Янина Соколовская, политэксперт
Два события спараллелись в сознаньи украинского патриота. Первое: арест в России и выход подподписку о невыезде кормящей матери семи детей Светланы Давыдовой. Второе: арест в Украине и заключение под стражу на 60 дней ивано-франковского журналиста Руслана Коцабы.
История Давыдовой началась так: в ее квартиру на окраине Вязьмы пришли силовики, устроили обыск и нашли доказательства, что Давыдова шпионила в пользу Украины. Оказывается, она позвонила в украинское посольство в Москве и предупредила, что военная часть 48886, заметная из ее окон, опустела. "Не на украинскую ли границу отправились военные?", — растревожилась 37-летняя домохозяйка, старшему ребенку которой 14 лет, а младшей — 2,5 месяца. Видимо, не зря она назвала новорожденную Кассандрой.
К помещенной в Лефортово Давыдовой стали съезжаться правозащитники, российское демократическое издание объявило сбор подписей в ее поддержку, в прессе стали писать, что Светлана, ранее кормившая детей до трехлетнего возраста, теперь вынуждена сцеживать молоко в камере. "Вы можете находиться в камере вместе с младенцем", — говорила Светлане правозащитница. "Что вы, тут же горячей воды нет", — пугалась Светлана.
Эта российская история настолько потрясала своей несуразностью и невозможностью, что впечатывалась в мозг каждого, о ней слышавшего. Эта история говорила о том, что каждое действие гражданина должно быть осторожным. Даже домохозяйки-кухарки могут быть обвинены в шпионаже. И "не понарошку", а с отсидкой. Этот для многих стало сигналом, что негерценский "колокол" может прозвонить и по ним.
Украине, оказавшейся в тяжелой экономической и политической ситуации, очень не хватало такой "поучительной" для граждан истории. Граждане стали позволять себе слишком многое. В ответ на марш "Я Волноваха" стали спрашивать, почему власти не организуют акцию "Я Донецк"? Начали интересоваться, почему власти так долго не заканчивают войну и кому она выгодна. А, главное, не приветствовали объявленную после Волновахской трагедии новую волну мобилизации, которая должна поставить под ружье 200 тысяч человек.
Читайте также: Руслан Коцаба — против войны. Леонид Рошаль — против убийств детей
Тезис о том, что неотданный Родине военный долг впечет уголовную ответственность, стал разговором в пользу бедных. Тех самых, которые не могли откупиться от мобилизации. Власти должны были начать действовать.
Глава МВД Арсен Аваков стал публиковать в соцсетях фотографии военкомов, задержанных при получении взяток. Связанный с олигархом-губернатором телеканал стал транслировать ролик, призывающий к мобилизации и провоцирующий приступы патриотизма. Но этого, видимо, оказалось мало.
Тогда у нас появился свой "вариант Светланы Давыдовой". Им оказался ивано-франковский журналист Руслан Коцаба. Если после ее ареста общество взорвалось от жалости к многодетной матери, то после его задержания граждан должно было накрыть волной гнева по поводу ущемления работника СМИ.
Учитывая, что его арестовали за призывы к отказу от мобилизации, граждане должны были понять: тот, кто уклоняется и тот, кто призывает к уклонению, могут и будут сидеть тюрьме.
Дело Руслана "оформили" и "раскатывают" по полной, отсутствием пиара эта история не страдает. Советник главы СБУ Маркиян Лубкивский заявил, что журналиста подозревают в госизмене. Мол, у него изъяты материалы, которые могут указывать на совершение им данного преступления. Названные СБУ уголовные статьи, правда, относятся к иностранным гражданам, о чем и пишут сейчас в соцсетях юристы, но это только придает яркости сюжету.
Арест Коцабы был спровоцирован 13-минутным самодельным роликом, где украиноязычный Руслан, шествующий на фоне покосившихся заборов, говорит: "Я отказываюсь от мобилизации и призываю всех нормальных людей отказаться…Нельзя в 21 веке допустить ситуацию, когда люди убивают людей за то, что они хотят жить отдельно".
В этом же ролике Руслан, назвавшийся "фронтовым журналистом", огласил страшный секрет о том, что "российских регулярных войск на Донбассе практически нет. Там есть люди, которых мы называем сепаратистами, ополченцами, а они нас — укропами". Второй обнародованной им тайной стала возможность весеннего социального взрыва с использованием привезенного из АТО оружия. Третьей — его рассказ о том, что к войне причастны олигархи.
Теперь, когда суд продлил содержание Руслана под стражей на 60 дней, СМИ нам рассказывают, что он агитировал против мобилизации по заказу российских телеканалов. Так формируется общественное мнение, что только пособник чужого режима может выступать против отправки в армию "мобилизованных и призванных".
Ряды украинских журналистов с читателями, слушателями и зрителями раскололись: кто-то за Коцабу, кто-то против. Но коллегам уже неповадно, судьбу Руслана никто не хочет повторить. Точно так и редкий россиянин решится проверить на себе опыт Светланы Давыдовой.
Украинская политтехнология стала отражением российской. Потому сильный российский образ "матери, сцеживающейся на грязный тюремный пол", у нас выглядит как "арестованный фронтовой журналист". Думаю, технологически тут важно, что журналист украиноязычен, потому что за русскоязычного могли бы вступиться российские правозащитники, и адресованный украинцам месседж упал бы не в тот огород.
Люди, выбранные объектами политтехнологий, оказались в страдательном залоге. Благодаря им, арестованным, русскоязычные граждане услышали голос Большого брата, укроиномовные — Великого. Этот голос напоминает, что слово — не воробей, не поймаешь — вычислят. Что державная лесорубная машина на щепки обращает внимания. Что государство по-прежнему крепко, его танки быстры, и нет смысла им мешать и ложиться под них. А тех, кто это все же сделает, нам будет искренне жаль — до тех пор, пока нас не отвлечет новая политтехнологичная идея государственного значения.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции. Ответственность за цитаты, факты и цифры, приведенные в тексте, несет автор.
