Россия должна более активно влиять на происходящие в ближнем и в дальнем зарубежье процессы, от которых напрямую зависят как безопасность, так и привлекательность страны в глазах мирового сообщества. Установить допустимые границы и формы вмешательства может помочь изучение опыта действий геополитических соперников, успешно применяющих инструментарий «мягкой силы». В формировании объективного образа России большую помощь могут оказать соотечественники, однако им самим следует консолидироваться, чтобы иметь возможность оказывать влияние на решения властей в своих странах. Об этом и о многом другом рассказал в интервью РИА Новости глава Россотрудничества Константин Косачев во время своей поездки на Украину.
- Константин Иосифович, Вы в ходе своего визита в Киев встречались с премьер-министром Украины Николаем Яновичем Азаровым, провели ряд других важных встреч. Расскажите, о чем говорили с премьером?
- Как руководитель Россотрудничества, я, конечно же, не уполномочен обсуждать весь спектр российско-украинских отношений. И с председателем правительства Украины, с министерством иностранных дел, и в отдельных встречах с министром образования, с министром культуры мы обсуждали круг вопросов, входящих в сферу ведения агентства – это гуманитарный блок, вопросы образования, вопросы культурных обменов. Разумеется, обсуждали положение русского языка, работы с соотечественниками. Обсудили наши планы развития сети представительств Россотрудничества здесь, на Украине.Я могу абсолютно искренне сказать, что во всех без исключения встречах я почувствовал искреннюю заинтересованность в том, чтобы Россотрудничество работало на Украине активно. Есть понимание того, что решению многих других сложных вопросов, стоящих в повестке дня и в экономике, и в политике, и в социальной сфере, именно гуманитарное сотрудничество может способствовать гораздо более эффективно, нежели другие усилия политиков и дипломатов. Потому что гуманитарное сотрудничество подразумевает, во-первых, вовлечение в эту работу очень широких масс людей – не только экспертов, специализирующихся на двусторонних отношениях, а во-вторых, формирует общественный запрос на то, чтобы отношения двух стран были нормальными, позитивными, в идеале - продвинутыми.
Я могу сказать, что те настроения, которые я сегодня почувствовал в разговорах с упомянутыми собеседниками и, разумеется, во время встречи с соотечественниками и во время мероприятий, которые были организованы – это и открытие выставки, посвященной Отечественной войне 1812 года, и выставка в рамках программы «Язык и культура» - все эти события для меня подтверждают, что на Украине такой общественный запрос на продвинутые отношения с Россией сейчас выражен значительно более ярко, чем 5, 10 или 15 лет назад.
Я даже не связываю это с теми или иными политическими силами, которые находятся у власти, хотя, конечно, это тоже очень важно, и настрой нынешних властей Украины на сотрудничество с Россией совершенно качественным образом отличается от политики предыдущей власти. Я сейчас говорю немного о другом – о том, что по прошествии 20 лет после распада СССР и цивилизованного, как принято говорить, развода России и Украины, по моему ощущению, постепенно начинается такой, в хорошем смысле слова, возврат на исходные позиции и взаимное тяготение друг к другу. Я его чувствую, хотя, конечно, далеко не все еще выглядит подобающим образом и сделать предстоит гораздо больше, чем было сделано, потому что слишком многое было утрачено в предыдущие годы. Но тенденция – однозначно со знаком «плюс».
- В сентябре этого года на совещании представителей Россотрудничества в Москве говорилось о необходимости формирования объективного образа России, в том числе и в странах постсоветского пространства. Задача насущная. Например, значительная часть украинских СМИ, скажем так, не всегда доброжелательно освещает как события в России, так и внешнюю политику РФ. Возможно, намечены какие-то действия в этом направлении?
