Василий Стоякин, обозреватель
Минские соглашения, вероятность выполнения которых изначально была невысокой, сейчас окончательно перешли в статус виртуальной реальности. О них все вспоминают только для того, чтобы подчеркнуть – их не существует. Во всяком случае – с реальностью они никак не пересекаются.
Позиция украинской стороны
Украинская позиция понятна и очевидна – Минские соглашения выполняться не будут. Вернее, будут, но так, как хочет Киев: сначала контроль над границей, потом – политический диалог. Понятно, что никакого диалога не будет, или же он будет, но представители Донбасса ультимативно потребуют присоединить "отдельные районы" к Тернопольской и Ивано-Франковской областям.
Просто пробежимся по высказываниям.
Петр Порошенко на конференции по безопасности в Мюнхене в очередной раз заявил, что его страна героически отражает путинскую агрессию; потом, на встрече с командным составом ВСУ, — что война продолжается, и заканчивать ее Украина не планирует; наконец, в Днепропетровске, – что "мы, украинцы, сами разберемся, как обеспечить реинтеграцию Донбасса в мирную жизнь Украины". Чтобы понять смысл последнего высказывания, надо вспомнить, что Минские соглашения – не о прекращении боевых действий, а о политическом урегулировании. Так вот, урегулировать Киев ничего не собирается.
Подтверждает это и Ирина Геращенко, которая заявляет, что Украина будет выполнять Минск, но не будет вести переговоры с террористами. Учитывая, что весь смысл Минска именно в том, чтобы Киев начал договариваться с руководством ЛДНР, тут тоже все понятно. (Отмечу, впрочем, что меня не оставляет мысль о том, что авторы соглашений не очень-то хотели мирного урегулирования, раз в качестве "представителей Донбасса" выдвинули заведомо неприемлемых для Киева людей).
К мнению Арсена Авакова, как представителя "партии войны", можно, вроде бы, и не прислушиваться, но его предложения полностью запретить товарообмен с Донбассом, кроме продукции, связанной с угледобычей (т. е. тем, что сейчас заблокировано), имеют поддержку в парламенте.
Слова политиков подтверждаются делами.
Во-первых, украинская сторона не осуществляет отвод вооружений (это зафиксировала миссия ОБСЕ) и не придерживается режима прекращения огня (о чем свидетельствуют столкновения около Донецкой фильтровальной станции).
Во-вторых, продолжается блокада железнодорожных путей. Уголь, правда, на подконтрольную территорию идет, зато, судя по всему, не идет на неподконтрольную. Блокада осуществляется "активистами", но власть, критикуя блокировщиков, никаких усилий для прекращения блокады не прилагает.
Позиция российской стороны
Какие цели российской стороны — непонятно, но очевидно, что желание реинтегрировать Донбасс в состав Украины постепенно уступает требованиям объективной реальности.
Тут заявлений было гораздо меньше. За последнее время отметился только Сергей Лавров, в который раз заявивший, что ЛДНР были признаны фактом подписания Минских соглашений. Это интересная информация, учитывая, что в Минских соглашениях никакие "народные республики" не упоминаются, а есть только "отдельные районы Донецкой и Луганской областей" Украины. Дейнего и Пушилин представляют в Минске не ЛДНР, которых в соответствии с Минскими соглашениями не существует, а население отдельных районов (которое, правда, их на это не уполномочивало).
А вот реальных действий намного больше.
Во-первых, президент РФ подписал указ, которым признаются действительными документы, выданные властями ЛДНР.
Независимо от целей, которые ставились при принятии этого акта, совершенно очевидно, что это шаг к признанию республик и, как таковой, он грубо нарушает Минские соглашения. Шажок, впрочем, небольшой – мера временная и сама ее необходимость возникла из-за отказа Украины осуществлять соответствующие функции на неподконтрольных территориях.
Во-вторых, в ответ на блокаду власти ДНР пригрозили национализацией предприятий группы Ахметова и даже взяли несколько объектов под контроль. Российская же сторона выразила готовность поставлять коксующийся уголь на Донбасс.
Насколько я понимаю, у "республик" просто нет механизма обеспечения национализации и сколько-нибудь адекватного управления. Только захват и остановка. Организовать экспорт продукции предприятий Донбасса можно только через Украину (кстати, продукция предприятий Приднестровья экспортируется через Молдавию). На внутреннем же рынке России продукция предприятий Донбасса полностью импортозамещена и может быть реализована только за счет российского производителя. Поскольку решение политическое, немного его потеснить можно, но дело это непростое.
Сам факт национализации, пусть и фейковой, является подтверждением того, что существуют не отдельные районы, а состоящие из районов государства.
В-третьих, с марта банки ДНР и ЛНР осуществляют наконец переход к рублю, как к основному расчетному средству (что было анонсировано еще в сентябре 2015 года).
Это тоже противоречит Минским соглашениям, которые предполагают сохранение ОРДЛО в едином экономическом пространстве Украины. Правда, там прописаны некоторые особенности в отношениях с Россией, но вряд ли торговые преференции могут пойти столь далеко…
В-четвертых, армии ЛДНР тоже не выполняют требований по прекращению огня и отводу вооружений. Хотя сейчас ОБСЕ больше критикует Украину.
Резюме
Заявления и действия сторон довольно однозначно намекают на крах Минского процесса.
Не знаю, чего хотели авторы соглашений изначально, в последнее время расчет был, очевидно, на торг с США. Никакого торга, разумеется, не получилось, просто потому, что для США нет никаких причин отдавать контроль над Украиной, а Россия не собирается этот контроль брать. Ряд жестких заявлений американских политиков (вплоть до президента Трампа) наглядно показали, что торга не будет.
США, вроде бы, выступают за реализацию Минска, но они так поддержали Украину, что Киев окончательно для себя решил ничего не выполнять. Введение США в «нормандский» и иной другой формат, уже ничего не решит – время упущено. Представитель США был нужен в Минске в 2015 году.
В общем, Минские соглашения находятся в стадии, когда доктор должен принять решение – отправлять пациента в морг или попытаться вылечить покойного.
