Павел Рудяков, эксперт
Ожидать от приглашенного на судебное заседание в качестве свидетеля Виктора Януковича явки с повинной в виде признания в том, что приказ правоохранителям стрелять в собравшихся на Майдане Независимости и на прилегающих к нему улицах участников массовых протестов отдавал именно он, было бы, по крайней мере, наивно. В уголовных кодексах многих стран, включая нашу, есть положение, освобождающее человека от необходимости оговаривать самого себя. Его, естественно, никто не отменял, и, с точки зрения элементарного здравого смысла и доминирующей ныне правовой логики, оно, безусловно, имеет право на существование. Странно было бы, если бы Янукович, всевозможных обвинений на котором, как игрушек на новогодней елке, стал еще и эту страшную вину брать на себя. Он и не стал.
Важнейший вопрос: на чьих руках кровь, на чьей совести человеческие жертвы, кто стрелял, кто отдавал приказ стрелять, – после его свидетельских показаний в суде остался без внятного ответа. Хотя определенные моменты, позволяющие под несколько иным углом взглянуть на события тех роковых дней, по итогам исторической видеоконференции все-таки появились. Что говорят о расстрелах победители "Майдана"? Что "Беркут" и снайперы из спецподразделений специальных силовых ведомств по приказу Януковича вели огонь по манифестантам, и что их жертвами стали около пятидесяти человек, внесенных в состав "Небесной сотни". Одно время кое-кто из представителей нынешней власти настойчиво намекал, что среди стрелков были спецназовцы не только украинские, но и российские (впрочем, "русский след" в данном его проявлении в какой-то момент вдруг утратил актуальность). О том, что прицельные выстрелы звучали со стороны не только защитников власти, но и протестующих, упоминать не рекомендуется. Очевидные факты, указывающие на то, что такое было, замалчиваются. Так, например, произошло, когда один из активных участников "Майдана" решил признаться, что стрелял в "беркутовцев" и попал в двоих из них. Жесткое табу наложено на информацию о том, что общее число погибших в дни накануне победы "Майдана" заметно превышает число тех, чья смерть приписывается правоохранителям. Картина, таким образом, получается черно-белая: Янукович приказывал, "Беркут" и снайперы стреляли, протестующие гибли. Никаких нюансов и полутонов она не предполагает.
Если принять на веру утверждение бывшего президента о его непричастности к расстрелам людей 18-20 февраля 2014 года, то волей-неволей напрашивается вывод, согласно которому принятая у нас сегодня официальная точка зрения нуждается, по меньшей мере, в уточнении. При более внимательном анализе сказанного Януковичем в ростовском суде и сопоставлении его с уже известными из тех или иных источников фактами и обстоятельствами февральских расстрелов возникает еще один вопрос. Имел ли место один приказ на открытие огня на поражение – только для "Беркута" и "стрелков Януковича" – или их было, как минимум, два: для снайперов и людей с огнестрельным оружием по обе стороны противостояния? Янукович на него не отвечает. То, что он сказал по этому поводу, трактовать иначе, как уклонение от прямого ответа, сложно. В чем тут дело? Не знает правды? Зная ее, не рискует сделать достоянием гласности? Боится? Если да, то кого?
Осмелюсь высказать предположение, что Януковичу известно обо всем, что связано с убийством людей, больше, чем он сообщил 25 и 28 ноября. Гораздо больше. Боязнь же говорить начистоту объясняется тем, что он знает самую страшную, самую секретную тайну: расстрелы 18-20 февраля были специальной операцией, руководимой и направляемой из одного центра. Не из двух: с Банковой и из штаба оппозиции, а именно из одного! И есть основания полагать, что этот центр находился не в Кремле. В качестве же непосредственных участников и исполнителей этой операции выступали и манифестанты, и правоохранители. Кому-то из них была по сценарию отведена роль статистов, кому-то – палачей, кому-то – жертвы.
Читайте также: Когда выстрелят "папки Януковича"? Опрос экспертов
Привлечет ли версия, согласно которой "стрелки Януковича" делали свое черное дело не по приказу Януковича, внимание правоохранительных органов? Шансов на это, как мне почему-то кажется, немного. Если бы следствию представилась возможность потянуть за ниточку, кончик которой, как бы, случайно обозначился после свидетельств бывшего хозяина Банковой и Межигорья, мог бы оказаться распутанным – полностью или, хотя бы, частично – клубок с о-о-о-чень большим информационным потенциалом. К тому ж еще, потенциалом без преувеличения страшной разрушительной для целого ряда ярких политических карьер и проектов силой.
