В деле о расстрелах протестующих в центре Киева в начале 2014 года найдены новые улики. Это детали снайперской винтовки, из которой бойцы "Беркута" стреляли в активистов Майдана возле Октябрьского дворца. Об этом сообщил генпрокурор Юрий Луценко. Он уточнил, что фрагменты разрезанного оружия, в том числе автоматы, нашли в озере Голосеевского района Киева. И это стало результатом проведенных обысков у лиц, причастных как к вывозу из столицы "черной роты" "Беркута", так и к уничтожению оружия бойцов, которые расстреливали митингующих.
Позволят ли новые улики сдвинуть с мертвой точки дело Майдана, в эфире радиостанции Голос Столицы рассказала кандидат юридических наук, эксперт-криминолог Анна Маляр.
Как вы прокомментируете тот факт, что элементы оружия спецназовцев, которые расстреливали активистов на Майдане, нашли спустя почти два года? О чем это говорит: что раньше этим никто не занимался, и только сейчас с приходом нового генпрокурора, наконец, начали расследовать расстрел Небесной Сотни?
— Это один из вариантов ответа, такое может быть. И действительно, оставались до нового генпрокурора все-таки люди при должностях, которые были или соучастниками, или близкими друзьями, кумовьями, или еще в какой-то связи находились с теми, кто расстреливал Майдан. Соответственно, не было такого разрешения сверху к расследованию. Другой вариант, что все-таки состоялись договоренности с теми, кто владел этой информацией, это высокопоставленные чиновники, вероятнее всего. За то, что они выдали эту информацию, им могли пообещать такую себе… неприкосновенность, или непривлечение к уголовной ответственности, в обмен на то, что будут привлечены какие-то козлы отпущения, или шестерки, которые были исполнителями. Кроме того, удивляет, насколько непрофессионально спрятано оружие: недалеко, по сути в пределах Киева. Люди, которые специалисты и которые боялись преследования, сделали бы это более профессионально. Поэтому я еще делаю предположение, что люди, которые совершали эти преступления, были убеждены, что их никто не будет искать и привлекать к ответственности.
Генпрокурор Луценко утверждает, что найденные остатки снайперской винтовки принадлежат именно той винтовке, которая запечатлена на фото в руках беркутовца возле Октябрьского дворца. А разве можно идентифицировать оружие со стертой нумерацией, которое пролежало в воде почти два года? У вещдоков есть срок давности?
— Генпрокурор имеет право об этом заявлять, если есть заключение экспертов. А вот эксперты могли найти эти следы, и они находятся не во внешнем сходстве, хотя и это возможно, но по тем трассам — это криминалистический термин — по следам, которые остаются после пули. Поэтому идентифицировать можно, это еще не тот срок, когда полностью уничтожено оружие. Металл может длительное время находиться под водой. Поэтому, если была экспертиза, и Луценко опирается именно на экспертизу, то это очень серьезное заявление.
Если экспертиза доказала, что это именно та винтовка, оспорить ее из-за пребывания в воде, не получится?
— Можно, сторона защиты тех людей, которые обвиняются в этом преступлении, может обжаловать и ходатайствовать о проведении альтернативной экспертизы. Но, если это результаты экспертизы, а не просто домыслы Луценко, то вероятнее всего, они будут точными, потому что это очень серьезное дело для нашей власти, это дело чести, и там любые ошибки могут вылиться в отставку. Поэтому я не думаю, что здесь что-то могли спутать. Вероятнее всего, Луценко уверен, потому что этих людей просто сдали, это место, эту информацию уже кто-то сдал. То есть это не то, что они искали сами, нашли какую-то винтовку и думают: а может, это винтовка с Майдана. Нет, это конкретный человек, который давал приказ, куда уничтожить это оружие, он просто выдал эту информацию в обмен на собственную свободу. Поэтому они уверены. А экспертиза — это уже такое дополнительное подтверждение, потому что оно должно быть процессуально.
55 лицам объявили о подозрении, но никто не арестован. Как их сдали? Или это процессуально правильно?
— Они могут быть и не задержаны, потому что есть разные меры. Не только взятие под стражу. Принципиально, чтобы этим людям не дали возможности сбежать за пределы страны: они могут находиться под домашним арестом, могут быть просто на подписке о невыезде, но если все же речь идет об убийствах, то логично, чтобы эти люди были взяты под стражу. Хотя бы потому, что они могут скрываться от следствия, могут препятствовать следствию тем, что будут общаться со своими соучастниками. Но возможно, что этих людей сдавали в обмен, например, на то, что их не будут брать под стражу. То есть, на первый взгляд кажется, что это результат каких-то договоренностей — то, что эта информация всплыла через два года.
Читайте также: Бортник: в ноябре-феврале ситуация в стране достигнет точки кипения
Ранее координатор Общественного совета Майдана, политолог Александр Остапенко в эфире рассказал, как на его глазах уничтожались доказательства по делу расстрелов на Майдане, а также сообщил, что расследование этого процесса — шанс для Луценко вернуться в политику.
