Первая часть: Девять дней, которые потрясли Донбасс. Как появились ДНР-ЛНР
Александр Белокобыльский, РИА Новости Украина
"40 автобусов "Правого сектора"
"Разогревать" Донбасс начали с января – слухи о том, что "едут 40 автобусов "Правого сектора", появились задолго до победы Майдана. К концу января о радикалах-гастролерах говорили вполне официальные лица – губернатор Донетчины Андрей Шишацкий, например.
Подобное развитие событий людям, следившим за новостями, не казалось таким уж невозможным. 26 января евромайдановцы штурмовали Запорожскую ОГА, накануне без сопротивления заняли Полтавскую, а до того взяли под контроль Черкасскую, Винницкую, Ивано-Франковскую, Тернопольскую и Львовскую обладминистрации.
Ни в Луганск, ни в Донецк "Правый сектор" так и не приехал, зато тревожное ожидание экстремистов мобилизовало противников Евромайдана. Впрочем, "подтверждения" существования экстремистов появлялись.
Тогда же, 26 января в Донецке группа людей с бейсбольными битами напала на другую группу спортивных молодых людей, которая участвовала в провластном митинге. Никто не доказывал, что нападавшие имели отношение к Майдану – задержанных хулиганов милиция тут же отпустила, но противникам революции было "и так все ясно". В Луганске в этот день на митинг принесли шину и муляж "коктейля Молотова" (что Гражданский сектор луганского Евромайдана расценил как провокацию).
На следующий день Луганский облсовет поддержал создание народных дружин на предприятиях и желание казачьих организаций патрулировать улицы. Вслед за ним донецкие областные депутаты предложили создать Народный фронт Донбасса для борьбы с "бандеровской Украиной".
Эти дружины поначалу вызывали скептические улыбки у многих дончан и луганчан. Они перевидали много искусственно созданных "гвардий", которые так ничем себя и не проявили. Как курьез встретили и активизацию казачьих организаций – их давно воспринимали как симпатичный и безобидный фольклорный атавизм.
Кто мог подумать, что через полгода дружины перерастут в "ополчение", а большую часть Луганской области станут контролировать казачьи атаманы – Козицын, Дремов, Косогор?!
Большинство – против Майдана и за Россию
Авторитетных социсследований по Донбассу за февраль-март нет. Но есть данные апрельского опроса в юго-восточных областях Украины, который провел Киевский международный институт социологии. Настроения больших групп людей не меняются быстро, поэтому можно считать, что картина была такой уже к началу "Русской весны".
Луганская и Донецкая области настолько выделяются среди других регионов в этом исследовании, что иного развития ситуации ожидать просто не приходилось.
Здесь наибольшее количество опрошенных считали нелегитимными центральные органы власти, были уверены, что Майдан нужно было разгонять силой, и симпатизировали России (там "высокие зарплаты, пенсии и стабильная власть"). Кроме того, жители Донбасса сильнее других опасались роста радикализма и боялись "Правого сектора". Также они тверже всех были уверены, что в стране возможна гражданская война.
Откуда взялись такие настроения, известно. Жителей Донбасса много лет убеждали, что они кормят всю Украину. В то же время на фоне закрытых шахт и порезанных на металлолом заводов здесь появились целые депрессивные города и районы с безработицей, где заработать можно разве что торговлей на базаре или работой в нечеловеческих условиях на нелегальных угольных разработках – копанках.
Из этого диссонанса рождалось чувство великой несправедливости по отношению к Донбассу, неприятие Украины, которую винили во всех бедах, и симпатии к России, так напоминающей СССР своей стабильностью и жестким лидером. Социальный протест был мастерски перенаправлен пропагандистами с олигархов на "бандеровцев", которые "хотят навязать свои ценности востоку".
Противопоставление восточной Украины «Западенщине» вместе с языковым вопросом Партия регионов эксплуатировала годами. Плюс, конечно, со времен Майдана-2004 не утихала пропаганда против "оранжевой чумы" и "агрессивного блока НАТО".
Экстремистов заказывали?
Почти месяц с создания дружин самообороны обстановка в Донбассе накалялась по мере обострения ситуации в Киеве. Слухи о том, что "Правый сектор" на подходе проносились каждую неделю. В Луганске и Донецке появились палатки, где записывали в "народные дружины".
Луганские донские казаки направили призыв президенту РФ Владимиру Путину:
"Обращаемся к Вам… с просьбой не отдать нас на растерзание западным иродам, а в случае дальнейшего углубления политического кризиса… оказать военную поддержку народу Украины".
