Глеб Суровягин, РИА Новости Украина
— Мы тут гибли, а ты за металлоломом приехал?, – кричит мужчина с седыми грустными усами, одетый, несмотря на жару, в жупан и барашковую шапку.
Его терпеливо слушал молодой мужчина в белоснежной рубахе. Неподалеку в тенечке маялись человек пять коммунальщиков, вооруженных метлами, выглядывали из дверей спецмашины взрывотехники. Пожилой казак оказался единственным защитником баррикады в начале улицы Институтской.
Убеждал казака подпустить коммунальщиков к баррикаде представитель президента в Печерском районе Сергей Мартынчук. По его словам, никто баррикаду сносить не собирается, задача коммунальщиков "пересортировать мусор, который там есть. Привести все в порядок и сложить исторический момент".
Он уверил, что Институтскую, которая остается единственной непроезжей улицей, прилегающей к Крещатику, по решению правительства, не собираются открывать для транспорта — она останется пешеходной.
— Но если проезд и будет возможен, то только на спуск и с ограничением скорости до 10 км в час. Кроме того, планируется не пускать на улицу частные автомобили, а разрешить проезд исключительно такси, которые будут привозить сюда посетителей, — убеждал Мартынчук.
Казак уже не кричал, но сдавать занимаемые позиции не собирался.
С пригорка возле Октябрьского дворца за происходящим безучастно наблюдали бывшие жители палаточного городка Майдана и вмешиваться, похоже, не собирались. В самом же здании Октябрьского кипит жизнь – во дворе развешено для просушки белье, туда-сюда через калитку в чугунных воротах снуют личности в камуфляже, от которых так и разит перегаром. Лица многих украшены синяками и ссадинами, возможно, это результат субботника по очистке Майдана. Посторонних за ворота не пускают, точное число обитателей дворца не называют. Говорят только, что здесь живут сотни, которые до последнего оставались на площади Независимости. Куда еще перебрались недавние обитатели Майдана, постояльцы Октябрьского не знают.
На Майдане у входа в "Глобус" наблюдал за спорыми действиями коммунальщиков, которые спешно укладывали плитку, юноша по имени Дмитрий. Он рассказал, что здесь остаются жить еще около 20 человек, которые заняты сбором помощи для одного из специальных батальонов.
— Я сам из Харькова, ночую здесь. Если попросят, найдем другое место, можно перекантоваться у друзей. Но, правда, обидно, мы же здесь не бомжуем.
Не оказалось переселенцев и в гостинице "Днепр". Девушка со стойки регистрации уверила, что после демонтажа палаток, новые "постояльцы" в гостинице не появлялись. А те активисты, которые перебрались сюда из здания городской администрации, уже практически выселились.
— Осталось пару человек, да еще в номерах на 6-м этаже хранятся вещи бойцов добровольческих батальонов. Их владельцы уехали на Восток в зону АТО, администрация ожидает, что номера скоро освободят. И побыстрее бы, — вздыхает девушка.
На Трухановом острове, куда киевская власть предложила перебраться "майдановцам", удалось обнаружить только Четвертую казацкую сотню. Как рассказал начальник Центрального пляжа Виталий Шевчук, других переселенцев с Майдана на острове нет.
— Они переехали сюда организованно, сами выбрали место подальше от отдыхающих, чтобы не мешать киевлянам. Сейчас мы силами "Плесо" расчистили им площадку от кустарника.
Там рядом туалет, питьевая вода – все удобства. Электричество тоже даст "Плесо". А вот сетку-рабицу, чтобы огородить периметр, они купят сами – на спонсорские деньги.
Сетка, по словам начальника пляжа, нужна, чтобы обезопасить казаков от воров. Если в прошлом году Труханов остров патрулировала конная милиция, то в этом и пешего милиционера не увидишь, поэтому случаи воровства участились. Причем обворовывают именно активистов Майдана, которые приходят сюда ночью купаться.
— Ей Богу, уходят отсюда в чем мать родила!, – поражается Шевчук.
Казаки 4-ой сотни Майдана обустроились недалеко от того места, где позапрошлым летом обитали шведские болельщики. Крепкие загорелые мужчины ставили палатки, и не были расположены к разговору. К тому же они обижены на киевлян за то, что их выгнали с Майдана, и особенно на представителей прессы – за обидные ярлыки.
— Последний ваш порядочный коллега – Гонгадзе — давно погиб. Нас все предали, — сказал черноусый казак с болью в голосе.
Как долго они собираются жить на Трухановом, казаки не знают. Все будет зависеть от решения атамана. Они только говорят, что вся их жизнь – это протест, и им совершенно безразлично, где именно его выражать.
