Александр Чаленко, публицист
Платон Беседин — прозаик, критик, публицист. Родился в Севастополе. Образование — высшее техническое и высшее психологическое. Его проза публиковалась в журналах "Дружба народов", "Новая юность", "Москва" и др. Колумнист изданий "Свободная пресса", "Известия", "Московский комсомолец" и др. Автор книг: "Книга Греха" (2012), "Ребра" (2014), "Учитель. Том 1" (2014). Финалист, листер премий "Нонконформизм", "Национальный бестселлер", им. Волошина, "Дебют". Рассказы Беседина переведены на немецкий, английский и итальянский языки.
Платон Беседин ответил на вопросы РИА Новости Украина.
- Появится ли у вас в будущем какой-нибудь роман, повесть, рассказ, пьеса или киносценарий, посвященный Евромайдану? Если не появится, то что больше всего впечатлило?
— Думаю, что сейчас пришло то время, когда и писатели, и режиссеры, и художники, во-первых, должны занять четкую и активную гражданскую позицию, а, во-вторых, отразить те перемены, которые произошли в Украине. Тенденции к этому есть. Я лично знаю, несколько человек, которые уже начали писать о Евромайдане.
С одной стороны, это неплохо, конечно. Писатели украинские часто занимались чем угодно, кроме описания во многом эпохальных событий, произошедших непосредственно в годы независимости. У нас нет, например, романа — во всяком случае, хорошо известного — об "оранжевой революции". А осмысливать произошедшее, несомненно, надо. С другой стороны, сейчас может начаться спешка, вызванная конъюнктурой, а это неизбежно приведет к поверхностному взгляду.
Я сам сейчас пишу повесть для одного сборника, где частично затрагиваются события Евромайдана. Именно там происходят ключевые события, влияющие на судьбу героя.
Большое же исследование я буду проводить в заключительной части тетралогии "Учитель". И это будет, что называется, взгляд из глубины, потому что три предыдущие части — сейчас выходит только первая — о годах независимости Украины, о том, что этому предшествовало.
Все новости по теме: "Столкновения на Майдане и в правительственном квартале">>
Глупо ведь полагать, что Евромайдан есть явление одного дня, месяца. Это следствие тех деструктивных процессов, что происходили в Украине десятилетиями. В частности, "Учитель. Том 1" посвящен событиям в Крыму с 1995 по 2003 год.
И вот то, что подвигло такое огромное количество людей жить иллюзиями — это интересно. Что меняет их сознание вот так, бесповоротно? Особенно, если учесть, что каждые два-три года на Украине проходят "майданы".
- Расскажите о вашей тетралогии "Учитель". Где она будет издаваться: в Киеве или в Москве?
— Первый том "Учителя" выйдет в крупнейшем украинском издательстве "Фолио". Я начал писать его летом прошлого года, когда большая часть и украинцев, и русских и не подозревала даже, что может быть Евромайдан, референдумы в Крыму и на Донбассе. И вот сейчас, перечитав текст, удивляюсь, насколько описанное, предопределило нынешнее положение в стране. Ответы — да, они все там — в нашей истории.
Остальные три тома, надеюсь, выйдут в том же издательстве. Ну и с иностранными издателями диалог, полагаю, будет. Книга, на мой взгляд, нужная.
Если говорить о масштабных событиях, которые будут описываться в романе, то это и "оранжевая революция", и Болотная площадь, и судебная система Украины, и президентские выборы-2010, и Евромайдан, конечно. На нем все закончится. Все это на фоне жизни одного человека, от старших классов школы до того момента, как он становится учителем в сельской школе, а перед этим успевает побыть активистом "Русского блока", поработать на различные политические партии в качестве спичрайтера. Выбор же конечной профессии, в метафизическом понимании, не случаен: пожалуй, именно медикам и учителям "досталось" на постсоветском пространстве больше всего.
По сути, в экзистенциальном плане "Учитель" — это сага о новом "маленьком человеке". Он родился и вырос в Крыму. Он русский по своему культурному коду и при этом гражданин Украины. Данная раздвоенность героя есть аллюзия на всю Украину.
- Вот вы сами из Севастополя, но долгое время жили в Киеве. Как встретили весть о присоединении Крыма к России?
— Не столь радостно, как большинство севастопольцев и крымчан. Слишком много было опасений, тревог. Во-первых, мы расставались с Украиной, с которой нас многое связывало положительного толка. Она ведь не всегда была вот такой, враждебной. Во-вторых, много сложностей бытового и экономического плана. К сожалению, часть из них сейчас начинает сбываться. И еще грустнее — что многие люди не готовы к ним. Хотели, видать, манны небесной — нет, друзья, постараться надо.
