Анатолий Самохвалов, специально для РИА Новости Украина, Рио-де-Жанейро (Бразилия)
Разговор с послом
Чем ближе была "Маракана", тем больше одноименный район Рио напоминал израильские блокпосты на въездах в Палестину. К олимпийской арене подогнали даже бронетранспортеры, а на подходах полицейские прощупывали руки, ноги и незащищенную даже воротником шею. Кадык слегка берегли.
Стражи при этом улыбались, словно пройдя волонтерскую школу "человеколюбия".
"Русский? Гуд", – произнес парень в бронежилете.
Только что он проверил на безопасность чернокожего фотокорреспондента.
– Where are you from?, – спросил он, сухо, по-португальски грассируя "r".
– Судан, – ответил чернокожий.
– Good place!, – после этих слов полицейского я засмеялся.
Разошелся в улыбке и он.
Чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации в Бразилии Сергей Акопов в это время, кажется, проезжал более краткой дорогой. Днем ранее он весело рассказывал корреспондентам "Р-Спорт", где в Рио могут грабануть, да и вообще об особенностях преступности олимпийской столицы в сравнении с супермегаполисом Сан-Паулу.
По статистике в Сан-Паулу грабежей больше, но и жителей в его агломерации 26 миллионов против 12 с половиной в Рио.
"Сан-Паулу "районированный", а Рио весь в холмах, – рассказывает посол. – В Сан-Паулу ты знаешь, куда соваться не стоит, а где безопасно, в Рио на тех холмах настроены фавелы, откуда бедняки смотрят сверху вниз на богатых, и периодически к ним спускаются, чтобы те были вынуждены с ними чем-нибудь поделиться".
Слова дипломата легко подтвердить, нужно просто оглядеться. В Рио полно горбатых гор, на которых не удерживается даже настырная трава, пробивающая порой асфальт, оттого склоны часто лысые, но на возвышенностях чуть пониже – хаотичные коробки бледных цветов. Фавелы. Еще чуть ниже вполне может располагаться пятизвездочный отель, окутанный привлекательной серпатинной беговой дорожкой.
"Маракана" сливалась с беднотой всю свою историю, здесь набирались богатства бразильские звезды футбола, здесь проходили экзамен на силу духа, на состоятельность приезжие футболисты.
Любой легендарный ветеран советского футбола свою медаль чемпионата Европы обязательно подкрепит рассказом, как он выстоял на стотысячной "Маракане" внутри этого бетонного монолита, психологически уничтожающего всем, кроме своих. Выстоял – стал богаче. Духовно, естественно.
Большая вечеринка
Сегодня вокруг "Мараканы" по-прежнему хватает персонажей в шлепках со смуглой сухой кожей и в неопрятной одежде, фавелы вокруг – обязательный атрибут. Но между ними и ареной квартал потрепанных многоэтажек, которые от "Мараканы" на время Олимпийских игр ограждены временным двухметровым забором. С одной стороны человеческая мультиязычная суета, "Быстрее! Выше! Сильнее!", с другой – неторопливая жизнь с обычными житейскими драмами.
"Дорогая, вернись, не бойся", – написал некто на своем балконе черными и красными красками.
Бедность как данность Бразилии, как ее крест, подается в самом начале церемонии, но страдания умело завуалированы созиданием. В бразильской нищете "палка и провод делают музыку, лист бумаги превращается в волну, а затем в барабан, образуя массивную батукаду, разновидность самбы".
"Мы не можем жить хорошо, мы должны жить весело", – говорил как-то российский юморист Евгений Петросян о России.
"Маракана" говорила в эту ночь о Бразилии, но о том же, о "гамбиарре" – подходе к жизни, в котором на каждую проблему найдется простое решение.
Посыл церемонии проходил сквозь авантюрную борьбу ее создателей, попытавшихся, по собственному признанию, изменить высокотехнологичный подход к шоу более живыми красками – "богатством бразильской народной культуры, энергией и страстью тысяч добровольцев".
"Мы планируем большую вечеринку", – заявила команда исполнительного продюсера события Марко Балича.
