Денис Гаевский, обозреватель
Уровень украинской коррупции давно стал притчей во языцех. Подтверждают беспрецедентный уровень коррупции в Украине за рубежом, что особенно неприятно для украинских элитариев, рассматривающих Запад как ключевой (если не единственный) легитимизирующий фактор их власти в Украине.
Так, под конец 2016 года Счетная палата Евросоюза признала Украину наиболее коррумпированной страной Европы. Выводы аудиторов базируются на анализе газового сектора, действий Киева в сфере управления государственными финансами, эффективности использования кредитных денег ЕС и борьбы с коррупцией в период 2007-2015.
На днях британская аудиторская компания "Ernst&Young" опубликовала результаты исследования, согласно которого Украина выбилась в малопочетные мировые лидеры по уровню коррупции в бизнесе. Притом в рейтинге коррупции за два года "реформ" Украина поднялась с седьмого место на первое.
Впрочем, если бы государства Евроатлантики действительно были бы заинтересованы побороть украинскую коррупцию, то едва ли выделяли бы киевскому правительству деньги, которые лишь подпитывают политическую коррупцию, служа "кормовой базой" для местных верхов.
По оценкам украинских экспертов, потери Украины от коррупции в высших эшелонах власти за период правления "команды европейских профессионалов" составили не менее 120 млрд грн. А специалисты НАНУ утверждают, что за годы независимости из Украины в оффшорные юрисдикции было выведено не менее $148 млрд. Напрашивается простой вывод: Украина – бедная, поскольку обворованная.
Однако если ранее украинские налогоплательщики содержали коррупционеров всех мастей, но отныне вынуждены содержать еще и тех, кто называет себя "антикоррупционерами". Предельно очевидно, что борьба с коррупцией в Украине после майдана имеет постановочный характер, но она трансформировалась в полноценный институт, с помощью которого окормляются широко известные в узких кругах "активисты" и сотрудники новосозданных ведомств – НАБУ, САП, НАПК (во многом дублирующие функции уже существующих ГПУ, СБУ, МВД, военной прокуратуры, что приводит к межведомственной конкуренции). Бюджет данных "контор" в период 2015-2017 составил 2,9 млрд грн.
Читайте также: РФ-США. Ставки значительно повышаются – Золотарев
Результаты работы данных структур предельно скромные. Из 128 человек, получивших тюремные сроки за коррупцию (в период июль 2015 – июль 2016), в места не столь отдаленные отправились лишь 3 чиновника класса "А" (двое руководителей райгосадминистраций и заместитель главы Госсельхозинспекции) и 4 чиновника класса "B" (трое следователей и глава Лазурненского поселкового совета). Словно в Древней Греции, наибольшим наказанием для украинских коррупционеров является остракизм – отлучение от "корыта" в обмен на возможность беспрепятственно скрыться за границей (яркие примеры – нардепы Онищенко, С. Клюев, судьи Чернушенко и Чаус).
Конечно, есть масса вопросов к функционированию судебной системы, где развалился ряд уголовных дел, но и качество работы детективов НАБУ и прокуроров САП оставляет желать лучшего. Последнее громкое дело, задержание Романа Насирова, также имеет все шансы развалиться в суде, да и совершенно не удивит, если экс-глава ГФС еще сумеет восстановиться в своей должности. Сумеет ли изменить положение дел создание антикоррупционных судов, на чем настаивают зарубежные кураторы киевской власти, – будем посмотреть.
Если рассматривать работу антикоррупционных ведомств с точки зрения соотношения возвращенных в бюджет денег к затратам на их содержание, то КПД данных "контор" окажется даже не нулевым, а отрицательным. Как утверждает "Радио Свобода" (которое нельзя упрекнуть в евроскептицизме), суммы возвращенных в бюджет денег составили: 2015 – 100,1 тыс грн, 2016 – 164,9 тыс грн, 2017 (январь-февраль) – 5,1 тыс грн. Даже если поверить главе НАБУ Артему Сытнику, что ведомство за 14 месяцев работы вернуло государству 115 млн грн (притом в отчетах госказначейства этого не значится), то это и близко не покрывает затраты налогоплательщиков на содержание бюро.
Само же НАБУ за период своего существования запомнилось прежде всего следующим:
— легализацией политической "джинсы" – обвинением экс-главы штаба Трампа Пола Манафорта в получении денег из т.н. "черной кассы" "Партии регионов";
— межведомственной конкуренцией с ГПУ – наиболее показательными были эпизоды, связанные с инициированным прокуратурой обыском в офисе НАБУ и потасовкой между сотрудниками ГПУ и НАБУ прямо в центре Киева;
— закупке амуниции для спецназа по завышенным ценам – носков по 373 грн и футболок по 1116 грн.
Большие вопросы вызывает и деятельность НАПК, возглавляемой бывшей преподавательницей Яценюка Натальей Корчак. Во-первых, отсутствуют результаты проверок наделавших шума электронных деклараций – фактически в Украине произошла легализация капиталов, немалая часть которых получена незаконным путем. Во-вторых, в течение нескольких месяцев 2016 члены НАПК выписывали сами себе премии в размере 250% в дополнение к окладу и надбавкам, а критерии успешности работы ведомства определяли сами его сотрудники. Словом, в антикоррупционную деятельность (напоминающую сплошное имитаторство), превратившуюся после Евромайдана в необычайно доходную "кормушку", подались люди с ампутированной совестью. Как, впрочем, и в другие сферы государственного управления.
Потому не стоит удивляться, почему в результате "антикоррупционных реформ" (создание ведомств, изменение законодательства, волны люстраций и т.д) Украина бьет мировые рекорды по уровню коррупции. Феодально-сословная Украина, где доступ к благам определяется близостью к власти, а вся верхушка повязана круговой порукой, в принципе не поддается сколько-нибудь существенному реформированию изнутри (тем более в условиях стремительно разрушающейся экономики). А уж с подобной работой органов, призванных бороться с коррупцией, и соответственным кадровым составом и подавно.
