Василий Стоякин, обозреватель
Итак, мы знаем, что в ночь с 6 на 7 августа в районе Армянска произошло столкновение между украинскими диверсантами и российскими пограничниками. Двое российских военнослужащих погибли, минимум двое диверсантов были захвачены и признались, что выполняли приказы украинской военной разведки. Официальная Москва обвинила Киев в подготовке терактов, а Владимир Путин объявил о бессмысленности работы в нормандском формате.
Что во всей этой истории странно?
Во-первых, сами по себе украинские диверсанты выглядят не слишком убедительно. Один из них – боец разведвзвода батальона территориальной обороны (правда, имевший боевой опыт). Второй – вообще непришейкобылехвост – бывший (?) уголовник, нынче подрабатывающий частным извозом.
Конечно, ГУР МОУ — это совсем не ГРУ ГШ ВС РФ, но как-то несолидно. Таких персонажей можно было и через официальный пункт перехода провести.
Во-вторых, в мире крайне редки теракты с целью именно организации диверсии. Теракт – медийная процедура, которая призвана оказать воздействие на массы людей. Поэтому профессионально подготовленный теракт предполагает медийную поддержку, причем в нескольких вариантах (в зависимости от достигнутого результата).
Судя по реакции украинских СМИ, у них не было ни одного варианта позиции на случай провала и пленения диверсантов. Инцидент был совершенно неожиданным – никто не готовился.
Это практически исключает причастность официального Киева, делает маловероятной причастность "партии войны" в Киеве и ставит под сомнение причастность зарубежных (американских, в первую очередь) спецслужб.
В-третьих, обращает на себя внимание недостаток информации с российской стороны. Например, в случае гибели российских военнослужащих в Сирии, официальные структуры и СМИ сразу же дают информацию относительного того, кто именно погиб. В случае с крымским инцидентом официальной информации нет, фамилии погибших появились только в социальных сетях, но без ссылок на источники. Возникает вопрос – а был ли мальчик?
В-четвертых, отсутствие определенной реакции Москвы. В первые дни после инцидента выдвигались предположения одно другого страшнее – о войне, разрыве дипломатических отношений, срочного введения визового режима и т. п. Однако ничего из этого не подтвердилось, а частью даже было опровергнуто (как, например, возможность разрыва дипотношений опроверг Лавров).
Более того, известная гадательница на ХПП Ирина Алкснис через неделю (!) после заявления ФСБ опубликовала статью, в которой призвала не пытаться предсказать действия российского руководства против Украины и считать, что любые события в двухсторонних отношениях – суть эта сама реакция. При этом она сама себя высекла, тут же приведя в пример четкие и последовательные действия России после уничтожения турками российского военного самолета в Сирии.
Исходя из этих странностей, логично предположить, что мы имеем дело с инсценировкой или с несущественным инцидентом (выходка самоорганизовавшихся патриотов, операция по захвату перевозчиков наркотиков или что-то подобное), сознательно раздутом до теракта.
Цель – сдвинуть с места прочно забуксовавший Минский процесс.
Задачи:
- проверить реакцию коллективного Запада;
- оказать давление на Киев.
В случае положительной реакции можно было заставить Киев пойти на компромиссы – срочно принять необходимые в рамках реализации Минска решения и, возможно, добиться каких-то новых уступок (например, признания ЛДНР, которое из Минских соглашений не следует). Судя по всему, в Москве не очень-то верят в то, что результатом такого компромисса может оказаться появление в Киеве нового режима, который к компромиссам вообще не склонен.
1. Реакция Запада оказалась немного предсказуемой. Хотя Запад (и ЕС, и США) недоволен нынешней киевской властью, информации из России он все же не поверил.
Правда, нельзя сказать, что в данном случае можно говорить о поддержке Украины – обвинять Путина во лжи никто не стал, по словам Штайнмайера до появления независимых свидетельств говорить об организации Украиной терактов было бы неправильно (а независимых свидетельств, как мы понимаем, не будет).
В общем, Запад не собирается обострять отношения с Россией из-за Украины и предлагает закрыть глаза на инцидент. Давить на Украину сильнее, чем сейчас, Запад тоже не будет. Но не будет и новых санкций против России.
2. Давление на Киев в определенной степени цели достигло – президент Порошенко занервничал, начал пытаться выйти на контакт с лидерами стран "нормандской четверки" (дозвонился, в конце концов, до Нурсултана Назарбаева, который сообщил, что украинский лидер хочет искать компромисс, но не хочет его найти).
Собственно, приостановка "нормандского формата" Киеву не выгодна, поскольку Порошенко теряет площадку для обсуждения отношений с Россией в непубличном формате. С другой стороны, Россия тоже теряет эту площадку, а, по признаниям того же Лаврова, возможностей для давления на Украину у России очень мало, в основном – через партнеров по "нормандской четверке"…
В общем, независимо от того, имел ли место инцидент на границе или речь действительно идет об инсценировке, решить проблему Минска не удалось. Подвижки, которые произошли в позиции Киева, недостаточны.
Впрочем, о том, как крымский инцидент повлиял на расстановку сил в Киеве, мы узнаем только в начале нового политического сезона. Другое дело, что там будет действовать ряд факторов – и развертывающееся противостояние партий войны и мира (в основном – на почве разного рода резонансных дел), и публикация документов Сороса, и окончательный переход в оппозицию "еврооптимистов" и многое другое.
