Василий Стоякин, обозреватель
10 сентября президент Украины дважды выступил в ООН — в группе высокого уровня Совета безопасности и на общих дебатах сессии ГА ООН. Относительно реформы ООН он говорил слишком обще, чтобы можно было понять, о чем идет речь. А вот о ситуации в Украине он говорил подробнее.
Основные принципы
Главная идея, с которой Петр Алексеевич обратился к ГА ООН состоит в том, что "Россия не является контрибутором международной безопасности, а наибольшей угрозой для нее".
Собственно, такая точка зрения имеет право на существование (и, более того, существует), но высказав ее, надо соответствующим образом заканчивать. Если Россия — главная угроза и верить ей нельзя (как было сказано президентом в Киеве), то нельзя и рассчитывать на какое-то мирное урегулирование. Надо вести войну до капитуляции «империи зла» и ее ликвидации как явления. Соответственно, в контексте ситуации на Донбассе, надо требовать не миротворческий контингент, а ядерный заряд.
"Сегодня Россия, наверное, единственная страна в мире, которая имеет конфликт горячий, замороженный или потенциальный — почти со всеми соседями".
Суждение, мягко говоря, спорное. "Потенциальные" конфликты — явление уж очень обобщенное. "Потенциально" может иметь конфликты с соседями и Швейцария, например.
Той или иной степени напряженности конфликты практически со всеми соседями есть и у Украины. Единственное исключение — Белоруссия, и то сказать: неиспорченные отношения с ней — заслуга скорее белорусской, чем украинской дипломатии.
Крым
В Крыму все плохо, там систематически нарушаются права человека.
Президент сослался на вердикт Международного суда ООН, который требует не запрещать Меджлис и "обеспечить право украинских граждан на образование на украинском языке".
Решение суда нужно выполнять, конечно, но для начала надо выяснить, какой статус имеет Меджлис и почему до 2014 года он не был зарегистрирован в Украине. Между тем все просто — Меджлис видит себя только представительским органом крымско-татарской общины, но никак не, например, общественной организации. Думаю, что если бы Меджлис согласился бы на соответствующий законодательству статус, то в Украине он тоже был бы зарегистрирован.
Что касается права граждан Украины на образование на украинском языке, тут следует отметить три момента:
Во-первых, в Крыму граждан Украины не то чтобы очень много. В основном там люди, которые добровольно приняли российское гражданство. Украина этого акта не признает и продолжает их считать своими гражданами.
Во-вторых, проживающие в Крыму граждане РФ имеют право получать образование на украинском языке — он там вообще имеет статус официального. Другое дело, что и во времена украинского Крыма они не очень рвались этим правом воспользоваться.
В-третьих, если получение образования на украинском языке — право, а не обязанностей граждан Украины, то мы ждем президентского вето на закон об образовании, который грубо противоречит статьям 10 и 53 Конституции, закону об основах государственной языковой политики и международным обязательствам Украины.
Возвращаясь к Крыму: "Международная общественность должна внимательно отслеживать ситуацию в Крыму, чтобы предупредить новый геноцид против крымских татар и украинцев" и "Настало время создать международную группу друзей украинского Крыма". На всякий случай президент также призвал ООН признать Голодомор геноцидом, но почему-то забыл признать таким же депортацию крымских татар).
О Донбассе
Сразу отмечу принципиально важный момент — в обоих выступления в ООН президент упомянул о Минских соглашениях только один раз: «В нарушение Минских соглашений Россия продолжает направлять регулярные силы и поставлять тяжелое вооружение и боеприпасы оккупационным войскам на территории отдельных районов Донецкой и Луганской области».
Во-первых, даже если доказательства этого есть (а в качестве таковых Порошенко опять предъявил неизвестно кому принадлежащие паспорта, которые, вообще-то, должны быть в распоряжении Генпрокуратуры, а не в ООН), то сама Украина на законодательном уровне их не признает. Закон, признающий отдельные районы Донбасса оккупированной территорией, только обсуждается.