В феврале "титушки" несколько раз нападали на евромайдановцев и в Донецке, и в Луганске. Те продолжали проводить ежедневные сборы, ставили свечи в память всех погибших на Майдане (и протестующих, и силовиков), выносили желто-голубое пианино, чтобы музыкой умягчить души, но тщетно.
Давление усиливалось, начался переход на личности. На антимайдановских акциях в Донецке держали баннеры с портретами активистов донецкого Евромайдана: "Они хотят уничтожить Донбасс". В Луганске тоже развернулась кампания персональной дискредитации. Например, вокруг дома одного из активистов были расклеены листовки с его фото, именем и фамилией и текстом: "Какие еще наркотики, кроме героина, употребляет ваш сосед?"
Но самый разрушительный эффект оказывали, конечно, провокации. Так, 24 февраля была инсценирована попытка штурма Луганской обладминистрации. Ее устроили местные "ударовцы" под руководством братьев Серпокрыловых. Зрелище было довольно нелепое, абсурдность ситуации усиливало вполне мирное общение "штурмовиков" с "Луганской гвардией" до и после набега.
Тем не менее, картинка для теленовостей была обеспечена. Эхо прозвучавших выстрелов разнесли все местные и основные всеукраинские информагентства. И "фашистов с автоматами» вспоминал каждый оратор на всех митингах "антимайдана", вызывая негодование граждан.
Сила и слабость Майдана
Евромайдан в Луганске и Донецке – это поразительный феномен. На ежедневные митинги выходило очень немного людей – не более полусотни, как правило. Но они были, и для этого нужна была особая сила и стойкость.
Проблема же, кроме малочисленности, заключалась в том, что у активистов отсутствовали харизматичные лидеры. Не было тут и "силового блока" – как, допустим, мощная группировка проукраинских футбольных ультрас в Харькове.
Когда в Киеве революция уже почти победила, протестное движение оседлали партийные структуры – "Батькивщина", Радикальная партия в надежде получить портфели в областном руководстве. А Гражданский сектор, выстоявший в самые трудные времена, по-прежнему не был никак формализован, и это тоже одна из причин поражения украинских патриотических сил в Донбассе.
Очень показательная история вышла 26 февраля в Луганске. К губернатору Владимиру Пристюку с требованием немедленно передать власть обратились по очереди "Общественный совет народного доверия", "Народная рада луганского майдана", еще одна "Народная рада", а затем и некая организация "Луганцы", над главой которой Сергеем Коваленко в городе потешались не один год.
Председатель ОГА отвечал, что уступит место без возражений – только пусть сначала определятся, кому именно. А лучше всего, если активисты дождутся назначения из Киева от центральной власти, которую лично он, Пристюк, признает.
Крымский сценарий
Почему ЛНР и ДНР случились в истории Украины, а Харьковская, Одесская и другие "народные республики", для которых даже была разработана "государственная символика" – не состоялись? Здесь, в отличие от других областей, сошлись несколько факторов.
Пророссийские, "антимайданные" настроения большинства жителей Донбасса, помноженные на страх перед вооруженными радикалами. Тотальная бедность депрессивных регионов, социальный протест против олигархов, "которые делят власть в Киеве, а народ страдает". Слабость организации местных Евромайданов.
И решающим обстоятельством, на мой взгляд, стала неготовность (или нежелание) силовиков бороться с нарастающим протестом против новой центральной власти. Изначально обе области были сданы фактически без боя, включая здания управлений МВД и СБУ.
Читайте также: Луганск: денег нет, а цены – заоблачные
Благодаря Майдану Донбасс открыл для себя возможность "прямого действия", прямого выражения несогласия с госполитикой, которое выражалось в захвате админзданий местных органов власти.
У тех, кто шел на штурм обладминистраций, милиции, прокуратуры, СБУ весной 2014 года в Донецке и Луганске, перед глазами был пример Крыма. Напомним, республиканский референдум о присоединении АР Крым к России назначили 6 марта на 16-е число, а 18 марта полуостров уже стал субъектом Российской Федерации. Без единого выстрела, как неоднократно подчеркивалось.
Так же рисовало себе будущее и большинство вышедших на улицы с российскими знаменами жителей Донбасса. Те, кто готовили общественное мнение, не объяснили, что все может обернуться войной. Хотя им бы, наверно, и не поверили.
Сегодня подобный сценарий в остальных областях юго-востока Украины уже вряд ли возможен.
Первая часть: Девять дней, которые потрясли Донбасс. Как появились ДНР-ЛНР
