Кирилл Вышинский
"Несгибаемая" (в российском прокате "Битва за Севастополь") – на первый взгляд, достаточно странное кино про войну. Во-первых, у него совершенно неожиданная по нынешним временам героиня – не рядовой боец или санитарка, а икона советской пропаганды времен Великой Отечественной, снайпер Людмила Павличенко.
Бывшая киевская студентка к середине 42-го (!!!) убила более 300 немцев и чудом выбралась из осажденного Севастополя на подводной лодке вместе с командованием Южного фронта. История оставления Севастополя в 42-м после 250 дней обороны трагичная – эвакуация защитников не предполагалась. Черноморский флот ушел, командование спасалось по воздуху и под водой, а в городе были, по сути, брошены около 80-ти тысяч человек.
В фильме Павличенко спасает влюбленный в нее военврач, уступив свое место на лодке, но в жизни, скорее всего, ее вывезли по приказу политотдела – комиссованная после ранения Людмила нужна была для идеологической работы. Поэтому, похоже, она и оказалась с делегацией в Америке, где подружилась с Элеонорой Рузвельт.
Во-вторых, война в этом фильме выглядит не только страшно, но и вызывающее эстетично. Конечно, компьютерная графика и современные спецэффекты придают батальным сценам масштаба. Но одна из самых трагических сцен – гибель возлюбленного Людмилы – снята прямо со смертоносной красотой. Пара бежит по заминированному весеннем саду, и ее нагоняет почти океанская волна взрывов.
План сбоку – деревья в розовом цвету, между ними вздымаются в небо высокие фонтаны земли. План сверху – на зрителя летят белые клубы дыма, черные комья, блестящая сталь осколков. А после этого ливня, обрушившегося на героев, алая кровь на мертвенно бледных лицах. Картинка завораживает…
Есть в этом фильме и другие странности. Фильм дублирован на украинский, хотя снимался россиянами для российского рынка и можно было ограничиться в нашем прокате украинскими субтитрами. В итоге не только убита оригинальная речь актеров, но и появилась куча несуразиц – одессит рассказывает еврейский анекдот по-украински, финальную фразу произнося по-русски, какие-то документы в кадре командир заполняет по-русски, хотя с бойцом продолжает говорить по-украински.
Странно слышать на украинском и хрестоматийное стихотворение Симонова "Убей его!" — сотни тысяч школьников получали за него "пятерки" на уроках русской литературы. Ну, как говорят в Одессе, то такое.
Главная странность фильма – "Несгибаемая" (или по-русски "Оборона Севастополя) никак не вписывается в нынешнюю украинскую идеологию отношения к войне. Нет, конечно, он подвиге украинки и многих украинцев в Великой Отечественной (Второй мировой?) войне.
Есть в картине и американский журналист украинского происхождения, задающий Людмиле Павличенко вопросы, на которые она в 42-м не знает ответов – про Голодомор и сталинские лагеря. Находится и вездесущий национальный колорит – на нервном срыве после новости о смерти любимого одна из героинь запевает "Ой, била мене мати…".
Однако весь пафос фильма ни на йоту не подталкивает к новой официальной традиции — праздновать 8 Мая вместе с Европой. Скорее наоборот — "Несгибаемая" не оставляет ни малейшего шанса для "десоветизации" истории Великой Отечественной. Ведь киевлянка Павличенко начала свою войну в 41-м, когда на европейском континенте никто Германии уже не сопротивлялся.
Снайпер Павличенко вместе с другими бойцами Красной Армии защищала Севастополь больше семи месяцев — ни одна европейская армия, кроме островной британской, не сопротивлялась немцам больше 2-х. И когда в финале младший лейтенант Павличенко в 42-м, за два года до открытия второго фронта в Европе, говорит союзникам: "Господа, мне 25, я убила 309 фашистов. Вам не кажется, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?" — то при всем уважении к красным макам в петлицах европейцев, георгиевская ленточка 9-го Мая наверняка будет уместнее.
В финале, когда американцы аплодируют стоя комсомолке Павличенко, понятно – нет в этом фильме про войну ничего странного. Это очень хорошее, снятое современным языком, с размахом и масштабными спецэффектами, кино про подвиг советских людей в Великой Отечественной войне. А вот мы действительно становимся странными — через 70 лет пытаемся найти в той Победе свое особое, украинско-европейское место, стараясь отказаться от советского, "сплошь тоталитарного".
Мы хотим взять из прошлого только то, что подходит нам сегодняшним. Это не только странно, но и бессмысленно – прошлое не разрежешь, не сепарируешь, не очистишь от "ненужного". В нем было все – и лагеря, и десятки тысяч неоправданных жертв на фронте, и радость Победы, гордость за подвиг советского воина-освободителя. Что-то убрал, заретушировал, закрасил – и красочная картина мира превращается в черно-белую, желто-синюю или любое другое двухцветие. Но это не на долго – человеческую память ведь не обманешь…