Павел Рудяков, эксперт
Плохая новость о переносе МВФ рассмотрения вопроса об очередном транше для Украины на более поздний срок в Киеве особого ажиотажа не вызвала. Наши чиновники привычно сделали вид, что ничего страшного не произошло. Дескать, кое-какие макроэкономические показатели уточним быстренько, и все будет путем. В Фонде хорошо известно, что все показатели наше правительство берет с потолка. Поэтому на то, чтобы нарисовать новые цифры вместо старых, много времени не понадобится. Слегка озаботился случившимся разве что только Петр Порошенко, созвав вечернее заседание руководителей фракций ВР, посвященное несколько неожиданно возникшей теме. Почему именно их, а не финансово-экономический блок правительства и главу НБУ, в компетенцию которых входят контакты и переговоры с нашими зарубежными "благодетелями", осталось непонятно. Может, какой-то небанальный ход придумал? А может, "возглавив" блокаду, задумался над тем, чтобы "возглавить" и новую инициативу от Валютного фонда?
Именовать МВФ "благодетелем" для таких стран, как Украина, можно только, беря это определение в кавычки. Фонд, как говорят знающие экономисты, не благодетельствует тех, кто записывается в его клиенты, а грабит их. Грабеж, правда, прикрывается красивыми словами и разной другой мишурой, но все же остается именно грабежом. МВФ всегда и везде работает по однотипной схеме, навязывая правительствам стран-партнеров одну и ту же логику финансово-экономической деятельности, одну и ту же экономическую политику. Инструменты и механизмы, предлагаемые Фондом для реализации этой политики, тоже практически идентичны всегда и везде. Как отмечает лауреат Нобелевской премии Джозеф Штиглиц, первейшая, приоритетная мера, которую МВФ требует осуществить от очередной жертвы, это – либерализация банковского рынка. Сама по себе формулировка звучит благозвучно, современно, по-рыночному, на деле же это означает, что, то ли крупные мировые банки скупают банки национальные, то ли те в условиях ужесточения конкуренции сами доходят до ликвидации вследствие банкротства. Рынок банковских услуг полностью или в значительной мере переходит в иностранные руки. Иностранные банки, пришедшие в страну, поднимают процентную ставку, мотивируя такой шаг тем, что она – страна – рискованна для ведения дел. Банковский процент становится столь высок, что страна, действительно, скатывается в группу риска. Ситуация еще более усложняется из-за того, что из страны начинают выводиться крупные денежные средства. Выводятся они в "твердой" валюте, операции же иностранные банки проводят в валюте национальной, которой грозит риск девальвации. Тут на помощь приходит МВФ, предоставляющий валютные кредиты для поддержания курса национальной валюты. Когда она, несмотря на помощь, все равно начинает "проседать", национальный банк страны продает взятую в долг у МВФ валюту и выравнивает курс. Если называть вещи своими именами, то таким образом национальный банк совместно с Фондом начинает играть на стороне иностранного капитала, помогая тому, конвертировав свои инвестиции в местной валюте в валюту "твердую", вывести их из страны, не дожидаясь полного краха национальной экономики. Крах же становится неизбежен, так как в рамках такой схемы из страны выводятся колоссальные средства, в то время как ее собственная экономика не развивается, задушенная банковским процентом, превышающим прибыль.
