность привнести в нашу больницу новое в плане лечения.

У нас в больнице работает около 23 кандидатов медицинских наук. В мире сейчас проводят много исследований, мы стараемся за этим следить, хотя за последние 10-20 лет не вижу какого-то прорыва в области психиатрии.

В больнице несколько лет назад было создано реабилитационное отделение. Как оно работает теперь, после того как изменило статус?

– Реабилитационный центр "Феникс" возник в больнице в 2014 году благодаря врачу Андрею Посикире. В этот период больница приняла всю психиатрическую патологию, которая поступала в наш регион. У нас тогда было очень много ребят – около 1500. После того, как была открыта реабилитационная клиника в военном госпитале, у нас уменьшилось количество пациентов. Но центр "Феникс" продолжал работать с помощью волонтеров. Поэтому мы решили, что его нужно поддержать и легализовать с точки зрения нашей бюрократии.

Следовательно, мы на базе центра "Феникс" создали отделение психогенной травмы. Теперь там занимаются не только реабилитацией участников боевых действий, но и работают с жертвами домашнего насилия и со всеми видами психогенных травм, предоставляют также физиотерапевтическую помощь. Это отделение является наименее стигматизирующее в этом учреждении.

Сколько сейчас в больнице находится пациентов и изменилось ли материальное обеспечение пациентов, по сравнению с прошлым годом?

– С 1 апреля мы сократили коечный фонд до 1250 коек. Первично австрийцы строили эту больницу на 700 мест. На пике своей деятельности, в середине 1970-х годов, здесь было 2500 пациентов. Конечно же, перегрузки не могут не отражаться на условиях пребывания. Мы будем продолжать процесс уменьшения койкомест в меру возможностей, для того, что люди в отделении могли нормально себя чувствовать. На данный момент больница заполнена на 93%.

Что касается бюджета на этот год запланировано 146 млн грн. Общая стоимость койко-дня в месяц составляет 370 грн – на питание 18-20 грн в день на человека, на лекарства – 9 грн на человека в сутки. Это больше, чем в прошлом году. Сколько бы было нужно средств? Согласно международным протоколам, только на лечение шизофрении нужно 75 долларов в день на одного пациента. Для нас на данном этапе такие цифры недостижимы. Поэтому мы бы хотели поднять финансирование хотя бы до 60-70 грн на фармакологию. Это увеличит стоимость койко-дня до 600-700 грн. Поэтому меня так пугает перспектива остаться на государственной субвенции. Тогда вряд ли нам увеличат бюджет. 

Еще больше пугает то, что другие учреждения, имея механизмы некоммерческого предприятия, пройдут через сложные периоды, справятся, поднимут заработные платы своим работникам, а мы останемся на том уровне, на котором были. И если так произойдет, то мы потеряем персонал, потому что младшая медсестра не видит смысла работать за 3200 грн в психиатрической клинике, если сможет работать за 6 тысяч грн в областной больнице на той же должности.

Вы видите, как можно избежать такой ситуации?

– Думаю, что надо разделить на несколько категорий финансирования – часть средств оставить полностью государству, а часть отдать в рамки некоммерческого предприятия. За год в больницу поступает около 8000 пациентов. Из них большое количество в больнице решают свои социальные вопросы, однако это не является определяющим количеством поступлений, 80% пациентов обращаются именно за помощью, которую и получают. 

На данном этапе эта категория граждан должна быть финансирована по отдельной государственной программе. Если мы так разделим финансирования, то, с одной стороны – обеспечим качественное обитание тех, кого мы не можем и не имеем куда выписать, но в то же время будем иметь механизмы общего улучшения оказания психиатрической помощи.

Самое читаемое
    Темы дня