У добровольцев, призывников и контрактников, воюющих в зоне АТО, накопилось много обид на государство.
Александр Матюшенко
"Нас где-то около полумиллиона людей собралось: Координационный совет офицеров-военнослужащих и Рада батальонов Майдана. Это воюющие ребята. Они говорят: если ситуация будет так развиваться, мы не будем ждать!"
Они защищают Родину ценой своих жизней, а президент Порошенко и правительство Украины не только не проводят обещанных реформ, но даже не платят семьям погибших положенные по закону пособия.
Неизвестные солдаты Украины
— Есть три способа попасть на войну, — рассказывает офицер контрразведки Н. – Военкомат, отдел кадров облУВД и "самоходом". В двух первых случаях необходимы документы, гражданство Украины и отсутствие судимостей. А добровольцу достаточно порвать на себе рубаху и крикнуть "Слава Украине!"
Так просто? В любой батальон?
— Нет. Подразделения ВСУ ведут строгий учет личного состава. Но в батальонах территориальной обороны (БТО), Нацгвардии и патрульной службы спецназначения МВД (ПССН) есть т.н. "мертвые души". Нам известны примеры, когда солдат воевал, например, с мая или июня. Реально воевал! Даже ранен был. Но в официальных списках личного состава его нет. Значит, на довольствие он не поставлен, формы для него нет, медикаментов – нет, ничего нет.
Читайте также: Люстрационная чистка Минобороны как гарантия поражения в АТО
Так вот кого одевают, обувают и кормят волонтеры!
— Правильно. А в частях образуются "излишки" военного имущества и личного состава. Как комбаты распоряжаются имуществом, догадаться нетрудно, да? Поэтому волонтеры предпочитают передавать на передовую бронежилеты, медикаменты и пр. из рук – в руки, непосредственно бойцам. Но что делать с главным ресурсом войны, с человеческими жизнями?
С добровольцами, кто не был официально оформлен?
— Да. Мы не можем установить реальную численность не только батальона "Донбасс", но и других…
А сколько их всего?
— Всего создано 44 БТО, 32 ПССН и 3 батальона Нацгвардии. Есть еще т.н. "Добровольческий корпус" ("Правый сектор" – А.М.). Они не состоят в кадрах ни МО, ни МВД и не подчиняются никому. У них разного состава и численности, как минимум, ДЕВЯТЬ батальонов! Итого, более 40 тыс. личного состава только по штату.
А на самом деле?
— Примерно 50 тыс. Но это – не главное. Главное – отсутствие достоверного учета потерь. Военные, Нацгвардия и милиция учитывают невозвратные, санитарные и др. потери отдельно, на основании докладов командиров частей и подразделений. А комбаты отчитываются "согласно штатного расписания". Все т.н. "мертвые души" эта скорбная статистика не учитывает. Она не знает, к какой категории потерь отнести неопознанные трупы, обнаруженные на поле боя. К гражданским лицам? Но они одеты в камуфляж и погибли от пуль, осколков, взрывов… Многие с оружием в руках…
И много?
— Много. Точно никто пока сказать не может. Но дело не столько в мертвых, сколько в живых! У всех неизвестных солдат Украины есть боевые побратимы и родственники…
Разговор переключается на обычного бойца АТО, которого, напомню, посадили в дальней комнате от меня. Дверь закрыта. Ни лица солдата, ни его самого я не вижу.
— Я пошел воевать добровольцем, — рассказывает боец N-ского БТО МО Остап. – О том, что ранят или убьют, не думал, конечно. Поучил автомат и вперед! А когда побратимы стали получать ранения и погибать, подумал, а я за что я воюю? За Родину? Да. За победу Майдана и реформы? Да. Но где эти реформы? А если, не дай Бог, меня убьют, на что будут жить жена и дочь? Меня же в списках нет! В моем военном билете есть только запись о прохождении медкомиссии, и все. Как я получу статус участника АТО? Как моя семья получит компенсацию за мою смерть? Мой двоюродный брат погиб еще в мае, под Карловкой, а его комбат на требование дать выписку из приказа отвечает: "Такого солдата в списках нет. Он — доброволец". А кто такой "доброволец"? Какой у него статус?
