Захар Виноградов, РИА Новости
… Морозным субботним утром мы выехали из Киева по одесской трассе в сторону райцентра Белая Церковь. Завтра в Украине — выборы в Верховную Раду, а сегодня – на всей территории День тишины, то есть, любая агитация за политические партии и кандидатов-мажоритарщиков запрещена, по телевизору – только развлекательные программы.
Читайте также: Пришли комбаты в депутаты, "чтобы этого де**ма не было"
Еще на выезде из Киева обратили внимание на большое количество ободранных ночью билбордов – еще вчера там красовалась реклама партий, идущих на выборы. Сегодня со стендов свисают обрывки рекламных плакатов, подслеповато щурятся лица украинской политической элиты – во многих местах ободрали плохо, без усердия. Но чем дальше от столицы – тем причудливее. Запрещение агитации некоторые политсилы обходят незамысловато – вместо агитации за партии на стендах красуются свеженаклееные плакаты с логотипами или приметными знаками. Вот герб Народного фронта Арсения Яценюка – на билборде логотип партии – щит с казацким крестом в желто-голубой гамме и лозунг "Слава Украине!". Почти повсеместно по всей трассе карикатурный безмолвный плакат Радикальной партии Олега Ляшко – агрессивно сжатые в руках вилы, дальше – "Свобода", также со своей символикой. Таким вот хитрым маневром партии решили обойти законодательство – призыва голосовать за них нет, но напоминание о том, что они есть, что ждут именно своих избирателей на участках голосования — есть.
Около семи утра проезжаем через большой придорожный поселок Гребенки. Огромный, только что вылезший из-за края земли шар красного солнца, которое в эти морозные дни никого не греет, придавлен сверху бесконечным безоблачным небом. Церковь закрыта, зато на местном рынке оживление – торговые ряды заполнены продавцами, появились и первые покупатели. Но у мясных рядов – только продавцы, раскладывающие свой товар. Зато к прилавку с крупой, горохом, рисом выстроилась целая очередь. Нам поясняют — мясо покупать дорого, за ту же цену куда выгоднее запастись крупой.
— Встаю в четыре утра и сразу на рынок, — рассказывает веселая, краснощекая продавщица у мясного прилавка,- но торговля идет плохо. Может быть ближе к обеду пойдет настоящий покупатель.
По словам словоохотливой хозяйки небольшого подворья топит дом она дровами, смеется: "На газ не заработала, поэтому от России не зависим". За кого будет завтра голосовать, говорить не хочет, имени своего тоже не называет.
— А вдруг вы – сепаратисты или шпионы?
— А что, есть вам кого бояться?— осторожно спрашиваю у нее.
— Не, — отмахивается она, — никого мы не боимся, потому что у нас ружье есть заряженное!
— А у других?
— Так почти в каждом доме…
И, видимо, чтобы перевести разговор на другое, обращает внимание на дворняжку, хитро снующую между рядами со шматом сала в зубах: "Вы ей мяса дайте, она вам за это спляшет!" За соседними прилавками недобро смеются прислушивающиеся к нашей беседе ее коллеги – такие же краснощекие, крепкие, веселые, но в диалог не вступающие. Чувствуется, что в утреннем воздухе разлито какое-то напряжение, незваные мы здесь гости.
… В Белой Церкви, старинного, чуть ли не тысячелетнего города, ныне районного центра, несмотря на раннее утро, довольно оживленно – пешеходы спешат по своим делам. Особенно много машин, людей на площади Свободы, здесь – вещевой рынок, многолюдно, оживленно, на прилавках дешевые товары – джинсы, куртки, пальто, носки – все, в основном, китайского производства, покупатели ходят как по выставке – глазеют, но покупают мало.
— Что так? – спрашиваю у пожилой женщины, торгующей утепленными куртками из кожзаменителя, все того же китайского импорта.
— А денег нет, — вяло отвечает она. Потом, подумав, добавляет – Ходят, ходят, а ничего не берут.
Когда речь заходит вообще "за жизнь", женщина как будто оживляется. Дома у нее тепло, живет в частном секторе, хотели провести газ – но это дорого. "Двадцать тысяч гривен это стоит, — объясняет она. – А я в месяц получаю тысячу (примерно 80 долларов – ред.). Мне надо два года ни есть, ни пить, чтобы в тепле жить. Муж не работает, вот и тащу на себе все".
Как только разговор заходит о завтрашних выборах, словоохотливая собеседница вдруг замыкается. За кого будет голосовать, говорить не хочет, отделывается общей фразой: "За все хорошее". И снова, как и полчаса назад в на другом рынке, ловим на себе недобрый взгляд, настороженно смотрит на нас с фотокорреспондентом – не надо снимать.
… Мужчина лет сорока не по сезону легко одетый подсаживается в редакционную машину, чтобы показать нам дорогу к ближайшему кафе. За кого голосовать будет завтра, еще не решил. Называет нам не партии, а двух известных в Украине политиков, занимающих высокие государственные посты. "За кого-то из них, а за кого, завтра решу. Нам бы работу и зарплату побольше, совсем обнищали…". Разговор сворачивается, так и не начавшись.
В кафе пока пусто, только открылись. Буфетчица, признав в нас первых посетителей, суетится, бежит на кухню. А оттуда вдруг неожиданно раздается хоровая задорная, веселая, украинская песня.
— Весело тут у вас.
— Да уж, так весело, аж жутко, — пытается она отшутиться. Потом включает специально для нас телевизор, там – Розенбаум, перекрывающий хор кафешных поваров.
По словам буфетчицы, голосовать она обязательно будет, но за кого, тоже говорить не хочет. "Главное, чтобы мир был, — убежденно поясняет она нам. – А то сыну двадцать лет, сами понимаете, не дай Бог призовут в армию". В голосе неподдельные тревога и надежда.
Смотрите также: Киев и область за день до выборов
В Белой Церкви никак нельзя без церкви. Заходим в небольшой, уютный храм. Здесь прохладно, молодой батюшка беседует с прихожанами. Разговор неторопливый, обстоятельный. Когда очередь доходит до нас, объясняем цель своего визита, кто мы, зачем. Услышав, что речь идет о завтрашнем голосовании, батюшка резко меняется в лице.
"Выборы? – настороженно переспрашивает он. – Нам сейчас не до них".
Потом, еще более испуганно: "Вернее не до разговоров о них, мы сейчас к Рождеству готовимся, вот на Рождество и приходите, тогда поговорим".
Батюшка суетливо взмахивает руками, прихожане, уловив немую команду своего пастыря, громко начинают петь что-то вроде "Многие лета", показывая тем самым, что диалог закончен, нас почтительно, но настойчиво выдавливают из церкви.
… Мы снова на одесской трассе, теперь едем в обратном направлении – в Киев, машины нескончаемым потоком идут нам на встречу из столицы Украины. На обочине рабочие меняют на билборде плакат – вместо Блока Петра Порошенко клеят карикатурные вилы Ляшко. Завтра – выборы, сегодня, и, правда: "Так весело, аж жутко".
