Более 112 тысяч взрывоопасных предметов обнаружили и обезвредили группы разминирования Вооруженных сил Украины с начала проведения АТО на Донбассе. Об этом сообщил Генеральный штаб ВСУ.
Военные саперы разминируют в первую очередь те участки подконтрольных территорий, которые влияют на функционирование объектов инфраструктуры и надлежащее обеспечение жизнедеятельности местного населения.
Подробнее о том, как проходит разминирование Донбасса, в эфире радиостанции Голос Столицы сообщил спикер Генерального штаба Вооруженных сил Украины Владислав Селезнев.
С какими проблемами сталкиваются специалисты в процессе разминирования?
― Процесс разминирования территории в районе проведения антитеррористической операции идет в плановом режиме. По заявлениям экспертов Женевского международного центра гуманитарного разминирования, каждый год конфликта в тех или иных регионах нашей планеты подразумевает десятилетия программ реализации их разминирования. Можем подсчитать, что в результате двухлетнего конфликта, который происходит на Востоке, нас ожидают двадцатилетия реализации программ по разминированию.
Читайте также: Corriere Della Sera: война за Донбасс забрала 10 000 жизней
По статистике, за два года было проверено более 2000 гектаров территории, 112 тысяч опасных предметов было извлечено. Только за минувшую неделю более 525 взрывоопасных предметов было извлечено и проверено порядка 15,5 гектаров территории. Есть несколько приоритетных направлений — всего 12 — связанных с местами, где находятся пункты пропуска через линию разграничения, а также те участки вдоль линии разграничения, через которые проходят ключевые инженерные коммуникации.
Участвуют ли иностранцы в разминировании территорий Донбасса?
― На сегодняшний день в эти процессы вовлечены представители инженерных служб Вооруженных сил Украины, а также представители МЧС. Что касается участия иностранных специалистов, то их компетенция ограничивается помощью в подготовке наших специалистов на фондах Каменец-Подольского центра подготовки саперов. Достаточно плодотворная работа, потому что у наших западных партнеров достаточно серьезный опыт проведений мероприятий по разминированию. Это касается и республики Афганистан и Ирака. Мы плотно работаем с литовскими специалистами. Также нам помощь оказывают специалисты Британии, Канады, по разным направлениям мы сотрудничаем со специалистами США и Германии.
А что касается координации и обмена картами со второй стороной конфликта?
― Этот процесс идет достаточно сложно.
Что происходит со снарядами, которые находят?
― Специалисты на месте принимают решение, каким образом поступать: проводить их эвакуацию и подрыв в установленном месте, либо с выполнением определенного алгоритма действий. Каждый случай уникален.
Какая стоимость работы по разминированию?
― Наши специалисты работают в рамках бюджета Минобороны и соответствующей государственной структуры по чрезвычайным ситуациям. А самые большие затраты, связанные с разминированием, это затраты временные.
Например, Ирина Геращенко говорила, что разминирование одного квадратного метра стоит около пяти долларов.
― У меня нет оснований не доверять Ирине Геращенко. Поэтому будем считать эту информацию за исходную.
Откуда идет финансирование?
― Финансирование программ осуществляется за счет Минобороны Украины и за счет Службы по чрезвычайным ситуациям. Участие инспекторов, инструкторов в рамках подготовки наших специалистов происходит за счет стран – членов Северноатлантического альянса и за счет стран-доноров.
Процесс разминирования территорий Донбасса в эфире радиостанции также прокомментировал военный эксперт Олег Жданов.
Насколько может растянуться процесс разминирования территории на Донбассе и сколько он может стоить государству?
― Процесс может растянуться в зависимости от политики государства. Цифры, которые привел Селезнев, говорят о том, что Вооруженные силы растут профессионально и готовы выполнять сложные задачи, разминирование. При том, что две тысячи гектар разминировано, вся территория составляет полторы тысячи квадратных километров на сегодняшний день. Можно посчитать, во сколько это обойдется.
Но не забывайте о международной помощи в данном вопросе. Был самый большой опыт совместного разминирования – это Ливан. Там одна из первых начинала разминировать ООН. Через три, максимум пять лет, мы сможем в составе международных групп, с привлечением ООН, с привлечением международных волонтерских организаций, с привлечением, допустим, того же Красного Креста приступить к этому процессу. И в этом случае финансовые затраты для Украины будут минимальные, то есть мы потратим только деньги на свои вооруженные силы или на свои группы разминирования, которые будут участвовать.
Захотят ли присоединиться к процессу международные организации?
― Во-первых, Украина еще специально не обращалась за этой помощью. Мы ни в Совет Европы, ни в ООН не подавали заявки и не объявляли это место, допустим, зоной экологического бедствия в плане последствий войны.
Читайте также: The Telegraph: битва за Донбасс – война, смертельно надоевшая всему миру
То, что они делают, это жест доброй воли со стороны Германии или тех же представителей Европы, представителей НАТО. Мы бы очень хотели поучаствовать в иностранных военных миссиях под флагом ООН. Допустим, Украина представляла в Ливане инженерно-саперный батальон численностью в 800 человек. Мы там за полгода сняли мин больше, чем весь контингент. Мы участвовали в других миротворческих операциях. Для стран это престиж. И если это сделать официально через ООН, через Совет Европы, то, поверьте, будет очередь из желающих приехать сюда и показать, насколько они гуманитарны, насколько они готовы помогать.
А это можно делать, пока конфликт на Донбассе полностью не урегулирован?
― Практически — нет. Хотя на подконтрольных территориях вполне возможно. Почему не делает руководство страны – это вопрос.
Как вы оцениваете слова Геращенко, что разминирование одного квадратного метра стоит около пяти долларов?
― Очень сложно судить. Откуда взялась цифра в пять долларов? На разминирование государство несет только затраты на содержание военнослужащего и закупку оборудования. Как правило, оно идет штатное. Поэтому говорить, сколько стоит квадратный метр разминирования, я считаю, некорректно. Тем более, если помощь будет идти гуманитарная от ООН или от ЕС, то в этом случае наших затрат не будет. Мы можем минимально предоставить снабжение или проживание. В стоимость ложится только работа военнослужащего. Если он контрактник, он на зарплате, это его служебная обязанность. Плюс доплата за боевые выходы на момент проведения разминирования.
Разминирование может дать гарантию того, что после наступления мира не будет ничего взрываться?
― Стопроцентной гарантии никто никогда не даст. Но вероятность того, что произойдет случайный подрыв необнаруженного предмета, на сегодняшний день низкая и приближается к нулю. Вы много слышали случаев подрыва на неразорвавшихся боеприпасах после Югославской войны? Их практически и не было. Дело в том, что на сегодняшний день средства разминирования — например, магнитроны — смотрят на глубину до 24 метров. Чувствительность миноискателей высочайшая. То есть на сегодня качество средств разминирования растет быстрее, чем средств минирования. Мины медленней придумывают. Поэтому вероятность высокая, что ничего не случится.
Ранее директор Центра политических исследований и конфликтологии Михаил Погребинский в эфире 106 FM заявил, что выполнение условий минских соглашений — единственный способ сохранить территорию Донбасса в составе Украины.
Отметим, что многие зарубежные политики до сих пор воспринимают конфликт на Донбассе как незначительные беспорядки на местном уровне, поэтому работа миссии ОБСЕ необходима, чтобы наблюдатели рассказывали в своих странах, что на самом деле происходит на востоке Украины. Такое мнение в эфире радиостанции Голос Столицы высказал политолог-международник Ростислав Томенчук.