— По нашим оценкам без официального оформления воюет от 20% до 25% бойцов, — продолжает свой рассказ контрразведчик. – Это не просто плохо. Это – страшно! Почему? Пойдем, послушаешь…
Мы останавливаемся у полуоткрытой двери в один из кабинетов:
— …Вольно. Фамилия, имя, отчество, год рождения, должность, звание?
— Петренко Василий Иванович (биографические данные изменены – Авт.), 1965 г.р., заместитель командира батальона, майор…
— Настоящее воинское звание! (матерная брань) Где служили раньше?!
— Старший сержант, в/ч № …, Забайкальский военный округ.
— Военно-учетная специальность?
За соседним столом пожилой мужчина в штатском отрывает взгляд от экрана ноутбука:
— Не ори на него! Без разницы, какая у него специальность. Он служил в стройбате. Бывал я в тех местах, когда в военной прокуратуре служил…
— Вам предъявляется для ознакомления накладная на получение оружия. Это Ваша подпись?
— Ну, вроде…
— "Вроде" или ваша? Объясните, зачем при штатной численности в 423 человека вы получили на батальон больше автоматов, чем у вас было солдат?
— Сколько дали, столько и получили…
— Какие потери понесло ваше подразделение во время последней командировки в зону АТО?
— Я точно не помню.
— Где оружие погибших и раненых?
— Да кто ж его знает… Под огнем собрать возможности не было.
Дверь в кабинет закрывается.
Закрытая информация и явная угроза
— А теперь о совершенно не секретном, — горько улыбается контрразведчик. — Сколько всего было отправлено в части боеприпасов, автоматов и т.п. мы знаем. Но кому именно выдавалось оружие? И где все эти стволы? Обычно отвечают: "Оружие утеряно на поле боя». Сколько именно? А никто не знает. И точное количество бойцов, воевавших и воюющих в зоне АТО неизвестно. И данные о потерях — недостоверны… И дезертиров примерно (!) 5 тысяч. Что имеем? Имеем неизвестное количество мужчин, вооруженных автоматическим оружием, привыкших к виду крови и смерти, неудовлетворенных ни тем, как их заслуги по защите Родины оценивает государство, ни общей политической ситуацией в стране. Что дальше? Ты – журналист, ты и думай. А мне политикой по закону заниматься запрещено…
Возвращаясь в Киев, я вспоминал, что говорили накануне выборов комбаты, а по итогам выборов депутаты Семен Семенченко ("Донбасс"), Андрей Тетерук ("Миротворец"), Юрий Береза ("Днепр-1") и Дмитрий Ярош ("Правый сектор").
Ну, вот, например, диалог Тетерука и Березы:
Береза: Проблема в системе. А система начинается с президента. Вот, почему (в Грузии) Саакашвили смог?
Тетерук: Только такой человек сможет поменять что-либо в сложное для страны время. Демократ не сможет.
Береза: Идет война, на нас наступают. Мы должны собрать совет комбатов и решить, будем отбиваться или отступать? Что нужно демократия или диктатура?
Эти слова, конечно, можно было бы расценить, как обычную политическую риторику. Да и откуда у нынешних комбатов диктаторские амбиции? В диктаторы идут только олигархи или генералы!
Но, во-первых, "за спиной" у Березы, Тетерука, Семенченко, Яроша и др. – мощная финансовая и политическая поддержка Игоря Коломойского — олигарха и губернатора Днепропетровской области. А, во-вторых, на днях появился и генерал!
— У нас общество, сейчас около полумиллиона людей собралось, — завил журналистам генерал армии Николай Маломуж, экс-председатель Службы внешней разведки Украины. — Это Координационный совет офицеров-военнослужащих и Рада батальонов Майдана. 385 тыс человек. Это генералы, это начальники штабов и тому подобное, офицеры. Это все воюющие ребята. Они говорят: если ситуация будет так развиваться, мы же не будем тоже ждать. Это предупреждение власти!
Но, по-моему, с учетом того, что происходит сегодня в зоне АТО и за её пределами, это уже не предупреждение. Это явная и прямая угроза президенту Порошенко и демократии в Украине.
