РИА Новости Украина
Если коротко взглянуть на последние 25 лет украинской истории, а особенно на то, как с перманентным успехом проходила адаптация старой советской системы к потребностям современного независимого государства, то станет очевидным, почему независимая Украина превратилась в этакого советско-национального ублюдка. Например, проводится громкая кампания по десоветизации общества, а власть в государстве осуществляется через советы, то есть, по сути, остается советской. Разве не абсурд, когда постановления о десоветизации принимают советы, пишет Василий Расевич.
И для чего вообще те советы, если от них мало что зависит? Не зависит, как оказалось, даже переименование городов, сел, площадей и улиц. И почему центральная власть в Киеве так не доверяет регионам, не позволяет даже малейшей инициативы? И почему власть в Киеве, которая говорит от имени абстрактного народа, при непосредственном приближении к реальным людям на местах перестает его слышать.
Кампанейщина – признак советскости
Удивительно, но почему-то даже хорошо образованные люди часто не уделяют внимания прямым значениям слов. Вот ведется в Украине борьба за декоммунизацию, уничтожаются памятники и мемориальные доски советской эпохи, переименовываются города, улицы, площади. И почти все правильно, за исключением уничтожения настоящих художественных произведений.
Но правильно опять же только с формальной точки зрения. Дело в том, что за понятием "декоммунизация" кроется гораздо больше, чем попытки устранения коммунистических идеологических конструктов из украинского публичного пространства.
Если внимательно присмотреться к этой политике, то увидим, что мы имеем дело с десоветизацией и даже дерусификацией. Очевидно, что дореволюционные российские писатели ничего общего с коммунистическим режимом не имели. Хотя понятно, что и большевики, когда "осваивали" новоприобретенные территории, сразу брались за переименование и быстро маркировали пространство на российско-коммунистический лад, а для этого инструментализовывали даже "старорежимные" фамилии. При этом делалось это без всякого учета мнения местного населения.
К сожалению, и от современных декоммунизаторов часто приходится слышать упреки, мол, а почему вы не протестовали, когда коммунисты в директивном порядке меняли все предыдущие названия? Они не спрашивали вашего мнения? Странная логика, потому что так можно скатиться и к вопросам, почему вы допустили у себя коммунистическую власть, почему массово не бунтовали против Голодомора, почему легли под Сталина, почему приветствовали Гитлера и еще много чего.
И все же в таком подходе кроется одна очень важная общая черта для советской и современной украинской комеморативной политики. Эта черта – кампанейщина.
Советская кампанейщина была элементом коммунистической политической культуры, когда человек – ничто, какой-нибудь маленький винтик в огромном механизме. Когда право на истину имеет только руководитство коммунистической партии, в котором постоянно проводятся чистки, чтобы отбить навсегда у людей инициативу и право на собственное мнение. Современная же кампанейщина продиктована не только быстротой проблемы, никто и не сомневается в необходимости преодоления коммунистических рудиментов, но и страхом, что жители могут прийти и оказать сопротивление. Или если затягивать процесс и колебаться, то можно и до преждевременных парламентских выборов дотянуть, на которых кто знает, кто победит. А это, как показывает недавняя украинская история, может привести к существенному развороту в исторической политике государства.
Еще одним из признаков кампанейщины является присвоение центром права говорить от имени абстрактного народа, который якобы уже выработал на все свое единодушное мнение, заключил правильник-цитатник и делегировал его какому-то конкретному институту. Если ознакомиться с таким "Правильником", а точнее "Неправильником" украинского института национальной памяти (список рекомендованных к изъятию из публичного пространства в рамках декоммунизации), то многие инициативы напомнят нам печальную советскую практику, или еще хуже – хунвейбинов времен культурной революции в Китае.
Додекоммунизировать!
