НЬЮ-ЙОРК, 11 сен - РИА Новости, Лариса Саенко. Террористическая атака, которая 11 сентября 2001 года ввергла в шок весь американский народ, жителями Нью-Йорка с первых дней воспринималась как начало череды трагических событий и даже необъявленной войны против США, вспоминает нью-йоркский корреспондент Русской службы Би-би-си Владимир Козловский.
"Буш в первые дни трагедии мог объявить войну всему миру - и (американцы) его бы поддержали. Настроение в дни трагедии на невинной крови тысяч было - отомстить. Последующее десятилетие оказалось десятилетием войн, но, к счастью, без единого теракта на территории США", - вспоминает журналист.
Выходец из СССР, Козловский работал на месте теракта в Нью-Йорке с первых дней. Сейчас он вспоминает, что паники в городе не было. Со стороны дымящихся руин двигались машины с запыленными пожарными в кузовах и автобусы с усталыми полицейскими. Стоявшая на тротуарах толпа встречала их как героев - аплодисментами и словами благодарности.
Власти перекрыли мосты и тоннели, ведущие на Манхэттен. Кроме того, горожан призвали не выходить не выходить из дома, а также связаться с ближайшей больницей и предложить сдать кровь для пострадавших. В первые дни после 11 сентября очередь из желающих стать донорами выстроилась на кварталы.
На Манхэттене стоял сильный запах гари, на тротуарах был виден белый налет - следы цементной пыли от рухнувших башен-близнецов Всемирного торгового центра, люди заматывали лица платками или марлевыми повязками.
Спустя два-три дня после атаки запах жженой пластмассы ослаб, белесое облако над Манхэттеном начало таять. Вместе с тем было объявлено, что в зоне теракта уровень содержания асбеста в воздухе вчетверо превышает допустимый. Предприимчивые горожане тут же вышли на улицы с марлевыми повязками на лотках по два доллара за штуку - ровно в четыре раза дороже, чем в аптеках.
Впрочем, помимо хитрецов в этой трагедии были и герои. Так, владелец обувной лавки на Нижнем Манхэттене бесплатно раздавал кроссовки женщинам из оцепленной "зоны", чтобы те смогли сменить обувь на каблуках и в случае новой атаки бежать быстрее, вспоминает журналист. Город ожидал новых терактов: появились слухи, что следующей мишенью террористов станет небоскреб "Эмпайр Стейт Билдинг". Козловский пришел в "назначенный срок взрыва", здание было оцеплено, а вокруг него уже стояла толпа - у ожидаемого нового места взрыва собрались журналисты и простые зеваки.
Номера этажей как номера дивизий
Уже на второй день после атаки на Нижнем Манхэттене появились люди с фотопортретами и любительскими фотографиями своих родственников и друзей. Они разыскивали всех, кто в тот злополучный день работал в башнях Всемирного торгового центра. От большинства погибших не удалось найти даже праха. Но нью-йоркцы все равно приходили на это место с портретами своих близких, в надежде получить о них хоть какие-то известия оставляя на столбах номера своих телефонов.
"На элитных Парк- и Лексингтон-авеню эти листовки срывали, но в кварталах даунтауна ни у кого не поднималась рука. Выходцев из России тоже искали. Двухметровый сероглазый Владимир Савинкин работал на 101-м этаже в брокерской конторе Cantor Fitzgerald... Родные писали, что на левой руке у пропавшего 21-летнего брокера - часы Longines, на правой - золотой браслет, а на шее - золотая цепочка со знаком Тельца. Еще один пропавший русский - 35-летний Геннадий Боярский - был сфотографирован на фоне голубой воды. Он работал в American Express Corporate Travel Services на 94-м этаже башни номер один", - вспоминает Козловский.
Тела погибших в завалах и огне почти не удалось идентифицировать.
"Слушая, как родственники говорят между собой, я обнаружил, что они называют номера этажей ("Ваш на каком был? На 84-м? А мой - на 102-м"), как ветераны войн - номера дивизий. Например, Парк-авеню была заклеена фотографиями Роджера Марка Рэсуайлера (1-я башня, 100-й этаж) и Джованны Гамбали (1-я башня, 102-й этаж)", - рассказывает очевидец тех событий.
На плитах национального мемориала, который открыт к 10-летию трагедии, имена погибших расположены не по алфавиту. Экипажи и пассажиры захваченных террористами "Боингов" обозначены отдельно, так же как и сотрудники полностью уничтоженных компаний или люди, погибшие в одном лестничном пролете.
Но тогда, в первые дни, люди не хотели верить в гибель родных. Их почти не было на перекрестке Первой авеню и 30-й улицы, где в те дни располагался самый большой в мире морг. Он был переполнен, и на улице стояли несколько армейских фургонов, в которые собирали останки для идентификации. Их охраняли переброшенные в Нью-Йорк на усиление полицейские в ковбойских шляпах. Сюда подъезжали из оцепленного района башен-близнецов полицейские грузовики с останками в закрытых пакетах. Каждому безымянному пакету - без исключения - полицейские отдавали воинские почести.
Уцелевшие спрашивали: зачем?..
На Юнион-сквер, последней точке перед полицейскими ограждениями, народ стал собираться на второй день после теракта. Кто-то принес полосы оберточной бумаги, на которых люди писали то, что они чувствуют. А эмоции всех переполняли, и на смену шоку приходила попытка понять - "за что?". На Юнион-сквер об этом спорили все, даже стоявшие бок о бок арабы и евреи, и все - со слезами, но не с яростью... Спустя день после 11 сентября на месте обрушения небоскребов появился двухметровый гипсовый цилиндр - самодельный памятник. К его подножию люди несли свечи в стеклянных стаканах, картонные иконки, Библии, желтые и белые розы, записки. Писали по-английски, по-испански, по-китайски, по-тайски, по-японски... Козловский нашел надпись и на родном языке: "Неужели кто-то кому-то что-то этим доказал?.."
"Как ни странно, но на парализованном Нижнем Манхэттене не прекращало работу русское бюро путешествий, несмотря на то, что над Америкой никто не летал, кроме истребителей F-16 и полицейских вертолетов. Хозяин бюро путешествий объяснил мне, что во вторник ему начали звонить гостившие в Нью-Йорке россияне, которые хотели срочно вернуться на родину", - вспоминает репортер.
...Моечные машины уже смывали с мостовых белую пыль, убирали сотни ботинок, очков и многие тысячи листов бумаги, разлетевшихся из офисов уже не существующих контор. Но запах трагедии, который не спутать ни с чем, растворился на Манхэттене только под Новый год.
"Я тоже, как и большинство нью-йоркцев, хотел кому-то отомстить... Тогда я, урожденный москвич, окончательно почувствовал себя американцем", - признался Козловский.
