наверх
28.03.202410:49
Курсы валют НБУ
  • USD26.89+ 0.03
  • EUR31.83+ 0.14

Андрей Портнов для Open Democracy: как начиналась война на Донбассе

Донбасс, мир и пролонгация Минских соглашений. (507)

(обновлено: )4027156
Часть Донбасса превратилась не просто в новую "горячую точку", но и в мину замедленного действия для Украины, пишут мировые СМИ. Однако, что послужило причиной превращения части восточной Украины в театр полноценных боевых действий?

Тимур Громов, РИА Новости Украина

Донбасс, как и любой другой регион Украины, не стоит ни идеализировать, ни демонизировать, пишет историк Андрей Портнов в статье для британского портала Open Democracy, анализируя причины возникновения военного конфликта в этом регионе. Однако именно противостояние на Донбассе вполне может сформировать новую социально-этническую общность этого региона, уверен историк.

"Для меня вынесенный  в заглавие этого текста вопрос является ключевым для понимания событий последних лет в Украине. Задолго до превращения части восточной Украины в театр  полноценных боевых действий, в масс-медиа утвердился образ "двух Украин" или даже "этнических зон Украины", — так начинает статью для британского портала Open Democracy приглашенный профессор в берлинском университете Гумбольдта историк Андрей Портнов.

"Символами "востока Украины" в этой чрезвычайно упрощенной схеме традиционно выступали четыре областных центра — крупнейших промышленных города. Харьков, Днепропетровск и Донецк в позднесоветское время были городами-миллионерами, население Луганска приближалось к отметке в 500 тысяч человек. Во всех четырех городах преобладал русский язык как язык повседневного общения. И в 2004, и в 2010 году на президентских выборах большинство избирателей в этих областях голосовали за выходца из Донецкой области Виктора Януковича (хотя процент голосов был разный)", — пишет историк.

Читайте также: Коррупция на миллиарды, или почему Гонтарева лучший банкир во Вселенной

"Весной-летом 2014 года "восток Украины" даже как воображаемая целостность перестал существовать. Донецк и Луганск стали центрами самопровозглашенных "народных республик" и на себе испытали войну. Харьков избежал этой участи, а Днепропетровск стал символом украинской лояльности и "сердцем Украины". Может ли "идентичность" объяснить войну на Донбассе? Какова была роль местных и центральных элит в погружении региона в войну?" – интересуется автор статьи.

"Очень распространенный ответ на вопрос о причинах настолько разной траектории пост-майданной истории востока Украины отсылает к особенностям "идентичности жителей Донбасса", обычно описываемой как "советская". Причем, в зависимости от идеологических предпочтений, "идентичность" эта оценивается уничижительно или комплиментарно. В обоих случаях очень часто "ДНР" и "ЛНР" отождествляются со всем населением региона, а физическое насилие описывается как едва ли не само собой разумеющееся следствие недовольства "жителей Донбасса" языковой или экономической политикой Киева", — говорится в публикации.

"При этом в разнообразной литературе о Майдане… и войне на Донбассе до сих пор критически недостает компетентного фактографического изложения событий в центре  и регионах. Многие исследователи при этом слишком легко поддаются искушению идеологизации в объяснении мотивов и причин социальных действий", — полагает Портнов.

"В данном эссе я хотел бы поставить несколько вопросов, которые, надеюсь, станут отправной точкой серьезных исследований: Так ли пряма дорога от политических сантиментов к физическому насилию? Может ли "идентичность" объяснить войну на Донбассе и как корректно описать общественные настроения в ситуации, когда государство утрачивает монополию на насилие? Какова была роль местных и центральных элит в погружении региона в войну?", — пишет историк.

"В утрате Украиной контроля над ситуацией в Донецке и Луганске важнейшей датой было 6 апреля 2014 года. В этот день несколько тысяч митингующих — при очевидном попустительстве якобы охранявшей объект милиции — заняли здание Донецкой областной госадминистрации и вывесили на нем российский флаг. Это был уже второй захват Донецкой ОГА (первый имел место в начале марта, когда вошедших в здание сторонников созыва внеочередной сессии облсовета через несколько дней милиция эвакуировала оттуда, ссылаясь на обнаруженную в сессионном зале бомбу)", — вспоминает Портнов.

"Принципиально важные последствия имел даже не сам повторный захват, но отказ Киева от силового освобождения здания. Приехавший с этой целью спецназ во главе с тогдашним вице-премьером, генералом милиции Виталием Яремой, так и не приступил к выполнению своих обязанностей. В тот же день, 6 апреля, состоялся штурм здания Луганского управления Службы Безопасности Украины (СБУ) толпой из нескольких тысяч человек, впереди которой стояли женщины и подростки. Милиция и в этом случае просто отступила в сторону, однако сотрудники СБУ удерживали здание шесть с половиной часов", — говорится в статье.

"Таким образом, в начале апреля 2014 года государство Украина окончательно утратило монополию на насилие в двух областных центрах Донбасса. Отказ от силовых действий позднее объясняли общей дезориентацией в первые недели после потери Украиной Крыма и опасениями перед кровопролитием", - пишет историк.

"Спецоперация (с элементами импровизации и стихийности) 6 апреля 2014 года по захвату ключевых административных зданий в Донецке и Луганске стала возможна из-за суммы ситуативных факторов: — "нейтральной" позиции правящего класса региона (прежде всего, местных олигархов и лидеров Партии регионов Рината Ахметова в Донецке и Александра Ефремова в Луганске); — пассивности правоохранительных органов (для понимания которой важно помнить о дискредитации силовых структур на Майдане и их растерянности в ситуации смены власти); — постепенной утратой Украины контроля над ее границей с Россией; — нерешительности нового киевского правительства, причинами которой были не только страх перед кровопролитием, но и недостаточность политико-экономической заинтересованности в Донбассе (там очевидным образом преобладал "анти-майдановский" электорат и весь бизнес контролировался местными олигархами, теснейшим образом связанными с режимом бежавшего из Киева Виктора Януковича)", — говорится в статье.