В насквозь декоммунизированной Львовской области не нашлось ничего лучше, как переименовать село Андреевка (ибо в честь коммунистического деятеля) в благозвучные Мармузовичи. Уверен, что местные жители даже не задумывались, в честь какого Андрея названо их село. Если бы провести опрос, то, наверное, никто не вспомнил директора МТС Андреева, именем которого большевики назвали село 1946 года. Большинство, наверное, рассказывали бы о апостоле Андрее Первозванном. Но нет, УИНП настоял на историческом названии Мармузовичи. Однако возникает вопрос: а почему не Ферлеивка? Оно когда-то тоже так называлось.
Подозреваю, что такой вариант не рассматривали только потому, что владелец села Фирлей был магнатом и еще в придачу кальвинистом. Нет, именем магната и еще и протестантского настоящее украинское село называться не может. И здесь сошлись в клинче обладатель патента от абстрактной нации на правильную историю (УИНП) и реальный народ в виде местных жителей. Крестьяне не захотели быть мармузовчанами и выразили протест, но кто же их писк услышит?
Теперь их ждет долгий путь от Львовского областного совета к Совета Верховного, а тот, если будет в хорошем настроении, то отменит новое название. Интересно только, какое еще название для деревни имеет в запасе Украинский институт национальной памяти?
В Волынской области переименовали два населенных пункта, но в обоих случаях дело закончилось скандалом. Село Жовтневое (какое страшное коммунистическое название) УИНП посоветовал Верховной Раде переименовать в Сусваль в память о 24-летнем односельчанине Петре, который погиб в зоне АТО. Но, отдавая дань молодому герою и пытаясь сохранить о нем память, все же не стоит прибегать к откровенно советской комеморативной практике. Переругалось все село, а отец Петра Сусваля категорически заявил, что он против переименования и против улицы имени своего сына. Теперь волыняне вынуждены обращаться в Верховную Раду с просьбой отменить новое-старое название и назвать их село Рассветным.
До скандала дошло и в переименованном селе Маяки (еще страшнее коммунистическое название), которому вернули историческое название – Княгининок. Хорошее название, но люди против и имеют на это право. Но и УИНП не уступает, потому что как они смеют не соглашаться и срывать планы декоммунизации всей страны?
Шутки шутками, но хуже всего в этих историях то, что украинская власть мало чем отличается от советской. Те же директивы и кампанейщина, где нет места для обычного здравого смысла. И снова видим, как репрезентанты абстрактного народа не хотят заметить позицию конкретных жителей, которым с теми названиями жить. Согласитесь, но такое упрямство Киева понять трудно.
Еще одним примером варварской кампанейщины может стать история западного писателя и философа-логика Степана Тудора. Сначала в рамках политики декоммунизации закрыли мемориальную таблицу на месте гибели двух писателей – Гаврилюка и Тудора, а потом сняли и саму доску.
Но еще печальнее судьба памятника Тудору. Вандалы проявили себя в нелепой политической пиар-акции. Ведь стране, где идет война, царит коррупция и отсутствуют реформы, нет другой возможности проявить себя, кроме как начать разрушать постамент.
Если бы не действия полиции, то Тудора давно уже сдали бы на цветные металлы, а впоследствии переплавили бы в кого-то из националистических деятелей. Хотя Тудор недолго удержался, на днях городская власть вынуждена была его демонтировать. Эта история показала, что неконтролируемая политика комемморации во Львове, которая часто происходят по инициативе и под давлением толпы, должна наконец закончиться. Но не заканчивается.
А когда закончатся советские следы в публичном пространстве, то разгоряченный народ, наверное, найдет себе других врагов в камне и бронзе. Поляков, например…
"С глаз долой – из сердца вон"?
И все это касается Западной Украины, где декоммунизация состоялась более двадцати лет назад. А что говорить о Центре, Юге и Востоке? Безусловно, в этих регионах нужно провести масштабную декоммунизацию, прежде всего из-за огромного массива ретроградных названий. И здесь возникает огромная проблема: именами каких новых героев называть города, улицы, площади? И стоит ли зацикливаться на исторических персоналиях, особенно, если они не только чужие местным жителям, а в придачу еще и функционируют в коллективном сознании как антигерои?