Лозунги, безусловно, были красивые — "16 марта, домой в Россию" — и во многом правильные, но как это все будет работать на деле? Это раз. И два — не получим ли мы подобие того, что было, но под другим флагом?
Я очень надеялся на Чалого, но его, по сути, не видно сейчас в руководстве. Многие же персонажи, которые изуродовали прекрасный регион, остались. И во время пертурбаций, по-моему, как занимались своими делишками, застраивая, например, пляжи, так и занимаются.
Российский же Крым — это изначально проект культурный. Люди голосовали, на мой взгляд, скорее, не за государственную, а за ментальную идентификацию. И это правильно. Тем смешнее риторика украинских СМИ о "голосовавших под дулами автоматов".
Надеюсь, с социальной, экономической составляющими тоже все будет в порядке. И тут у меня надежда на то, что Россия выберет не только туристический вектор развития Крыма, а, прежде всего, промышленный, научно-исследовательский. Ведь тот же Севастополь — это город не только моряков, но и, прежде всего, исследователей, ученых. Все это необходимо возрождать, а не уничтожать, как происходило последние тридцать лет.
- Русские и украинцы — это один народ?
— В глобальном смысле, да, безусловно. Есть, конечно, отличия — это и по литературе видно — но в целом это, если угодно, братский народ. И то разделение, которое сейчас происходит, лично для меня чудовищно. Я его очень остро воспринимаю. Оно во многом искусственно.
Я как коренной севастополец и гражданин Украины рос в этой двойственности, когда нам рассказывали, противопоставляя друг другу, о двух народах. Мол, они сильно разные — выбирай. Хорошо помню лживые украинские учебники националистического толка, где пропагандировалась ненависть ко всему русскому. В этих условиях неизбежно рождалась агрессия как защитная реакция. Не по отношению к украинцам, нет, а к тем мерзавцам, отрабатывающим заказ, которые сеяли эту вражду.
Чувство раздвоенности, оно очень тяжело сказывается. Ты и там, в общем-то, чужой, и здесь. И при этом люди все меньше понимают, что ты одинаково любишь и Россию и Украину. И Киев и Волгоград, например.
Я русский человек в Украине. И меня раздражает, когда я, например, радуюсь победе хоккейной сборной России на чемпионате мира, а мои киевские знакомые либо удивляются такой реакции, либо возмущаются, величая едва ли ни предателем.
- Хорошо, а чем тогда для вас является Украина? Что вам в ней нравится, а что нет?
— Украина для меня — родина. Скорее, территориально. И благодатный край. Я люблю эту страну. Но, безусловно, русская культура во мне сильнее, ее не вытравишь.
Список "нравится — не нравится" — он бесконечен. Как в любой стране. Нравится, например, украинский язык. Он очень энергетичный, в нем есть особая охранная магия. Нравятся вирши, нравится украинская кухня. Природа потрясающая. Честно сказать, нигде я не чувствовал себя лучше, чем на Хмельничине.
А не нравится больше всего, пожалуй, вечный поиск виноватых. Того, кто помешал нам стать самой великой нацией на планете. А ведь, судя по риторике, изначально должны были, да? Все эти разговоры о величайших из величайших — они нелепы. Кому это нужно? Лишний раз подчеркнуть собственную неполноценность?
А выйдешь на улицу, взглянешь — все как-то неустроенно. А на себя пенять не хочется. Вот и приходится искать врага. И то, что на эту роль частенько выбирают русских, раздражает еще больше. Русофобии стало слишком много.
- Какие у вас складываются отношения с вашими украинскими коллегами по писательскому цеху? Они вас принимают?
— Честно сказать, я не так много общаюсь с коллегами. Когда удается пересечься, то отношения, как и среди, скажем так, мирских людей, весьма разные. Тут многое зависит от человека. Просто в писательской среде все изначально болезненнее. Узкий мирок, много амбиций, мало денег, много обид, мало признания. И это порождает такое себе гетто, где свои правила, по которым ты должен играть, желательно примыкая к какой-нибудь группировке. У нее свои настроения, своя риторика, и отступление от "генеральной линии партии" не приветствуется. В данном контексте подобное не для меня.
Евромайдан, к сожалению, эту дифференциацию гипертрофировал. На первое место вышла не диалектика творчества, а диалектика национального, политического толка. А она всегда очень кардинальна, резка. Украинские коллеги по большей части поддержали все эти революционные волнения. Причем поддержали безоговорочно, перейдя от "мы за мирный протест" до оправдания смертей.
У меня были и есть настроения несколько иного рода. Оттого некоторые коллеги отправили меня в изоляцию, а кто-то заклеймил как врага народа. Отношение местами стало презрительное, агрессивное. Все начиналось с расфренживания в социальных сетях, а заканчивалось вопросами "Ты жив еще?" и угрозами.