- Мы сейчас начинаем поворачиваться к этой проблеме лицом. Это очень важно, на мой взгляд, потому что на протяжении многих лет в России бытовала точка зрения, что достаточно быть правым по сути, а то, что о тебе по этому поводу думают или говорят, это уже не столь важно – правда все равно победит. Увы, мир значительно сложнее. И мы видим, что очень часто мы, даже будучи правыми по сути… Возьмем, например, события 2008 года, Южный Кавказ, или нынешние события на Ближнем Востоке, когда мы, говорю это не в режиме пропаганды, абсолютно правы по сути, но когда нам приписывают совершенно иные намерения, мотивации и цели. Сейчас понимание того, что восприятием наших действий нужно заниматься не менее серьезно, чем их формированием и реализацией – оно в России наступает. Это очень важно, об этом говорят и президент РФ, и председатель правительства, и министр иностранных дел, другие высокие руководители.
Это, в свою очередь, означает и иной государственный заказ, если хотите, на деятельность «Россотрудничества». Если в предыдущие годы агентство воспринималось как такое мини-министерство культуры и образования за рубежом, действующее в «одноканальном» режиме, нацеленное на зарубежную аудиторию без существенного анализа того, какой эффект имеют проводимые мероприятия, то сейчас рамка требовательности к нашей эффективности существенно повышается. И задача, которая формулируется, если не прямо, то косвенно, это задача формирования вокруг России благоприятного общественного климата, безопасной среды, биосферы, как кому больше нравится, которая позволяла бы избегать предвзятой и конъюнктурной интерпретации наших мотиваций и действий.
Что касается вопроса о том, что мы могли бы делать дополнительно. На самом деле, идей и планов гораздо больше, чем имеющихся у нас возможностей, скажу об этом откровенно. А имеющиеся у нас возможности, конечно, напрямую завязаны на возможности страны. В этом смысле ситуация не очень благополучная, потому что весь наш креатив, наш порыв вперед, наша готовность работать по-новому накладываются на объективные обстоятельства, когда и Россия, и весь мир готовятся к худшему, готовятся к повторению финансово-экономического кризиса, и даже имеющиеся возможности, на всякий случай, резервируются на «черный день». Это нормальная ситуация. Поэтому мы наши планы строим, если говорить о финансировании соответствующей работы, строим не с 2013-го, а с 2014 года. Но мы не считаем, что теряем время: в этот период мы сможем отработать и соответствующую нормативную базу в виде указов президента, распоряжений правительства, каких-то других подзаконных актов, и мы, самое главное, сможем сформулировать те проекты, над которыми мы хотели бы работать.
- И какие это могут быть проекты?
- Приведу несколько примеров того, что мы хотели бы делать. Русский язык за рубежом. Сейчас продвижением русского языка за рубежом занимаются, по моим подсчетам, как минимум, пять различных ведомств, в различных формах своей деятельности, но за бюджетные средства. Работа идет по нескольким направлениям и на нескольких уровнях, но в результате не втягивает в эту сферу то количество людей, которые потенциально хотели бы знать русский язык и его использовать.
Мы сейчас предложили переподчинить Россотрудничеству Государственный институт русского языка имени А.С. Пушкина, который сейчас находится в ведении министерства образования. И это не просто бюрократическая реформа – что будет написано сверху над названием этого вуза. Речь идет о том, чтобы на базе Государственного института русского языка имени Пушкина создать инструмент, который бы в России действовал в форме российского вуза, а за рубежом, в том числе и здесь, на Украине, действовал бы и в форме филиалов, это самая естественная форма, но и в форме так называемого «института Пушкина», схожего по формам работы с институтом Гете, институтом Сервантеса – то есть, полугосударственной, полуобщественной структуры, которая занимается популяризацией и распространением русского языка, включая, конечно, и преподавание, и повышение квалификации преподавателей.
Институт Пушкина будет делать это, действуя и на базе наших центров, но самое главное – на базе украинских университетов и институтов, которые в этом заинтересованы и готовы в этом проекте участвовать. И тогда к такому вузу уходила бы функция переквалификации русистов, которых на Украине, конечно же, много, сертификации, принятия экзаменов по русскому языку у тех, кто хочет учиться или работать в России, у тех, кто хочет приобрести российское гражданство…
Другая тема. Вот мы сейчас находимся в представительстве Россотрудничества в Киеве, и здесь, помимо кинозала, библиотеки, есть еще и возможность принимать делегации. Что мы хотим сделать? Мы уже договорились с министерством культуры и с рядом российских творческих союзов о создании такого малобюджетного проекта, который может быть запущен раньше окончания финансового кризиса. Суть в том, что творческие союзы дают нам имена молодых, еще не раскрученных и, простите, не избалованных успехом исполнителей – музыкантов, писателей, режиссеров, актеров, которые были бы отобраны в результате конкурсов, получали бы билеты от министерства культуры, а у министерства есть такие возможности, и приезжали бы сюда.
