РИА Новости Украина
Утром 23 декабря Анис Амри, подозреваемый в совершении берлинского теракта, был убит при перестрелке с полицией в Милане. Однако его смерть отнюдь не решила проблему исламистской террористической угрозы, считает исследователь ислама и политолог Ральф Гадбан (Dr. Ralph Ghadban). За такими как Амри стоит целая сеть ему подобных, и германские органы власти должны пересмотреть свою политику.
Господин Гадбан, сообщалось, что 24-летний тунисец Анис Амри был близок к салафитским кругам, но его родственники описывают его как совершенно нерелигиозного молодого человека, который любил вечеринки, любил выпить. Вы можете объяснить, каким образом этот молодой человек, находясь в Европе, мог так стать радикалом?
— Такой сценарий наблюдается здесь у большинства террористов. Когда они приезжают в Европу, у них еще нет джихадистских воззрений, большинство из них радикализуются здесь в мечетях и исламских центрах. И пока эти центры будут бесконтрольно делать все, что им захочется, пока они, прикрываясь свободой вероисповедания, будут распространять вредные религиозные контенты, мы будем сталкиваться с этой проблемой.
Какие механизмы здесь действуют и какие стимулы используют мечети, чтобы убедить молодых людей в этой миссии?
— Они распространяют исламистские представления о религии, которые берут свое начало в седьмом веке, когда такие понятия как "джихад" были весьма актуальны. В ходе истории были внесены коррективы: джихад не может объявить, кто попало – на это имеет право только государство или правитель. В современном мире каждый мусульманин считает, что может объявить джихад против неверных. Считается, что, по меньшей мере, треть всех мечетей и исламских центров придерживается такого мнения.
Почему их послание попадает на столь благодатную почву? Не допустила ли Германия ошибки в своей позиции по отношению к исламу?
— Ранее Германия проводила неверную иммиграционную политику, это известный факт, но с конца 90-х годов ситуация изменилась. Германия стала открытой страной, и лучшее доказательство этому – культура гостеприимства, которую мы наблюдали в прошлом году. Тридцать лет назад такое было невозможно даже представить.
Но эта либеральность немецкого общества позволила исламистам утвердиться в Германии. Их признают и терпят во имя свободы вероисповедания. Дошло до того, что правительство создало исламскую конференцию, на которой оно напрямую ведет переговоры с исламистами.
Наряду с такими традиционными объединениями как Ditib в этом мероприятии принимают участие исламистски ориентированные организации, как Центральный совет мусульман, который близок к "Братьям-мусульманам".
То есть, старая политика интеграции, которая потерпела фиаско, была заменена еще более неверной либеральной политикой, которая способствовала развитию этой сети исламистских центров.
В последнее время в Германии все время говорят о преступниках из Северной Африки. Почему именно молодые люди из этого региона обращают на себя внимание?
— В этом регионе есть исламисты, в Тунисе они даже пришли к власти. Да, они утверждают, что они против террора, но изначально это они стояли за казнями и убийствами либералов в Тунисе. Поле исламистов очень широко, и оно представлено на официальном уровне. Не нужно забывать, что большинство иностранцев, которые воюют на стороне ИГИЛ в Сирии и Ираке, из Туниса. Так что ничего удивительного, что люди с таким бэкграундом радикализируются легче других.
Читайте также: Эксперты об убийстве посла РФ в Анкаре, ИГ и теракте в Берлине
Сообщалось, что Аниса Амри после совершения им преступления видели в мечети в берлинском районе Моабит, которую относят к салафитской группировке. Вы можете себе представить, чтобы мечеть предоставила убежище преступнику после совершенного им теракта и помогла ему бежать?
— Очень хорошо могу себе это представить, нет никаких причин, чтобы этому не верить. Для других (мусульман) джихадисты – это борцы за свободу, борцы за дело Господа, их оценивают положительно.
Если Амри действительно был связан с этой мечетью и ранее, а полиция уже давно наблюдала за ним, то можно ли сказать, что полиция недооценила ситуацию?
— Я исхожу именно из этого. Считаю, что жалкий провал органов власти вызван либеральной политикой "мульти-культи" (мультикультурализма – Ред.). Все вдруг стали осторожными в критике ислама или упоминании каких-либо подозреваемых, потому что боятся, что их сочтут расистами и исламофобами.
Законодательство вполне позволяет вывести таких людей, представляющих угрозу, из игры, но все: и полиция, и юстиция, и политика – спасовали перед этой задачей. То, что произошло в Берлине, должно заставить пересмотреть эту политику.
Согласно последним сообщениям, Амри застрелен в Милане. Как Вы считаете, тем самым история этого теракта закончена – или Вы предполагаете, что за всем этим стоит более крупная сеть?
— Я исхожу из того, что это сеть. Без чьей-либо поддержки одиночка просто не может так свободно перемещаться и везде находить пристанище. Амри летит из Берлина в Милан – что ему там надо, куда он хочет попасть? У него должны быть какие-то контакты, в конце концов, он не может просто найти приют в каком-нибудь пансионе. Учитывая, что его объявили в розыск, это было бы невозможно.
Вся Германия терялась в догадках, почему Амри оставил свое свидетельство об отсрочке депортации в машине. Что это, своего рода героический поступок, с помощью которого он хотел завоевать известность?
— Я так не думаю. Упоминалось, что между ним и польским водителем завязалась борьба, и, я считаю, последний повел себя как настоящий герой, он минимизировал последствия теракта и остановил машину. И в этой драке Амри кое-что потерял. Это не подпись, как у Арсена Люпена – просто ему пришлось быстро уносить ноги.