Пока процесс идет, МВФ давит на национальное правительство с тем, чтобы оно сокращало социальные выплаты и другие расходы, полезные для людей, но избыточные для крупного иностранного капитала, который заказывает весь этот "банкет". Урезаются субвенции на продукты питания, охрану здоровья и образование, снижаются зарплаты в государственных учреждениях и на госпредприятиях, а также пенсии. В результате этого падает покупательная способность значительной части населения. Часть мелкого и среднего бизнеса оказывается банкротом, сокращение доходов бюджета превращается в устойчивую тенденцию. Штиглиц утверждает, что МВФ своими кредитными программами стимулирует так называемый "горячий", спекулятивный капитал, по определению не занимающийся настоящими инвестициями или развитием производства. Другой известный экономист Эрнст Вольф в книге о Фонде разъясняет, что заключительной стадией любого аранжмана с МВФ, как правило, оказывается распродажа ресурсов и инфраструктуры, кредитуемых Фондом стран, сопровождаемая крайним обнищанием основной массы их населения. Обещая согражданам кисельные реки и молочные берега, доступ к которым им откроют кредиты от МВФ, правящая элита использует эти кредиты в своих собственных целях, перекладывая на население непосильное бремя обслуживания кредитов. Транснациональные корпорации тем временем действуя "под зонтиком" Фонда, прибирают к своим рукам все, что остается заслуживающим их внимания в странах-должниках, переводя их граждан в разряд квартирантов в их же собственном доме.
Сколько бы нам не повторяли, что в случае с Украиной все по-другому, что наше правительство ответственно и что все его договоренности с МВФ служат интересам украинцев, все это – не более чем досужие разговоры, рассчитанные на детей младшего и среднего школьного возраста. Существуют определенные "законы жанра", и они для деятельности Фонда непреложны. В сердца Петра Порошенко, Владимира Гройсмана и Валерии Гонтаревой это утверждение должно вселять оптимизм. Оно гарантирует им, что прекращать свое сотрудничество с Киевом МВФ в настоящий момент не будет. Причина предельно проста и прозрачна: в Украине все еще остается некоторый набор ресурсов, которые должны перейти от украинского государства в распоряжение и/или в собственность кого-то другого, чьи интересы обслуживает МВФ. Начиная с земли, но не ограничиваясь ею. Прекратить сотрудничать не может, попить крови – вполне, и сделает это.
Блокада Донбасса на решение МВФ о снятии с рассмотрения 20 марта вопроса о новом транше для Киева могла повлиять, но не в решающей степени. Дело тут, скорее всего, не в финансах, не в экономике, не в уточнении макроэкономических показателей, а в политике. Европа в лице Берлина собирается в ближайшее время форсировать реализацию "Минских соглашений". С Москвой к компромиссу, который бы позволил сдвинуть мирный процесс с мертвой точки, европейцы придут, а вот вынудить к конструктивным действиям Киев немцам представляется проблематичным. По крайней мере, сегодня. Ангела Меркель, судя по всему, не преминула поговорить об этом с Дональдом Трампом. Тот, однако, влиять на Киев пока не обещал. Вот для того, чтобы влиять, и понадобился МВФ.
В последнее время у нас опять все, кому не лень, бросились считать возможные варианты и сценарии дальнейшего развития событий. Попробуем немного посчитать и мы. Дело-то, в общем, нехитрое. Вариантов остается всего два: или Киев соглашается под давлением Европы и МВФ искать компромиссы по Донбассу и идти на эти компромиссы, или Фонд становится первым из зарубежных партнеров Украины, которые со всей откровенностью скажут ей: "Sorry, darling! Вылезай из своего дерьма сама". Ответ на вопрос, по силам ли нам это, можем ли мы вылезти, остается дискуссионным. Провалиться еще глубже, можем легко и просто, а вот начать выбираться из той ямы, в которой оказались, это – проблематично.
Итак, несмотря на то что доблестный украинский МИД призвал зарубежных партнеров "внимательнее присмотреться" к решению СНБОУ о введении торгово-транспортной блокады ДНР-ЛНР, Международный валютный фонд присматриваться не стал, а взял, да и заблокировал блокаду. С какой целью? Не для того ли, чтобы вынудить Киев разблокировать Донбасс? Хотелось бы ошибиться, но, думаю, не для того. А для того, чтобы заставить украинцев оплатить дополнительные риски, которые в МВФ увидели в Украине после введения режима блокады и вследствие этого шага.
