РИА Новости Украина — Радиостанция Голос Столицы
Президент Украины Петр Порошенко во вторник, 20 февраля, во время заседания военного кабинета подписал закон о реинтеграции Донбасса. По его словам, этот документ не нарушает никаких международных обязательств Украины, в том числе минских соглашений об урегулировании ситуации в регионе. Он также заявил, что ждет предложений об изменении формата операции на Донбассе и кандидатуре командующего объединенных сил. Глава государства отметил, что до 1 апреля должны завершиться подготовительные процедуры.
Что изменится с вступлением в силу закона о реинтеграции Донбасса, спрогнозировал директор Украинской политконсалтинговой группы Дмитрий Разумков в эфире радиостанции Голос Столицы.
Что меняет этот закон?
— Есть две, наверное, составляющих. Первая составляющая — политическая. Вторая составляющая — организационно-военная. С организационно-военной точки зрения, я думаю, что здесь есть позитивные вещи, которые были прописаны в законе, в том числе и создание так называемого единого центра координации тех процессов, которые происходят на линии разграничения. Потому что у нас, к сожалению, за четыре фактически года войны никто не удосужился взять на себя ответственность. У нас это происходило в рамках АТО, но за те трагические события, такие как Иловайск, такие как Дебальцево, никто не понес ответственности. Многие говорили о том, что возможна узурпация власти со стороны президента благодаря этому закону. Но, скажем так, механизмов узурпирования власти у наших чиновников всегда было предостаточно, а вот брать на себя ответственность желания, к сожалению, не возникало. Будем надеяться, что когда заработает этот объединенный центр, там будут сконсолидированы не только возможности, но и ответственность за человеческие жизни наших с вами сограждан, которые воюют и защищают наше государство.
Этот документ соответствует минским договоренностям, нарушает их или вообще не имеет к ним никакого отношения?
— Непосредственно сам по себе документ действительно не противоречит минским договоренностям и его принятие явно обсуждалось с нашими иностранным партнерами, в том числе и с США, и с представителями нормандского формата. И поскольку они не видят другого варианта решения конфликта на Востоке, как мирный, и другого механизма, отличного от «Минска», то сам по себе закон в том формате, в котором он был принят, действительно «Минску» не очень противоречит. Но есть другие аспекты, такие как признание России страной-агрессором. Россия так или иначе является участником минских процессов и естественно Россия является участником нормандского процесса. И как это в дальнейшем отразится на взаимодействии, работе этих форматов — это уже большой вопрос. Потому что, если вначале мы видели достаточно спокойную риторику со стороны российских чиновников, и Лаврова, и депутатов Госдумы, и представителей Кремля, то сейчас эта риторика начинает становиться более жесткой и непримиримой. Поэтому не совсем понятно, как это в дальнейшем отразиться на запуске, в том числе и миротворческой миссии, на работе в минском и нормандском формате, и на работе так называемой двойки Волкер-Сурков.
Волкер, когда приезжал в Украину, комментируя принятие ВР этого документа, заявил о том, что документ только фиксирует действующее состояние дел на Донбассе и вряд ли что-то изменит. Не получается ли так, что украинские политики действительно преувеличивали значение этого документа?
— Думаю, что действительно не так уж он много меняет. Но хотелось бы еще понимать, что изначально подразумевали украинские политики, я имею в виду, например, Турчинова, когда мы впервые услышали о возможности принятия такого закона. Помните, риторику, которая была? Это была риторика о том, что мы фактически сразу будем возвращать эти территории. Правда, умалчивалось, в какой способ это будет организовываться. Но, тем не менее. И назывался он именно как закон о реинтеграции Донбасса. То есть, если основываться на той риторике, которая была, в том числе у Турчинова, в том числе у представителей АП, то были опасения, что "Минск" будет отставлен в сторону, и пойдут по какому-то новому пути, вплоть до силового решения конфликта. Но, исходя из того, что принято сейчас, то действительно говорить о том, что то значение, которое придают наши народные избранники этому закону, не столь велико. А иногда они говорят правду, вернее, отчасти правду, объясняя принятие этого закона и его важность тем, что мы поймем его основные аспекты и ключевые задачи, которые стоят перед этим законом, через много лет, когда будем с Россией выяснять отношения в международных судах. Поэтому по состоянию на сегодня действительно, мне кажется, что этот закон глобально ничего ни на Востоке, ни на временно оккупированной территории, ни на подконтрольной территории не поменяет.
Читайте также: Тренд дня: "жертвы Майдана и шайка, получившая выгоду на крови"
Спикеры от власти неоднократно давали понять, что определение статуса РФ как агрессора в этом документе позволяет поднимать вопрос миротворцев на уровне ООН именно в том формате, в котором это необходимо Украине. Имеет ли вообще отношение этот закон к возможному введению миротворческого контингента ООН на Донбасс?
— Позиция Украины была всегда однозначной и адекватной в этом плане. И речь шла о том, что российских миротворцев, так называемых миротворцев на линии разграничения, тем более на границе Украины с Россией быть не может. Вне зависимости от того, был этот закон принят, рассматривался в ВР или даже до этого процесса. И сейчас речь о том, что россияне будут стоять в качестве миротворцев, "голубых касок", не идет, цивилизованный мир это понимает. Насколько это повлияет на процесс, тяжело сказать. По одной простой причине. Скажем так, все представители адекватных международных организаций и государств понимали, в каком статусе Россия участвует в конфликте на востоке нашего государства. Принятие этого закона, сугубо внутреннего закона, на изменения и понимание процессов, которые происходят на Донбассе, абсолютно никаким образом не повлияли. Были государства, которые или латентно, или прямо поддерживали РФ, и была большая часть государств, мировых лидеров поддерживают в этом вопросе Украину. На самом деле было бы более важно, если бы мы не принимали закон о реинтеграции Донбасса, а реально показали реформы, которые происходят в нашем государстве. Я думаю, что это помогло бы и увеличить поддержку со стороны наших зарубежных партнеров, это раз. И два — если в Украине все будет благополучно и она будет развиваться семимильными шагами, нам и возвращать временно оккупированные территории будет гораздо легче.
Сейчас идут новые переговоры об обмене пленными. Влияет ли принятие этого документа на процесс переговоров?
— Я думаю, что эти аргументы были не очень обоснованы, поскольку в руководстве РФ тоже понимают, что происходит в Украине, и они прекрасно понимали, что этот закон так или иначе будет принят. Если бы принятие или не-приятие этого закона могло повлиять реально на ситуацию в выполнении, допустим, первого пункта минских договоренностей — полное прекращение огня, или же второго пункта — полный обмен заложниками и военнопленными всех на всех, то я думаю, что РФ вела бы себя все-таки по-другому. Здесь они понимали — этот закон будет принят так или иначе в том или ином формате. И тем не менее, предпринимались те действия, которые помогли вернуть украинских ребят и солдат домой. Поэтому тот процесс, который мы сегодня с вами видим — идут переговоры по дальнейшему обмену, уже после принятия этого закона, я думаю, что он подтвердит мои слова, и все-таки этот обмен осуществится. И будем надеяться, что это произойдет в ближайшем будущем.
Ранее военный эксперт Олег Жданов заявлял, что причин для введения миротворцев на Донбасс у ООН нет.
А политолог Руслан Бортник, в свою очередь отметил, что завершение конфликта на Донбассе находится в руках руководства страны.
