Рафаэль Даминов, специально для РИА Новости Украина, Лагерь беженцев Эль-Хазер (Иракский Курдистан)
Оставаться в кварталах, где день и ночь рвутся минометные снаряды, взрываются смертники и падают авиабомбы, было смертельно опасно.
"Вероотступники"
На входе в лагерь расположился импровизированный "дом быта" под открытым небом. Тут и парикмахерская, и ремонт телефонов, и маленький рынок. Иностранец с фотоаппаратом сразу вызывает живой интерес. Один из молодых людей весело здоровается на ломаном русском.
"Я в кафе работал у мосульского университета. Игиловцы-иностранцы к нам есть приходили, там были и русские. Арабского никто из них не знал. Они научили меня нескольким словам", – говорит 22-летний беженец по имени Атыф.
Атыф, как и свыше десяти тысяч находящихся в лагере беженцев из Мосула и его пригородов, почти три года прожил в городе, захваченном террористами ИГ. Многие из этих людей и сейчас, несмотря на то, что с момента их бегства из города прошел месяц, боятся попадать в объективы теле- и фотокамер. У некоторых из них в Мосуле остались родственники, и беженцы переживают, что фанатики станут их преследовать.
"Если они узнают кого-то по фотографиям, то могут казнить оставшихся там наших родственников. Мы для игиловцев стали вероотступниками из-за того, что сбежали от них к армии и полиции", – рассказывает Атыф.
Танк плюс танк
Недавно в лагере заработала школа. Многие из мосульских детей впервые за несколько лет берут в руки учебники, которых хватает пока не на всех. По словам преподавателей-волонтеров, ряд учебных заведений в Мосуле функционировал и при ИГ, только вот обучение там было очень специфическое.
"Ну, например урок математики. Знаете, на каких примерах они сложение и вычитание проходили? Танк плюс танк, равняется, даст Бог, два танка. Или пулемет при них разбирали. Потом считали, сколько в нем частей", – говорит руководитель команды волонтеров по имени Халид.
По словам мужчины, годы, проведенные среди террористов, наложили заметный отпечаток на юных мальчиков и девочек. Они стали более жестокими и почти неуправляемы, считает он. Своих новых учителей дети по-прежнему, как и при ИГ, продолжают называть шейх или амир.
"Сложность в том, что за три года присутствия террористов эти дети полностью впитали их идеи. Мы пытаемся искоренить эти мысли из их голов", – говорит волонтер.
Бежали с детьми на руках
Меня приглашают в одну из палаток. На матрасе сидят мужчина и женщина, вокруг бегают маленькие дети. Глава семьи – некогда преуспевающий мосульский бизнесмен по имени Захир, владел несколькими магазинами. Супруга работала бухгалтером в одной из крупных компаний. Жили, растили детей, ездили отдыхать за рубеж. Все изменилось в один день, когда в город внезапно вошли террористы ИГ.
"В городе находился многотысячный контингент иракской армии, ничто не предвещало дурного. И вот они в один момент, без единого выстрела, оставляют Мосул, и туда через несколько часов заезжают несколько сотен радикалов. Так мы и превратились в заложников", – вспоминает Захир.
Все три года, по словам мужчины, он и его жена не работали, предпочитая вообще не выходить на улицу, где игиловцы то и дело устраивали расправы над местным населением. Захир продал свои магазины, благодаря этим сбережениям семья и выжила.
Когда их район начали штурмовать иракские военные, они, как и тысячи жителей, взяв на руки детей, бежали.
"Мы бежали из этого ада. ДАИШ (арабская аббревиатура ИГ) пытался нас остановить. Стреляли из минометов, били снайперы", – говорит супруга Захира Рукайя.
Самое печальное, сетует женщина, что курдские военные из пешмерга (лагерь находится на территории Иракского Курдистана – ред.), считают мосульских беженцев если не игиловцами, то пособниками террористов.
"Для курдов все мы либо игиловцы либо их пособники, просто потому что жили при их власти. У нас забрали наши паспорта и никуда не выпускают отсюда. Говорят, что разбираются, кто сотрудничал с террористами, а кто нет", – говорит Рукайя.
Парикмахер – опасная профессия
В палатке появляется племянник Захира – Ахмед. На нем надеты короткие штаны – официальный дресс-код в террористическом государстве. Новую одежду, доставляемую сюда гуманитарными организациями, он пока не раздобыл – за разбрасываемую с грузовиков помощь завязываются нешуточные драки.
О своей жизни при ИГИЛ Ахмед может рассказывать часами. Парикмахер по профессии, он за несколько лет правления террористов успел побывать в их тюрьме и несколько раз подвергнуться прилюдной экзекуции – ударам плетьми.
"Один раз меня судили только из-за того, что я одному клиенту бороду подравнял чуть короче, чем это принято у ДАИШ. За это меня и схватили и назначили двадцать пять ударов плетью", – вспоминает он.
Вернуться домой
Почти все жители лагеря жалуются на нехватку воды и редкую подачу электричества. Ночью в раскинутых в открытой пустыне палатках холодно, несмотря на работающие керосиновые обогреватели. Дующие с севера ветра поднимают тонны пыли. Многие, особенно дети, болеют. Все в один голос просят, чтобы им дали возможность вернуться в освобожденные армией районы Мосула, где находятся их дома.
По данным иракского министерства по делам миграции, свыше семидесяти тысяч человек покинули иракский Мосул за месяц проведения военной операции по освобождению города от террористической группировки ИГ. Все они нашли временный приют в нескольких лагерях беженцев, открытых неподалеку от раздираемого войной города. В ООН считают, что в ходе операции по освобождению Мосула вынужденными переселенцами могут стать свыше одного миллиона человек.
Операцию по штурму Мосула проводят сразу несколько силовых ведомств Ирака при активной поддержке авиации международной коалиции во главе с США. С севера и востока город штурмуют армия и антитеррористическое подразделение, которым уже удалось войти в ряд кварталов на востоке Мосула. С юга на иракскую «столицу» ИГ движутся отряды федеральной полиции Ирака. На шиитских ополченцев возложена задача очистить от террористов стратегически важный Талль-Афар и отрезать пути снабжения находящихся в Мосуле радикалов.
Операция по освобождению Мосула от террористов ИГ, захвативших его в 2014 году, продолжается с 17 октября.