Смотрите также: Удовлетворенность уровнем жизни в регионах Украины

"У Днепропетровской  области нет границы с Россией. Что еще важнее — в этом регионе не было политико-экономической монополии Партии регионов. Оба эти фактора сказались на развитии там событий весной 2014 года. В конце февраля — начале марта в городе прошло несколько демонстраций антимайдана, на которых звучали призывы к штурму здания областной администрации. После этого несколько сот местных проукраинских активистов заняли это здание и организовали в нем круглосуточное дежурство. Главой Штаба национальной обороны области выбрали Юрия Березу (в недалеком будущем — командира добровольческого батальона "Днепр-1" и народного депутата). Когда в Днепропетровск прибыл назначенный 2 марта 2014 года губернатором области олигарх Игорь Коломойский, защитники ОГА вручили ему ключи от здания", — вспоминает Портнов.

"Коломойский со своими ближайшими соратниками — Геннадием Корбаном и Борисом Филатовым — сделал "проукраинскость" Днепропетровска и спасение города от военного сценария политическим капиталом и инструментом защиты своих бизнес-интересов. В Днепропетровске до штурма административных зданий не дошло. Зато команда Коломойского не без задора признавалась в интервью в использовании всех, в том числе, неправовых, методов для подавления сепаратизма", — говорится в статье.

"Донецкая и Луганская области — не единственные, имеющие границу с Россией. Ближе всего к ней находится Харьков, который, именно по этой причине, с 1919 по 1934 год был столицей советской Украины. 6 апреля 2014 года — синхронно с захватами в Донецке и Луганске — здание Харьковской обладминистрации было повторно занято анти-майдановскими протестующими. Однако уже утром 7 апреля спецподразделение "Ягуар" из Винницкой области без единого выстрела за 15 минут очистило здание и задержало 65 человек", — напоминает автор публикации.

"Мы не знаем, как развивались бы события в Харькове, если бы приехавшие туда министр внутренних дел Арсен Аваков и глава Нацгвардии Степан Полторак отказались от штурма по донецкому и луганскому примеру. Можно предположить, что немалую роль в специфике харьковской истории сыграли тесные личные связи высокопоставленных лиц с городом: Аваков — харьковчанин, глава Харьковской обладминистрации во время президентства Ющенко; генерал Полторак — бывший ректор Харьковской Академии внутренних войск МВД", — пишет Портнов.

"Безусловно, во всех схематически описанных выше событиях играли свою роль настроения населения и специфика областей Украины. Напомню, что в ХIX веке большая часть современных Донецкой и Луганской областей, с двумя главными городами включительно, входила в состав Екатеринославской губернии", — полагает историк.

"Донбасс, как и любой другой регион Украины, не стоит ни идеализировать, ни демонизировать. Важно просто зафиксировать характерное для него неприязненно-настороженное отношение к Киеву (и любому другому надрегиональному центру власти) и чуткое улавливание дискриминационной риторики, которую по отношению к "жителям Донбасса" легко позволяли себе и украинские политики, и общественные деятели", — полагает Портнов.

"Все сказанное выше никоим образом не означает, что "жители Донбасса" несут коллективную ответственность за превращение их региона в зону боевых действий. Тот факт, что Майдан в Донецке был в меньшинстве, не означает, что большинство поддерживало, например, присоединение к России. А непонимание и раздражение по поводу Киева отнюдь не означало готовности брать в руки оружие. Эмоции (в том числе, политические) и физическое насилие — это принципиально разные вещи. Предпосылкой второго, как правило, становится особая ситуация, например, оккупации или отсутствия власти как таковой. Именно это произошло в Донецке и Луганске", — пишет историк.

"Абсолютное же большинство жителей избрало позицию пассивного выжидания или безразличия к общественным делам, которую можно обозначить словами "лишь бы не стреляли" или с горечью назвать, по примеру луганского философа Александра Еременко, "воинствующим обывательством", — говорится в статье.

"Часть Донбасса превратилась не просто в новую "горячую точку", но и в мину замедленного действия для Украины. Война стала повседневностью, как и информационная и финансовая блокада, пропускная система, обстрелы населенных пунктов с обеих сторон. По данным ООН, в войне на Донбассе до сих пор погибло более 9 тысяч человек, более 20 000 получило ранения и более 2,5 миллионов человека покинули места своего постоянного проживания, оказавшиеся в зоне боевых действий", — пишет автор публикации.

Читайте также: Прокуратура, таможня, налоговая… Саакашвили и "Ореховая мафия"

"Можно (и нужно) спорить о правильной дефиниции конфликт на Донбассе. Но нельзя закрывать глаза на то, что в течении более года в восприятии многих он стал гражданской войной. Луганский философ Александр Еременко высказал в своей книге "Размышления о луганской Вандее" опасение по поводу вероятности того, что "гражданская война в Донбассе вполне может сформировать новую социально-этническую общность. Если эта общность возникнет, то она будет не украинской, даже антиукраинской…". Иными словами, "донбасская идентичность", особенно при условии сохранения нынешнего статус-кво и дальнейшего развития "приднестровского сценария", может стать следствием (не причиной!) событий весны 2014 года и последующей войны", — полагает Портнов.

Самое читаемое
    Темы дня