Во-вторых, Минские соглашения трактуют происходящее на Донбассе как внутренний конфликт в Украине, а не результат агрессии со стороны РФ. Соответственно, Минские соглашения накладывают обязательства прежде всего на Украину (собственно, других сторон, которые обязаны что-то делать, там просто нет). А именно о ходе выполнения Украиной своих обязательств президент не сказал ни слова.
То, что президент не знаком с Минскими соглашениями, в значительной степени обессмысливает все сказанное им. Если он Минскими соглашениями не руководствуется, то надо было прямо заявить, что Украина ждет от ООН посредничества в мирных договоренностях с Россией и введения миротворческого контингента в зону межгосударственного конфликта. Однако, сказать этого президент не мог, поскольку Украина сама не признает факта российской агрессии на Донбассе.
Справедливости ради отмечу, что косвенно президент признал неприемлемость для Украины Минска: "Главная проблема Донбасса в том, что Украина и Россия желают совершенно противоположного. Украина хочет мира и восстановления суверенитета над своей территорией. Россия хочет контроля над Украиной. (…) Россия хочет обменять мир в Украине на свободу Украины. Украина никогда не примет такое соглашение".
Россия действительно претендует на свободу Украины. Она, например, не хочет, чтобы Украина была членом НАТО и чтобы на ее территории были американские базы. Она не хочет, чтобы у Украины было ядерное оружие (кстати, президент осудил корейское ядерное оружие, но парадоксальным образом напомнил о неэффективности соглашений "безопасность в обмен на бомбу"). Она не хочет, чтобы в Украине ограничивались права "российских соотечественников". Она хочет, чтобы отдельные районы Донбасса имели статус, описанный в Минских соглашениях.
Россия, безусловно, выбрала такой путь обеспечения своих интересов, который принципиально исключает достижения этих целей. Но вопрос-то заключается в том, что и Украина отрицает какие-либо соглашения не только с Россией, но и с частью собственного населения, которое тоже всего этого не хочет. А это заставляет сомневаться в миролюбивости и демократичности Украины.
О миротворцах
Предложение Москвы о вводе миротворцев президент назвал "гибридным" и обвинил РФ в намерении "легализовать своих марионеток и заморозить конфликт навсегда".
В то же время он за введение миротворческого контингента ООН, если:
— его мандат будет покрывать всю территорию ЛДНР, включая российско-украинскую границу;
— с территории Украины должны быть выведены все иностранные войска (даже те, которые находятся там с согласия украинских властей?);
— в его составе не должно быть представителей страны-агрессора.
Развертывание миротворческой операции ООН должно восстановить суверенитет Украины над всей ее территорией и гарантировать, «что никто не сможет забрать у Украины свободу» (см. выше).
Правда, президент благоразумно не упомянул, чем же собственно должны заниматься миротворцы ООН — служить заменителем украинской армии, как это следует из заявлений Курта Волкера, или же быть охраной миссии ОБСЕ, как хочет российская сторона.
Резюме
Позиция президента совершенно определенная в стратегическом отношении:
— Донбасс и Крым — территория Украины;
— обсуждать с кем-либо (включая население Украины) принадлежность Донбасса и Крыма он не будет;
— восстановление территориальной целостности должно быть безусловным (т.е., выполнять Минские соглашения, а тем более — надежды и пожелания российской стороны, Украина не намерена).
Читайте также: Трамп пошумел в ООН
Несмотря на всю жесткость выступления президента, он оставляет определенный простор для компромисса относительно сроков и характера деоккупации Донбасса и Крыма.
Однако, выступая за разрыв Минских соглашений и безусловную деоккупацию, он не может опереться на соответствующие решения украинского парламента. Пока есть время до принятия закона и есть неопределенность с его содержанием (он, очевидно, будет принят только после согласования с Вашингтоном) у России есть последняя возможность вернуть процесс в русло выполнения Минских соглашений и сохранить лицо.
