РИА Новости Украина — радиостанция Голос столицы
Уже вторая региональная комиссия по борьбе и противодействию коррупции в органах внутренних дел создана в Украине. Теперь они есть в Харькове и Одессе.
Эффективна ли такая форма борьбы с коррупцией правоохранителей, проанализировал в эфире радиостанции Голос столицы юрист, адвокат Евгений Лосовский.
Как вы считаете, эти антикоррупционные комиссии в структурах МВД - это иллюзия деятельности или все-таки вещи, направленные на конкретный результат в виде уменьшения коррупции?
— На самом деле всегда вспоминаю старую фразу: хочешь угробить дело, создай комиссию. Поэтому на сегодняшний день органов, которые имеют специализацию по борьбе с коррупцией, на самом деле вполне достаточно, как вы правильно сказали. Второе — необходимости создания в каждом региональном подразделении, то есть в каждом регионе данного подразделения является абсолютно неэффективным с точки зрения именно контроля и методологии проведения. Ведь если перейти к объективной составляющей, нам сообщили, что создали. Но для того, чтобы что-то создать, необходима статистическая составляющая, то есть для чего, почему и что преследовала и по какой методике в данном случае создавали. Почему в одних регионах создано, а во вторых или в третьих — не создано. Теперь следующий вопрос. Кто в данном случае будет координировать деятельность антикоррупционных органов? То есть в соответствии с законом «О прокуратуре Украины», она как таковая тоже в данном случае борется с коррупцией, также еще с рядом других государственных преступлений в сфере государственности, и связанных с коррупцией, соответственно, высших эшелонов власти точно так же, как САП, точно так же, как НАБУ. Поэтому вывод следующий. Исходя из того, что мы видим в данном случае по статистической составляющей, связанной с задержанием коррупционеров, можно говорить только о следующем. Кто имеет наиболее высокую эффективность борьбы с коррупционерами и, как я всегда говорю, это не связано с открытием уголовного дела, а связано с его реализацией.
То есть доведением его до логического конца и приговора?
— Конечно, все остальное — это на самом деле, знаете, в пользу тех, кто в данном случае и руководит данным процессом. А теперь если мы с вами возьмем именно статистику в данном случае реализации в суде и получения реальных приговоров, я думаю, мы с вами ужаснемся. А также еще возьмем в данном случае, сколько находится на досудебном следствии, и сколько времени прошло с момента или задержания, или проведения соответственно досудебного следствия, мы с вами будем просто шокированы. Потому что, в принципе, эффективность определяется всегда одним показателем. Это несение реального наказания. Все остальное в данном случае даже неинтересно и неэффективно. Даже масс-медиа, когда в данном случае публикует и, соответственно, наши коллеги о задержании или, соответственно, о каких-либо уголовных преступлениях и преследованиях, оно, соответственно, вообще в данном случае даже не достойно того, чтобы это слушать и даже публиковать. Потому что, в принципе, результат будет понятен через год-два, а в некоторых случаях и по три-четыре года. И как мы с вами понимаем, даже борьба с коррупционерами сначала эффективна и в данном случае годик-два, и граждане выходят под залог, даже где железобетонная документированная база по преступлениям. Поэтому на сегодняшний момент такое количество антикоррупционных органов не только не эффективно, оно ведет в данном случае к полной дезорганизации между этими же органами.
Тянут в разные стороны и нет никакого единого хода?
— Конечно, у нас в данном случае отсутствует единое управляющее звено антикоррупционной политикой в государстве. Таким образом отсутствует координатор, с которого общественность, вот так просто сказать, без высокой юриспруденции, с кого можно спросить. Поэтому размытие ответственности ведет к отсутствию наказания. В данном случае сегодня в государстве задать общественности вопрос: кто в конце концов отвечает за антикоррупционную политику? И в данном случае это проведение и ее эффективность. У нас не с кого. И, в принципе, я вам скажу, с точки зрения методологии размытия ответственности в стране, достаточно когда сидит хороший менеджер, который определяет для того, чтобы общественного возмущения избежать. Потому что конкретно предъявить кому-либо нет возможности.
Может ли быть такое, что эта антикоррупционная комиссия наоборот даст возможность заинтересованным в коррупции людям наладить отношения с представителями МВД?
