Василий Стоякин, обозреватель
О том, что есть такая "славная революция" помнят, пожалуй, только профессиональные историки. Великая Французская и Великая Октябрьская вопросов не вызывают. Но "славная"?
Как пишет Википедия (совершенно правильно, кстати, пишет), это "принятое в историографии название государственного переворота 1688 года в Англии, в результате которого был свергнут король Яков II Стюарт. В перевороте участвовал голландский экспедиционный корпус под командованием правителя Нидерландов Вильгельма Оранского, который стал новым королём Англии под именем Вильгельма III (в совместном правлении со своей женой Марией II Стюарт, дочерью Якова II)".
Что изменилось в Англии после переворота? Очень многое.
Смотрите также: Массовые акции в центре Киева в годовщину Майдана
Во-первых, прекратилось поддерживаемое государством засилье католиков в ущерб англиканам (собственно, одной из причин переворота было именно навязывание Яковом католицизма).
Во-вторых, был принят второй документ основы британской конституции – "Билль о правах" 1689 года, ограничивавший королевскую власть (первым была Великая хартия вольностей 1215 года).
В-третьих, Вильгельм III (кстати, друг Петра I) провел ряд важнейших реформ, сделавших из Англии мировую державу. В частности, именно при нем были основаны Английский банк и Ост-Индская компания.
Как видим, несмотря на скромный характер процесса (практически бескровный переворот и непродолжительная война в Ирландии и Шотландии) и явное отсутствие смены строя, последствия "Славной революции" оказались вполне себе революционными. Это при том, что по любым марксистско-ленинским канонам никакой революции и близко не было, а был обычный дворцовый переворот с массовкой, который вполне можно сравнить с отстранением царевны Софьи или Петра III. Однако, как мы помним, за этими несущественными переворотами последовали масштабные и даже революционные царствования Петра и Екатерины Великих.
Разумеется, в Новое время любой почти переворот назывался "революцией", но все они происходили в рамках одной социально-экономической формации, а некоторые вели к очень существенным последствиям.
Ну а теперь перейдем к украинской "революции достоинства".
Первое. Начну, пожалуй, с того, что торопиться с выводами не надо.
"Славную революцию" так назвали сгоряча и впопыхах. Предварительные выводы можно было делать только к концу правления Вильгельма (умер в 1702 году), а статус "империи, над которой никогда не заходит солнце", Великобритания получила более чем через столетие (обычно говорят о периоде после Ватерлоо).
Кстати говоря, и в случае с "безусловными", великими революциями, последствия проявились отнюдь не сразу. Сразу появилась гражданская война и иностранная интервенция. В 1920 году в активе у Ленина были война, социальный лифт и несколько невнятных и не слишком удачных реформ (сравните сюжет поэмы "12" и известный инцидент с новой полицией, гонками и веселыми пострелюшками). И вот – признание Порошенко в выступлении по случаю празднования "Небесной сотни", что итоги революции – война, "гражданское общество" (в смысле – Семенченко и Парасюк) и реформы, которых нет. Из скромности он не упомянул многократно выросшую сеть магазинов "Рошен".
Второе. Относительно "революционной ситуации". Все предпосылки революции по Ленину в 2013-14 годах были: верхи не могли (иначе бы разогнали), низы не хотели (иначе бы не стояли на морозе), активность масс была высокая (миллионов не было, конечно, но протестовало очень много людей, как в Киеве, так и в регионах).
Относительно последнего – понятно, что активность была "наведенной". Но в том-то и мудрость Ильича, что он ставил возможность преобразования ситуации в революцию в зависимость от наличия субъекта, который бы занимался пропагандой и организацией народных масс. Так ли важно, был субъект внутренний или внешний?
Так что революционная ситуация, по Ленину, тогда в стране была. Сейчас нет, потому что если низы будут не хотеть, а тем паче – протестовать, обязательно Путин нападет. Но главное не это, а отсутствие субъекта, который смог бы осуществить переворот. Ни украинский капитал, ни зарубежные центры влияния таких целей перед собой не ставят.
Третье. О формационном подходе.