Вскоре прозвучала композиция "Aquele Abraço" ("Это – объятия"), символизирующая борьбу с военной диктатурой в 1964-1985 годах в исполнении известного бразильского певца Жилберто Жила. О том же, но в глобальном масштабе мировой политики ранее пели, или кричали, но, в общем, ваяли легендарные, но ни к ночи помянутые бразильские трэш-металлисты из "Сепултуры". Их знаменитые вещи из альбома "Chaos A.D.", видимо, уступили более лиричному Жилу, и на церемонии была трущобная, но лирика.
Даже национальный гимн Бразилии был сыгран Паулиньо да Виолой на акустической гитаре при помощи небольшого струнного оркестра. Дальнейшее представление проиллюстрировало зарождение бразильской нации, которая во время первой волны заселения территории страны формировалась из европейцев и африканцев, затем к воспроизведению нации подключились сирийцы и ливанцы, а в начале 20 века кровь еще немного помешали японцы.
Жизель с Ипанемы
Но взорвала нацию на "Маракане" "девушка с Ипанемы", как дву- или односмысленно назвали организаторы потомка немецких эмигрантов супермодель Жизель Бюндхен. Ее дефиле выглядело не менее уверенно, чем финты Гарринчи здесь же, когда-то же.
Жизель прошлась по подиуму в последний раз. Шик, блеск, роскошь… И тут же церемония вернулась к ритмам, песням, танцам Ипанемы, к "голосу фавел". Люди в геометрических разноцветных квадратиках подтанцовывали, изображая подлинное счастье на неблагополучных холмах.
Голос фавел сменился волнообразной овацией трибун. Стартовал парад спортсменов. На Катар, Бахрейн и Микронезию они почти не реагировали, а вот под шаг представителей соседской Колумбии публика моментально оживилась.
Кубу поприветствовали скорее тепло, чем громко, Республику Эль-Сальвадор – для приличия, Ямайку – с восторгом. Япония получила свой грандиозный всплеск благодаря внедренным в толпу на все важные соревнования планеты соотечественникам.
Поистине шикарный вопль достался горстке независимых атлетов, прошедших под олимпийским флагом. Американцев встретили овацией дважды: сначала после объявления на французском – "États-Unis d'Amérique". Затем, кто не понял, после солидного "United States…".
Спортсменов сборной России приняли аплодисментами. Впрочем, знаменосец российской сборной Сергей Тетюхин в этом мало сомневался.
"Я уверен, что зрители и болельщики, все, кто находится на стадионе, в первую очередь будут поддерживать спорт", – заявил легендарный волейболист.
Завершился парад практически триумфальным выходом хозяев, после чего под нагнетающие аккорды в центре чаши "Мараканы" выросла целая роща импровизированных деревьев, коих в Бразилии более 50 тысяч подвидов.
Олимпийский ответ Баха
Когда на вечеринках наступает время банкета, на открытии Олимпийских игр приходит время официальной части. Президент оргкомитета "Рио-2016" Карлос Нузман поблагодарил олимпийскую семью за то, что Рио-де-Жанейро "стал еще прекраснее".
"Мы смогли добиться трансформации нашего города лишь с помощью нашего народа и помощи правительства", – добавил Нузман.
Читайте также: Рейтинг стран по оценке рисков отмывания денег и финансирования терроризма
Президент Международного олимпийского комитета (МОК) Томас Бах похвалил оргкомитет, власти и "всех бразильцев", которые "могут гордиться собой сегодня".
"Мы восхищаемся вами, потому что вы проделали это в очень трудный момент в бразильской истории", – подчеркнул глава МОК.
Отдельно Бах поприветствовал команду беженцев.
"Мы живем в мире, где эгоизм набирает силу, некоторые люди считают, что они лучше других. Вот наш олимпийский ответ", – воскликнул он.
Когда на сцене появился исполняющий обязанности президента Бразилии Мишел Темер, стадион обрушился неодобрительным гулом. Глава, хоть и временный, объявил Игры открытыми, но счастье от этого у граждан страны оказалось с осадком. И тут вновь началась самба.
Зажег огонь первых на территории Южной Америки Олимпийских игр арафонец Вандерлей Кордейро де Лима.
