РИА Новости Украина – радиостанция "Голос Столицы"
В зоне ответственности Вооруженных Сил Украины на Востоке нужно создать военную полицию. Об этом заявил начальник донецкого облуправления Национальной полиции Вячеслав Аброськин.
Аброськин уточнил, что такая потребность связана с тем, что полиции сложно в "серой зоне" вести оперативно-розыскные и следственные мероприятия при расследовании тяжких и особо тяжких преступлений в населенных пунктах. Это же касается преступлений, совершенных военнослужащими на территории дислокации военных частей.
На данный момент в Украине уже существует военная служба правопорядка. Однако у нее нет полномочий для проведения следственных и оперативно-розыскных мероприятий.
Целесообразность и правомерность функционирования военной полиции в эфире радиостанции Голос Столицы проанализировал военный эксперт, полковник запаса Олег Жданов.
Почему идея создания военной полиции до сих пор не нашла поддержки среди политиков?
— Военная полиция создана давным-давно. Если мне не изменяет память, она уже скоро будет отмечать свой первый десятилетний юбилей. Вопрос полномочий военной полиции на сегодняшний день не решен, но это исключительно ведомство военной полиции: территории воинских частей и зоны ведения боевых действий.
Если такая полиция уже есть, о создании чего тогда говорит Аброськин?
— Это, очевидно, расширение полномочий МВД, тут идет конкуренция между военной службой правопорядка и министерством. Дело в том, что закон о военной полиции уже гуляет в ВР больше года. И последний раз его в июле отправили на доработку. Проблема заключается лишь в том, что МВД не хочет делиться полномочиями и дать военной полиции статус правоохранительного органа, чтобы они могли вести оперативно-розыскную деятельность и проводить досудебное расследование в сфере ответственности военнослужащих. А у нас под категорию военнослужащих попадает НГУ и ВСУ. В этом главная проблема. МВД хочет монополизировать все расследования, которые проводятся на данный момент, тем более что ГПУ сейчас теряет эту функцию оперативно-розыскной деятельности, согласно закону о реформе прокуратуры. И она с сентября уже не может проводить такие действия.
Какие полномочия и права нужно добавить военной полиции, чтобы она эффективно работала именно в "серой зоне"?
— В "серой зоне" и на территории воинских частей. Для этого нужно придать ей статус правоохранительного органа. Все остальные функции, соответствующие данным действиям, прописаны в законе о военной полиции. Кстати, в этой гонке за полномочия уже даже участвует и ГПУ. Главный военный прокурор, Матиос, тоже написал законопроект о военной юстиции, то есть фактически это создание параллельного Министерства юстиции, только в военной сфере, ради двух организаций, в которой он хочет возобновить военные суды, военных прокуроров и военных адвокатов. Фактически мы увеличиваем штат министерства, хотя орган уже создан, ему нужно всего-навсего добавить полномочий, чтобы он начал работать в полном объеме и обеспечивать правопорядок именно в сфере деятельности ВСУ и НГУ.
Почему Нацполиция не может этим заниматься в тех же военных частях?
— Дело в том, что мировая практика показывает — и реально так в жизни получается — что сфера деятельности военнослужащих имеет очень много особенностей и много специфики. Она связана с определенными рисками, она связана с определенной государственной тайной в том числе. Чтобы не смешивать эти две сферы — мирную и военную жизнь — во всем мире существует военная полиция, которая занимается расследованием преступлений, связанных с военнослужащими и вообще с военной жизнью страны, и есть обычная полиция.
Если говорить о "серой зоне", то военной полиции придется иметь дело и с гражданскими?
— Именно так. Дело в том, что взаимодействие двух видов правоохранителей не исключается, а наоборот: они должны помогать друг другу. И, допустим, если в "серой зоне" военная полиция задержит гражданских лиц, не связанных с военными преступлениями, но совершивших правонарушение, она будет обязана их передать МВД и Нацполиции. И те продолжат свое расследование, сотрудничая, допустим, с военной полицией. И наоборот: если Нацполиция где-то задержит военнослужащего, который совершил правонарушение, то это уже в юрисдикции военной полиции.
У военной полиции должно быть более усиленное вооружение и обмундирование, чем у Нацполиции?
— Нет, кроме штатного вооружения, то есть стрелкового оружия и автомобилей, за исключением, допустим, в зоне ведения боевых действий или зоне повышенного риска они смогут применять и бронеавтомобили, но облегченного варианта — типа дозорных машин, БТР, в крайних случаях.
А что говорит мировой опыт на этот счет?
— Тут, наверное, можно привести в пример любую страну-члена НАТО. И в Турции очень хорошо организована служба военной полиции, и в Бундесвере военная полиция прекрасно справляется с обязанностями. В США мы наблюдали работу военной полиции во время военного конфликта в Ираке, и во время ведения боевых действий в Афганистане. То есть у них огромный опыт, и они готовы им поделиться.
Как заявил в интервью радиостанции заместитель руководителя Нацполиции Константин Бушуев, переаттестация вышла на финишную прямую, но она не решит всех проблем полиции.
По словам директора Украинского института анализа и менеджмента политики Руслана Бортника, решение дофинансировать Нацполицию на 2 млрд гривен связано с желанием власти заслужить лояльность силовиков на случай массовых протестов в стране.