Признаком революции считается изменение социально-экономической формации. Но даже марксистское учение о формациях не стоит на месте. Мне приходилось читать вполне серьезные работы западных и отечественных марксистов, в которых выделяются, наряду с основными формациями, "атипичные", в т. ч. азиатская (кстати, "азиатский способ производства" – это из вполне себе аутентичного Маркса), номадно-кочевая и даже абсолютистская (каковой абсолютизм вообще является формой правления, т. е. явлением надстройки, а не базиса).
В общем, не все так однозначно с этим вашим переходом от феодализма к капитализму. Не надо быть пленниками мертвой схемы. Исходите из характера последующих изменений.
Четвертое. Изменения базиса.
Тут не все так однозначно. Вообще "евромайдан" был бунтом олигархов против Януковича, который вообразил себя губернатором Борнео и нарушил Сухаревскую конвенцию (ее смысл состоял в том, что президент будет осуществлять функции представительства всех олигархов и не пытаться создать свою бизнес-империю). Т. е. Янукович попытался подорвать олигархическую систему (честно говоря, полагаю, что эта угроза была преувеличена).
Майдан-2014, в отличие от Майдана-04, не проходил под антиолигархическими лозунгами. Последствия были предсказуемыми – почти все олигархи остались на своих местах, более того, президентом внезапно стал олигарх Петр Порошенко (не вполне эталонный, поскольку изначально был связан с производящим, а не с ресурсным бизнесом).
Однако уже за три года мы видим реальные шаги по равноудалению олигархов, ослаблению политического влияния и даже экономического веса наиболее равноудаленных, а также тенденцию к тому, что единственным олигархом в стране останется президент (т. е., именно то, за что был свергнут Янукович).
Что, собственно, происходит? Происходит уничтожение крупного украинского капитала. В результате политического давления и экономического кризиса большая часть олигархов уйдет в небытие. Останется один, который станет жертвой очередного переворота с последующим грабежом (в том, что "неприкосновенность частной собственности" на Западе – миф, мы уже имели возможность многократно убедиться на примерах капиталов лидеров Ливии и Ирака, а также вкладчиков кипрских банков). На место крупного украинского капитала придет капитал транснациональный. Отмечу, что такой же процесс происходил в других странах Восточной Европы, но там с этим справились без войны, просто проведя "честную" приватизацию, в результате которой крупный национальный капитал не сложился. В Украине процесс пока что не закончен, но очертания просматриваются.
Честно говоря, я не знаю, считать ли эти изменения революционными. В рамках марксизма мы наблюдаем переход от государственно-монополистического капитализма (украинский извод стоило бы назвать иначе, но не суть) к транснационально-монополистическому капитализму. Но переход к этой "формации" еще и сейчас в мире не закончен – государства и национальный капитал сопротивляются. Сопротивляются даже и в Украине. Казалось бы, страна, обращенная в колонию, должна полностью подчиняться направляющим сигналам из метрополии, но нет – все гораздо сложнее.
Пятое. О патриотизме.
Иногда в качестве примера революционных изменений приводятся изменения в самосознании людей, в частности – рост патриотизма. Я отмечу, что это явление надстроечное и, более того, совершенно не основательное. Просто потому, что патриот не будет требовать передачи своей страны в рабство к транснациональному капиталу (капитал национальный – тоже не подарок, но он вынужденно уделяет внимание территории, на которой функционирует).
Так что нынешний "всплеск патриотизма" я считаю следствием пропаганды, которая, правда, продолжалась более четверти века и, практически, не имела антитезы. Пропагандистская накачка "патриотизма" потребовалась для отвлечения внимания народных масс. Причем не только от вопросов собственности и управления экономикой, но даже и от идеологических вопросов. Например, на фоне войны против русского языка происходит уничтожение языка украинского. Идя этим путем, мы лет через 15-20 дойдем до ситуации, когда Шевченко и Стельмаха придется читать со словарем. Давно уж интересуюсь, когда, наконец, Григорию Саввичу Сковороде вернут историческую и сугубо национальную фамилию "Пательня". Патриотизм, говорите? Ну-ну…
Однако, пока "элита" занимается разрушением страны, спрос есть только на разрушительный "патриотизм".