— Конечно, дело в том, что бороться с коррупцией, с криминальными преступлениям может только тот, кто является в данном случае специалистом, и у которого в прямых должностных обязанностях присутствует данный факт. Учитывая, что комиссия — это орган, который согласно всем законодательным активам Украины и соответственно, все, что связано с правоохранительной деятельностью, не имеет никаких полномочий, кроме как именно согласующего какого-либо комитета или комиссии, ключевая фраза, вы правильно сказали, у нас нет ни методологии, ни в данном случае положения о данных комиссиях. И кто его буде писать — большой вопрос. Поэтому граждане, не хочу никого обидеть, которые не имеют понятия о борьбе с преступностью, именно технически не знают этих вопросов, идет следующий ответ. То есть это вопрос согласования на уровне не законодательном, а чисто субъективном. И чем больше в данном случае граждан, которые имеют отношение к расследованию уголовных дел, не зависимо, антикоррупционных или каких-либо других тяжких преступлений, будут влиять на данный процесс необъективно. Потому что согласно законодательству Украины абсолютно человеком, который может в данном случае проводить следствие, это следователь, процессуально-независимое лицо, процессуальный руководитель — прокурор и соответственно, в данном случае реализация — это следственный судья. Все. В данном случае пора заканчивать данные моменты и спрашивать с тех, кто согласно закона, несет ответственность за проведение в данном случае антикоррупционной политики и привлечения граждан к уголовной ответственности. Все остальное чистой воды профанация.
Что действительно нужно сделать в Украине для результативной борьбы с коррупцией?
— Прежде всего работа судов. Однозначно в данном случае точку для общественности, для борьбы с реальной преступностью ставит суд. Это раз. Второе — однозначно следователь, который, я всегда об этом говорил, должен иметь материальную независимость, и, соответственно, служебную независимость. У нас только по закону это процессуально-независимое лицо. И сегодня все, кто едут сейчас в автомобилях и слушают наш эфир, начнут улыбаться, потому что в данном случае следователями руководят все, начиная от начальника РУВД, заканчивая прокурорами и соответственно судьями. На сегодняшний день следователь без согласования с кучей в данном случае чиновников ничего не может сделать. И поверьте, есть настолько талантливые следователи, которые могут провести работу без воздействия каких-либо внешних факторов — комиссий, чиновников и, не хочу обидеть, некоторых именно в кавычках гражданских активистов, кто не есть настоящими активистами. На сегодня процесс один, тут даже говорить не о чем. Дать на самом деле людям, которые по закону являются процессуально-независимыми, это фраза, которая определяет все, и которые могут так же, как привлекать, соответственно, по санкции суда, и задерживать коррупционеров, это следователи. Более того, в данном случае необходимо не размывать финансирование и растрату денежных государственных средств на всякую фигню, а именно, дать людям, которые определяют работу на земле и ходят, это оперативные работники и следователи. Вот кто делает черную работу и получает наиболее маленькие деньги. Поэтому все начинается с материального и с мотивации. И если бы мы с вами сегодня выслушали хотя бы одного следователя, который мог бы остаться анонимным, и который много лет в органах внутренних дел, если бы он рассказал, что у нас отсутствует материальная база для создания агентурной сети, без нее работа с криминалитетом абсолютно приближается к нулю.
Читайте также: Переживаем ли суровые годы? Как народ борется с инфляцией
Если бы мы с вами видели какое количество дел ведет каждый следователь, и если бы мы с вами сегодня до конца сложили бы всю математику, что мы возбуждаемся каждый день по тем или другим тяжким преступлениям. И если бы мы с вами увидели, что следователь, который расследует кражу, например, автомобиля, одновременно ему в данном случае ложится тяжкое преступление по групповым убийствам, по борьбе с педофилией, например, преступления в сфере детства, мы бы с вами были бы сегодня шокированы. Не может человек в данном случае, следователь в особо важных делах, который имеет квалификацию 20 лет работы, расследовать 150 дел или 100, при этом начиная с простого и заканчивая преступлениями в сфере государственности или антикоррупционного момента. Поэтому вывод один — строгая координация работы следователя, выбор следователей по категориям сложности. Соответственно, абсолютное игнорирование в данном случае их возможностей и их требований ведет к одному — некачественному расследованию уголовных дел в сфере тяжких преступлений. Все это порождает абсолютную неэффективность.
К слову, коррупция начинается на эмоционально-интеллектуальном уровне, а не на финансовом. Такое мнение выразил консультант по вопросам финансов и капитала, экономический журналист, дипломированный психолог и педагог Ханс-Вольфф Граф в эфире Голоса столицы. Он также выразил мнение, что она возникает из-за классового неравенства.
