Павел Рудяков, эксперт
Как и предсказывала канцлер Германии Ангела Меркель, чуда на организованной ею встрече на высшем уровне в "нормандском" формате не произошло. День 19 октября не стал "черным" днем переговорного процесса, но и "красным" считать его тоже не приходится. Очередной обмен мнениями не сблизил позиции участников переговоров по Донбассу, не объединил их в стремлении к достижению позитивного результата в виде прекращения острой стадии конфликта с последующим переходом к преодолению его последствий. Переговоры в Берлине подтвердили, что стена взаимного недоверия, непонимания, нежелания уступать – теперь ее можно было бы назвать "Берлинской", – за время, прошедшее с момента предыдущего саммита, никуда не делась, не растворилась, не улетучилась. Украина и Россия остались каждая по свою сторону от нее, не сдвинувшись ни на йоту в направлении компромисса. Германия и Франция, показав, что хотели бы сдвинуть процесс с мертвой точки, не подтвердили, что могут это сделать.
Все, как говорится, остались при своих. Кроме, возможно, президента Франции Франсуа Олланда. Его интересы и расчеты в данном случае были сосредоточены не столько на украинской, сколько на сирийской части повестки дня. Да и то преимущественно в плане демонстрации своей резкой позиции в отношении России и президента РФ Владимира Путина. Позицию он продемонстрировал, Россию и Сирию в "военных преступлениях" обвинил, рукопожатия с Путиным в начале официальной части встречи избежал, заблаговременно усевшись за стол. Кому от этого стало лучше, сказать трудно. Каждый из участников вечерних берлинских посиделок в офисе канцлерин говорил о своем, по-своему, для самого себя и для своих. У каждого с этим мероприятием были связаны свои собственные ожидания. Слушать и слышать другого никто не стремился. Особенно это касалось президента России: его мнение и оценка ситуации интересовали остальных собеседников постольку-поскольку. Повышенное внимание, прикованное к нему с разных сторон, включая мировые СМИ, со всей очевидностью носило несколько скандально-негативный характер. Для Меркель, Олланда и примкнувшего к ним Петра Порошенко Путин – чужой, к тому же, "плохой" чужой, которого следовало журить и наставлять на путь истинный. Вроде, пожурили, правда, от наставлений воздержались. "Санкционного" Владислава Суркова в Германию пустили, за стол переговоров усадили наравне с остальными членами делегаций. О продлении режима санкций в отношении России предпочли не упоминать. С партнером – по-партнерски.
Читайте также: "Нормандские переговоры" в Берлине: как это было
Самая, пожалуй, большая проблема процесса мирного урегулирования конфликта в Донбассе это – трактовка его участниками основных положений и понятий на свое усмотрение, без согласования с другими. Такая практика, хоть она уже не раз и не два заводила в тупик, сохранилась и в Берлине. Порошенко говорит о "дорожной карте" как о своей победе. Меркель же, употребляя вроде бы тот же самый термин, включает в него договоренность о специальном статусе для Донбасса, которой Порошенко боится как огня.
И с учетом настроений в украинском политическом классе правильно, кстати говоря, делает. С вооруженной миссией ОБСЕ – та же ситуация, только теперь между Порошенко и Путиным, каждый из которых вкладывает в понятие выгодное для себя смысловое наполнение. Безопасность и политическая составляющая "Минска" – то же самое. Так во всем. Ни одной точки, по которой бы не было разночтений и от которой можно было бы отталкиваться, чтобы определять все остальное, до сих пор нет, и их появление с точки зрения сегодняшних реалий не вселяет оптимизма.
У троих участников встречи настрой по ее итогам был рабочий. Публично заявленные ими комментарии и оценки звучали обтекаемо. Кое-что удалось, пусть маловато, но все-таки. Следует работать дальше, надо бы встречаться регулярно. Один только Порошенко не скрывал своей радости, давая волю желанию скорее донести до мира победные реляции.
Восприятие переговоров в Берлине как победы Киева вряд ли имеет под собой основания. Многовато остается неопределенности, чересчур субъективным выглядит толкование происходящего, предлагаемое президентским офисом и им самим, несогласованными с немцами и французами звучат практически все оптимистические реляции и радужные прогнозы на будущее. Впрочем, в каком-то смысле повод для того, чтобы быть довольным, у Порошенко есть. Даже, пожалуй, сразу два. Во-первых, ему удалось избежать необходимости делать резкие движения по выполнению "Минска" здесь и сейчас. Во-вторых, он выиграл время. Теперь Европа до американских выборов трогать его не станет, вынудить что-то делать, не успеет. После них можно будет попробовать поговорить с ней по-другому. Если, конечно, карта ляжет так, как бы хотелось нашему президенту.
Читайте также: Меркель в Берлине встречает Порошенко, Олланда и Путина
Для Порошенко все вообще выглядело бы почти идеально, если бы не два "но". Если бы Меркель не сказала, что в "дорожную карту" должен быть включен вопрос о специальном статусе для Донбасса, а Александр Хуг не вспомнил о том, что часть "Минских соглашений" имеет гриф секретно. Увы, она сказала, еще и, подсыпав соли кое-кому на рану, уточнив, что закон должен быть не только принят, но и реализован, а он вспомнил. Теперь у доморощенных недоброжелателей президента, несмотря на заверения с его стороны в очередном дипломатическом успехе, появился простор для неблагоприятных для него интерпретаций события у Берлинской "стены". Раз так, то есть основания ожидать новой волны критики президентского участия в "нормандском" формате. Может быть, на сей раз без прямых обвинений в "капитулянтстве", но в достаточно жестком тоне, основанном на подозрениях относительно готовности главы государства по-тихому пойти на уступки. Если в "дорожной карте" практической реализации "минских соглашений", которую Порошенко пообещал к концу ноября, хоть каким-то боком промелькнет словосочетание "специальный статус для Донбасса", декабрь может в наших политических широтах оказаться очень бурным.