И мы одновременно будем решать сразу несколько задач. Мы открываем мир этим молодым творцам, даем им возможность показать себя. А здесь бы они, приезжая, работали бы в трех «жанрах»: это встречи с соотечественниками (важный элемент обеспечения гуманитарных связей), это выступления перед местными политическими элитами, которые заинтересованы в качественном культурном продукте, и это их контакты с промоутерами, с потенциальными их агентами…
Еще пример. Мы сейчас работаем с компанией, которая имеет сеть так называемых интеллектуальных кафе. Это возможность выпить чашку чая и съесть блины или тарелку борща, но все это происходит в стенах библиотеки, где можно книги либо обменять, либо предложить, либо приобрести. Но самое главное, это происходит в компании с интересным собеседником, который приезжает, в этом случае, из России – это может быть человек из сферы политики, из сферы культуры, из сферы активности любой неправительственной организации. Такая форма позволит нам здесь собирать людей думающих, людей креативных, мыслящих самостоятельно, которые хотели бы больше знать о России.
И еще один проект, который будет запущен в ближайшее время, носит название «Мировая премьера». Министерство культуры запускает портал «Культура.рф», на этом портале будут вестись трансляции в режиме онлайн самых интересных премьер в России – из Большого театра, из консерватории… В чем наша часть? Мы хотим на базе наших центров оборудовать высококлассные современные кинотеатры с экраном во всю стену, с изображением и звуком высочайшего качества – с тем, чтобы брать этот сигнал. Тут дело не просто в доступе к сигналу, а в том, что министерство культуры будет нам его давать в качестве, годном уже не для монитора компьютера, а для широкоформатного экрана. И мы будем собирать здесь, в Киеве, людей, которые интересуются Россией, на премьеру в Большом театре в режиме прямого доступа. Это будет, я убежден, мощный культурный, культурологический прорыв.
Это лишь несколько идей, связанных с возможностями сети Российских центров науки и культуры за рубежом. У нас этих центров сейчас 59, а вообще мы представлены в 76 странах. Есть у нас задумки и по новому порталу для соотечественников, есть идеи в сфере печатной продукции, которая позволяла бы консолидировать русский мир.
- «Русский мир» - тема обширная…
- Мне представляется важным модифицировать парадигму нашей работы с так называемым «Русским миром». Сейчас в сознании многих понятие «Русский мир» идентичен с понятием «соотечественники», то есть, «Русский мир» - это русские за рубежом. В моем прочтении соотечественники – это сердцевина «Русского мира», это его ядро, но это не совпадающие на 100 процентов понятия. «Русский мир» гораздо шире. В идеале в этот «Русский мир» здесь, на Украине, могут входить и украинцы, и люди других культур, может быть, американцы, живущие здесь и интересующиеся не только Украиной, но и Россией, люди, связанные судьбой с Россией или связанные с нашей страной по роду занятий…
Вот этих людей включить бы не в сферу влияния России – речь ни в коем случае не идет о том, чтобы формировать здесь некую «пятую колонну», которая подчиняла бы Украину России. Нет, речь идет о формировании здорового актива людей, которые не удовлетворены нынешним состоянием отношений между двумя странами, которые готовы двигать эти отношения вперед, оказывая давление на тех, кто уполномочен принимать соответствующие решения. Это очень важное направление работы, может быть, самое главное.
И точно так же украинский, условно говоря, мир, должен формироваться в России. Они («русский» и «украинский» миры) должны быть интегрированы друг с другом, они должны работать вместе, потому что политики и дипломаты, при всем к ним уважении, самостоятельно, без такой общественной поддержки, работают значительно менее эффективно, чем это нужно нашим странам, нашим народам.
- В чем для вас особенности работы агентства на Украине, чувствуете, что есть тут какая-специфика?
