РИА Новости Украина
Сегодня, спустя два года, о полном прекращении огня в Донбассе говорить не приходится: противоречия между Киевом и самопровозглашенными республиками Донбасса по-прежнему слишком сильны, и оптимистический прогноз делать пока сложно.
Горячее лето 2014-го
Первым минским переговорам (они вошли в историю как "Минск-1") предшествовал август 2014 года — самый "горячий" месяц за всю историю конфликта на Донбассе. В начале месяца — наступление украинских силовиков, Донецк и Луганск оказались практически в окружении. Тогда некогда процветающие областные центры, покинутые людьми и машинами, больше напоминали декорации к постапокалиптичным фильмам.
В середине августа — столь же мощное контрнаступление ополченцев, обернувшееся для силовиков несколькими "котлами", в том числе печально знаменитым Иловайским. Такие поражения заставляли Киев искать мира.
Хлынувшие в Россию беженцы, следствие по сбитому малайзийскому Boeing, гибель фотожурналиста Андрея Стенина, введенные западом санкции против РФ и российские контрсанкции — таков был фон, на котором стороны приступили к переговорам.
Их необходимость, видимо, понимали все стороны конфликта. Это обусловило практически молниеносное принятие "Минска-1". Однако нерешенные противоречия, накопленный с обеих сторон силовой потенциал, сильные "партии войны" — в Украине, в ДНР и ЛНР, недовольство обеих сторон сложившимся статус-кво — все это сделало невозможным полное выполнение "Минска-1", все это ставит под вопрос и нынешний "Минск-2".
Было и еще одно противоречие: Киев делал вид, что договаривается напрямую с Москвой и не считает ДНР и ЛНР участниками переговоров. Москва же напоминала, что не является стороной конфликта, а лишь посредником, имеющим влияние на повстанцев. И договариваться Киеву необходимо напрямую с Донецком и Луганском.
К тому же Киев на тех переговорах представлял первый президент Украины Леонид Кучма — человек опытный и авторитетный (в конце июня 2014 года он даже не побоялся посетить мятежный Донецк), но с неясными полномочиями и не обладающий никаким постом.
Молниеносное принятие "Минска-1"…
Президент РФ Владимир Путин встретился 26 августа с Петром Порошенко в Минске, договоренности по Донбассу продвигались обнадеживающе быстро.
Еще через несколько дней Путин и Порошенко поговорили по телефону. Как рассказывал потом российский президент, он "набросал" параметры будущего перемирия — прекращение огня и применение авиации, отвод вооружений, обмен пленными.
Его украинского коллегу такой подход устроил — 5 сентября в Минске впервые собралась контактная группа, в которой Украину представлял Кучма, самопровозглашенные республики — тогдашний вице-премьер ДНР Андрей Пургин, Россию — посол в Украине Михаил Зурабов, а ОБСЕ — швейцарский дипломат Хайди Тельявини.
После переговоров было объявлено, что 5 сентября с 18.00 по киевскому времени стороны прекращают огонь. На сайте главы украинского государства появился соответствующий приказ. И напряженность на линии соприкосновения действительно спала, хотя перед этим ополченцы планировали "взять" Мариуполь.
В Донецке произошли поразительные перемены — город моментально наполнился людьми, поверившими, что война действительно закончилась. Причем беженцы возвращались как из России, так и из Украины — между республиками и Украиной тогда не было "границы", пересечь которую можно только после унизительной и долгой процедуры получения спецпропусков. В школах и университетах начался учебный год.
…И молниеносное разочарование
Однако быстро выяснилось, что стороны по-разному понимают и букву, и дух достигнутых договоренностей. ДНР и ЛНР видели себя как минимум автономиями или полноправными членами конфедеративного государства с Украиной, причем к ним должны были отойти все территории "бывших", как они их называли, Донецкой и Луганской областей. Киев же не скрывал, что ни о каком "особом статусе" для Донбасса речи идти не может. По сути Киев был готов обсуждать лишь условие почетной сдачи мятежников.
Еще одним камнем преткновения был вопрос о границе между Россией и Донбассом — Киев настаивал, что должен взять ее под свой контроль, ополченцы же на это пойти не могли.
Вскоре ДНР и ЛНР провели у себя выборы глав республик и депутатов парламентов, перешли на российские рубли и московское время. Украина начала продовольственную блокаду, "отрубила" республикам доступ к банковской системе, перестала платить пенсии и зарплаты бюджетникам, провела выборы в Верховную Раду. Донбасс в них не участвовал и теперь своих представителей в украинском парламенте не имеет.
Вместо интеграции республик обратно в правовое поле Украины на правах автономий или "особых территорий", Донбасс стал все дальше отдаляться от страны, которая на словах хочет его вернуть, а на деле отталкивает от себя.
И все-таки ноябрь-декабрь 2014 года были для Донбасса вполне мирными. Люди начали надеяться, что сейчас всё каким-то образом "устаканится", политики договорятся, вернется нормальная жизнь.
Впереди были бои за донецкий аэропорт и Дебальцево (которые ополченцы объясняли необходимостью отодвинуть и "выровнять" линию фронта), гибель мирных жителей под обстрелами и от мин, в том числе пассажиров автобуса на блокпосту под Волновахой. К февралю возникло понимание необходимости "Минска-2", который обернулся 16-часовым переговорным марафоном президента Франции Франсуа Олланда, канцлера Германии Ангелы Меркель, а также самих Путина и Порошенко.
А Минск и ныне там
Но и сегодня, спустя два года после первого Минска, о полном прекращении огня и начале реальной интеграции Донбасса в правовое поле Украины говорить не приходится.
Читайте также: Отчет СММ ОБСЕ в Украине: перемирие, фактически, есть
По иронии судьбы, именно в эти дни на очередном заседании в Минске представители Киева и Донбасса договорились об очередном прекращении огня — с 1 сентября. За пять дней нового перемирия стороны уже успели обменяться обвинениями в его нарушении. А официальный представитель донецкого ополчения Эдуард Басурин и вовсе обвинил Украину в подготовке химической атаки на позиции ДНР.
Противоречия между Киевом и народными республиками по-прежнему слишком сильны, поэтому и оптимистический прогноз делать пока сложно.