Но это их право. Я их понимаю. Так что осуждения нет.
И такая ситуация не со всеми же. Есть те, с кем, несмотря на противоположные воззрения, нормально, а подчас прекрасно общаемся. Культурные, образованные люди всегда найдут точки соприкосновения. Было бы желание.
- Вы вот недавно были в Донецке. Какое на вас впечатление произвели тамошние деятели Русской весны? Поддерживаете ли вы провозглашение Донецкой и Луганской республик и их государственной независимости?
— Двойственное впечатление. С одной стороны, я увидел замечательных — честных, порядочных, смелых — людей, которые, по сути, хотят права на свою самоидентификацию, а им отказывают в том, чтобы быть услышанными. Им говорят, нет, мол, ребятки, будете делать, как мы вам говорим, потому что вы никто. А люди Донбасса — они очень крепкие, терпеливые, работящие.
Все новости по теме: "Ожесточенные бои в Донецке">>
И в этом контексте, знаете, очень раздражает, когда их пытаются — в том числе и мои киевские знакомые, приятели, коллеги — выставить в каком-то диком, чернушном свете. Необразованные кроты, повылазившие из шахт, пьющее быдло. Эта риторика просто отвратительна. И когда вкупе с ней Донбассу навязывают, в общем-то, чуждые ценности, не давая ни шанса на апелляцию, то какой, простите, ждут эффект?
Плюс надо понимать, что, например, Луганск экономически всегда был заточен на Россию. Ничего криминального в этом нет. Дайте людям работать. А им говорят — нет, Россия наш враг стратегический, не дадим вам с ней работать. Это бьет по карману, это приводит к экономическому коллапсу. Для чего это делать?
С другой стороны, я увидел в Донецке много маргинальных элементов. К сожалению. Эти люди плохо представляют, за что они сражаются. Им нужен сам процесс войны.
Но еще страшнее, опаснее, как мне кажется, те, кто понимают, для чего они взяли оружие, но мотивы их инфернальны. Проще говоря, есть и бандиты, которым выдалась возможность заняться беспределом.
Касательно провозглашения независимости, это опять же вопрос практического воплощения. Как реально республики будут функционировать? Без объединения с Россией нормальная жизнедеятельность невозможна.
- Правильно ли я понимаю, что вы толстовец, то есть вы против того, чтобы жители Славянска и Краматорска вместе с добровольцами из РФ взяли в руки оружие и вооруженным путем боролись с киевской хунтой?
— Нет, я не толстовец. Я православный христианин. Хотя мне близки некоторые идеи Толстого. Что касается конкретной идеи "непротивления злу насилием", кстати, изначально не Толстым придуманной, — полагаю, вы о ней говорите — то фокус в том, что божественное к нашей действительности часто бывает неприменимо. Хотя надо бы. Но, как говорил апостол Павел, мудрость мира сего есть безумие перед Богом.
В глобальном смысле — да, я против. В локальном, в человеческом — считаю, что необходим диалог. Даже сейчас. Можете считать, что я сумасшедший, но люди должны договариваться, а не воевать.
При этом надо помнить одну простую вещь: люди не сразу же полезли за оружием, правда? Я встретил на площади Ленина, в Донецке, сердечную женщину, и она говорила мне: "Мы месяцы ходили на мирные митинги, чтобы нас услышали, а в ответ — тишина". Нечто подобное мне говорили и таксисты, и продавцы, и администраторы гостиницы. И в самой обладминистрации, кстати, тоже. Людей не слышали. Им отказывали в праве выражать свое мнение.
Извините, но почему одним на Евромайдане можно митинговать и говорить, творить что угодно? А другим — нельзя? Мы сейчас не о том, кто прав или виноват. У каждого своя правда.
И я отчасти понимаю и тех, и других.
Но именно система двойных стандартов привела к вооруженному конфликту, понимаете? И многим из тех, кто взял оружие, ничего другого просто не оставалось. Особенно после событий в Одессе и Мариуполе.
- Ваше отношение к созданию на Юго-Востоке Украины нового государственного образования — Новороссии.
— Думаю, на данном этапе это нереально.
- А почему нереально создание Новороссии?
— Акцент в моем предыдущем ответе — "на данном этапе". Во-первых, потому, что украинское правительство этого не допустит. Во-вторых, потому, что нет достаточных ресурсов. Это не Крым, где все было проще и четче.
Пример Донецкой и Луганской народных республик, где бои до сих пор продолжаются, показал, что все не так просто. А главное, я далеко не уверен, что большинство жителей Новороссии согласны на отделение от Украины. Согласны ли они быть в этой формации — Новороссия? Мне кажется, именно сейчас доминантного большинства нет. Возможно, это временно.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции. Ответственность за цитаты, факты и цифры, приведенные в тексте, несет автор.