- Разумеется, Украина очень специфична. И тут возникает еще одна тема. Сейчас работа с соотечественниками за рубежом построена по недифференцированному принципу: вот есть соотечественники, они нам все одинаково близки и любезны. Это, конечно, правда, но мы не можем не видеть и не можем игнорировать определенную специфику.
Соотечественники делятся, как минимум, на три очень большие и очень разные группы. Есть. У нас есть историческая эмиграция, это люди, которые бежали от большевиков после революции, люди, которые высылались на «философских» пароходах или позднее, в рамках борьбы с диссидентством в 70-е и 80-е годы, эта такая историческая вынужденная эмиграция. Вторая группа – это эмиграция добровольная, люди, которые выезжали из Советского Союза, продолжают уезжать из России в поисках лучшей доли или просто на заработки, получая выгодные предложения. И это выбор этих людей. И третья группа – это люди, у которых просто не было выбора, их никто не спрашивал, в какой стране они завтра проснутся. И не учитывать эту специфику нельзя, это качественные вещи.
Есть еще, уж простите меня, и вещи количественные. У России, как принято считать, есть 30 миллионов соотечественников за рубежом, из них 20 миллионов на пространстве бывшего Советского союза, из них 8 миллионов на Украине. Т.е. каждый третий или четвертый российский соотечественник, в зависимости от точности расчета. Это огромная масса людей, которая, конечно, нуждается в первоочередном внимании, в этом нет никаких сомнений.
Могу вам сказать, что буду отстаивать, и в рамках Россотрудничества, и в рамках правительственной комиссии по соотечественникам за рубежом, где я являюсь заместителем руководителя, я буду отстаивать разработку дифференцированного подхода. И с точки зрения контента, если хотите, с точки зрения акцентов, которые делаются на тех или иных программах, и, не в последнюю очередь, с точки зрения финансирования.
- Если говорить о специфике Украины, не следует забывать и другую сторону явления. Да, здесь много соотечественников, да, здесь в целом очень доброжелательное отношение к России, но здесь же ряд политических сил, пользующихся поддержкой значительной части избирателей, порой строят политику на откровенной русофобии. Какими могут быть действия России с учетом этого? Понятно, мы говорим не о политическом давлении.
- Я прекрасно понимаю, что какие-то ожидания связаны с Россией, но на самом деле, все равно исход этой борьбы будет решаться внутри Украины. И очень важно, чтобы люди, которые не страдают русофобией, тоже были бы консолидированы и объединены. Русофобы, как мы видим, объединяются очень легко, и их видно и слышно даже тогда, когда они находятся в меньшинстве. А вот люди, русофобией не страдающие, они разрознены.
Даже если брать только среду соотечественников, очень много сделано для консолидации этой среды – здесь, изнутри, в первую очередь - но я не могу сказать, что эта консолидация уже состоялась. По-прежнему есть какие-то внутренние войны междоусобные. То что мы чувствуем в России – нам идут сигналы, что мы-де здесь самые лучшие и единственные соотечественники, а с другими вам не надо иметь дела, и наоборот. Кто-то это делает просто в погоне за грантами или какими-то другими материальными благами, кто-то это делает более искренне, веря, что его точка зрения, его идеология единственно верная. Но если эти силы не смогут консолидироваться и стать для верховной власти на Украине столь же важным элементом, с которым нужно считаться, как так называемые «оранжисты», строящие свою политику на русофобии, мы можем сколь угодно долго ожидать от России каких-то активных действий, и мы их не дождемся.
Да, Россия не является здесь каким-то равнодушным созерцателем, ни в коем случае, но мы и не можем позволить себе вмешательство в те очень сложные процессы, которые идут на Украине. Да, нам еще многому предстоит научиться. Мы очень внимательно изучаем опыт наших геополитических соперников, которые работают значительно более активно и значительно более эффективно здесь, на Украине, через НГО, через те же гранты. Это очень интересный опыт, и я вам могу сказать, что мы его изучаем самым серьезным образом. И я надеюсь, что мы сможем построить работу на тех же самых принципах, соответствующих международному праву, украинскому законодательству, но не устраняющих Россию из этих процессов.
Беседовал Андрей Лубенский, РИА Новости.
