Павел Рудяков, эксперт
Курт Волкер съездил на Донбасс, в Авдеевку. Многое из того, что было увидено им во время поездки, понятное дело, осталось за кадром, однако и того, что было им сказано по ее результатам, вполне достаточно для того, чтобы сделать определенные, пока что, естественно, предварительные выводы. Прежде всего, о настроениях самого специального представителя госсекретаря США по Украине, а также о грядущих изменениях в подходах Вашингтона к конфликту на украинском востоке и к его урегулированию. Если выделить ключевые словесные формулировки, содержащиеся в высказываниях Волкера, то их, как представляется, окажется по меньшей мере пять. Это – "горячая война". Это – "агрессия России". Это – "мы знаем, как все начиналось". Это – "восстановление украинской территории". Это – "стратегическая перспектива" (в другой трактовке: "стратегическое понимание конфликта"). Сложить из этих "кирпичиков" смысловой пасьянс, в котором доминировала бы идея не войны, а мира, сложно, если вообще возможно. У меня, например, не получилось, несмотря на все желание. В этой связи вопрос, вынесенный в заголовок текста, приобретает особое звучание и значение. От того, каким окажется ответ на него, будет зависеть очень многое, и главное – жизнь, здоровье, покой многих украинцев.
Не могло не броситься в глаза, что Волкер линию разграничения не пересекал и встречался только с одной стороной конфликта – украинской. Представителей ДНР-ЛНР он своим чиновным вниманием, увы, обошел. В его планах на будущее, по его собственным словам, намерение выслушать оппонентов Киева присутствует, однако, когда и каким образом это может произойти, остается только гадать. Маршрут спецпредставителя главы Госдепа на ближайшее время через Донецк и Луганск не пролегает, в нем значатся Париж, Брюссель, Вена и Лондон. Ранее шла речь и о Москве, хотя в последних публичных выступлениях Волкера этот адрес не упоминается. Такой односторонний подход, выглядящий отнюдь не случайным, а концептуальным, неминуемо потянет за собой такие же односторонние представления, оценки, предложения, решения. Точнее говоря, уже потянул. Если браться улаживать конфликт между двумя сторонами, заведомо став на позицию одной из них, улаживание превратится в поддержку одних и ущемление других. Возможно ли такое в Донбассе? Да, возможно. В том случае, если идти к миру не через диалог, а через войну до победы.
В том, что это предположение соответствует действительности, убеждают слова Волкера об "агрессии России". Очевидно, что он склонен видеть в конфликте в Донбассе столкновение Киева не с Донецком и Луганском, а с Москвой, конфликт не внутренний украинский, а украинско-российский. Он сказал: "Здесь (в Донбассе – Авт.) не замороженный конфликт, а горячая война". Слова ответственные, способные иметь далеко идущие последствия. Очень далеко. Из них следует, что новая американская позиция по украинскому кризису может базироваться на его понимании как столкновения Украины и России в виде войны. Еще Волкер произнес слова о том, что США нужна новая "стратегическая перспектива" в вопросе об Украине и Донбассе: "Мы пытаемся найти способ, чтобы изменить стратегические перспективы для того, чтобы принять другие решения и перейти к тому, чтобы увидеть восстановление украинской территории". Сопоставив первое, второе и третье – "агрессию", войну и новые перспективы, – можно прийти к выводу, что к войне Украины как к ответу на "агрессию" России Соединенные Штаты будут относиться иначе, чем к замороженному конфликту. Как именно? Обычная для подобных случаев американская практика предполагает вооружение "своих" и оказание им всяческого содействия собственно в военной сфере. Если дело пойдет в этом направлении, то в Донбассе Вашингтон вряд ли станет придумывать что-то новое. С оглядкой на Россию, но Америка все равно возьмется за усиление ВСУ известными ей способами и средствами.
Читайте также: Украина минус электрификация Донбасса. Реакция в соцсетях
Что же готовит Волкер Донбассу: мир или войну? Миротворец ли он или торговец смертью? Хотелось бы ошибиться, но более предпочтительным сегодня выглядит, увы, второе предположение. Самое страшное и обидное, что такая позиция спецпредставителя не вызывает ни вопросов, ни тем более осуждения ни в самих Соединенных Штатах, ни в Европе. Получается, что и в Госдепе, и в других органах государственной власти США, и в европейских столицах существует консенсус относительно того, что у Киева есть право давить Донбасс, используя для этого любые – да, да, именно любые! – способы и средства. Конечно, Запад против войны. Категорически против! Война, как и другие формы насилия, противоречит европейским ценностям. Впрочем, ценности – ценностями, а интересы – интересами. Если назвать войну не войной, а, скажем, гуманитарной операцией или отражением агрессии, то – почему бы и нет, почему бы не задушить Донбасс в объятиях украинских "добробатов"? Забрасывая ракетами Югославию в 1999 г., США отрицали, что осуществляют акт агрессии против суверенного государства, именуя свои действия "гуманитарной интервенцией". Что мешает придумать красивое наименование для будущей военной операции Киева против ДНР-ЛНР? Ни-че-го!
Что имеем в сухом остатке? Позицию Волкера, основанную на трех концептуальных посылах. Первое: в Донбассе идет война, вызванная агрессией России против Украины. Второе: Вашингтону надо изменить свой взгляд на украинский конфликт. Третье: Америка должна помочь Киеву восстановить контроль над всей своей государственной территорией. Как ни крути, как ни верти, это – платформа не для мира, а для войны. Если она станет позицией не только самого спецпредставителя, а Государственного департамента и Белого дома, Донбассу придется туго. И Украине – тоже.