Циркулярное насаждение из Киева обязательных к чествованию героев может на время заставить несогласных затаиться, замолчать. Но нет никакой гарантии, что при первой же возможности эти люди не проголосуют за ту политическую силу, которая опять же будет обещать не экономические и социальные изменения в стране, а возвращение исторических героев.
Восток и Юг в плане исторической политики больше мимикрируют и прибегают к откровенным уловкам в отношениях с Киевом. И все это держится вместе только потому, что существованию украинского государства есть серьезная угроза. Только переименован Днепр – не менее патриотический, чем Киев. Кропивницкий доказал десятками погибших героев, что готов защищать суверенитет государства. А какая цельу Киева, когда игнорируется позиция этих городов даже о том, как бы те хотели называться? Не доросли? Недостаточно патриотичны или не соответствуют какому-то тайному канону?
Проблема заключается также в том, что Киев, а точнее УИНП, пытаются циркулярно распространить ареал националистических героев на всю страну, которые, что греха таить, имеют западноукраинское выражение. Поэтому в Днепре появились улицы Романа Шухевича, Евгения Коновальца, Елены Телиги, Василия Кука и даже Дмитрия Донцова.
На самом деле, на месте УИНП, здесь нечему особо радоваться. Во-первых, местные жители имеют об этих исторических персонажах свое мнение и еще не скоро с ним расстанутся, если такое когда-то вообще произойдет. Скорее всего, эти названия приобретут абсолютно десакрализованное значение типа того, что произошло в Киеве, когда водитель маршрутки спрашивает у пассажиров: "На Телеге выходят"?. Во-вторых, вполне возможно, что днепровцы или одесситы примут такое навязывание чуждых им имен как своеобразное "усмирение" центром мятежной периферии. Мол, что проглотили? С вами иначе и нельзя. Тогда это только вопрос времени.
Но при таких подходах перспективы нашего государства невероятно сужаются.
Обряд своего рода "усмирения" путем директивной исторической политики также опасен из-за возможных внутренних и международных последствий. Например, и в Днепре, и в Одессе (в Одессе директивным распоряжением Михаила Саакашвили) появились улицы Дмитрия Донцова.
Дмитрий Донцов известен своими националистическими, почти расистскими идеями. Он является автором концепции украинского интегрального национализма, которую взяла на вооружение ОУН и совершившая на Волыни в 1943 году этнические чистки против поляков. Он так же известен как убежденный антисемит.
Эти положения не требуют особого доказательства, просто стоит взять в руки его произведения, развернуть на любой странице и убедиться. Остается спросить: а для чего это делать в Днепре и Харькове? Может, кто-то в этих городах выступал с соответствующей инициативой? По желанию каких "трудящихся" в городах, известных своей еврейской диаспорой, появились улицы, названные именем этого пещерного антисемита? И чего хотел достичь Киев такими выходками в исторической политике? Указать "инвалидам" на их настоящее место?
На все вопросы можно ответить с уверенностью: только не ради консолидации украинской политической нации на таком важном этапе и никак не для интеграции Днепра и Одессы в Украину.
Еще раз позволю себе повторить: историческая политика в нормальном государстве проводится для консолидации общества, а не разъединения. Политика памяти в таком разбалансированном обществе, как украинское, должна направляться на примирение памятей, а не на обострение антагонизмов. Сейчас центральное правительство пренебрегает этим важным направлением политики, отдавая его на откуп людям заидеологизированным и не совсем компетентным.
Людям, которые даже декоммунизацию проводят по формальному принципу и на основе русской поговорки "с глаз долой – из сердца вон". Но в жизни так не бывает. Надо устранить причину, а не бороться с последствиями.
