Роман Степняк
Схоластические рассуждения о воровстве и коррупции опустим, есть и посерьезнее размышления на этот счет. А вот ее представление о перспективе этого края стоит напомнить. Писательница предложила искоренить из "нашего активного словаря" упоминания слов "Донбасс" и "Великая победа".
По ее мнению, слово "Донбасс" ничего не определяет: "Если мы до сих пор меряем то, что мы делаем, чугуном и сталью, то тогда Донбасс – да, тогда уголь и все прочее. Но нет, мы ведь не этим меряем наше сегодняшнее движение и нашу сегодняшнюю жизнь. И второе, что нужно изъять из языка, – это "деды воевали", это "Великая Победа". Вот этого быть не должно, никогда снова", — подчеркнула Стяжкина. Свою речь писательница завершила словами: "Донбасс не вернётся в Украину, потому что Донбасса не существует. Здесь будет либо Украина, либо ничего".
Это было совсем недавно, текст представился кощунственными размышлениями несостоявшегося графомана. Мне эти мысли показались абсурдом, побочным выбросом не совсем здорового ума. Но прошло совсем немного времени, и накапливающиеся факты заставили перечитать пассаж Стяжкиной снова.
Рацион пенсионера – три корочки хлеба
Я вспомнил о безлюдном Донбассе, ознакомившись с иском донецкого пенсионера Владимира Стещенко к президенту Украины Петру Порошенко, зарегистрированном в Высшем арбитражном суде. Пенсионер требовал от президента отменить указ, согласно которому прекращены выплаты пенсий и социальных пособий на неконтролируемых войсками АТО территориях. Истец, 72-летний инвалид, ранее получавший мизерную пенсию, совершенно неожиданно и непредставимо для себя вдруг единственного источника существования лишился. Его адвокат Татьяна Волкова считает, что Указ президента принят в нарушение Конституции Украины, гарантирующей всем своим гражданам равные права.
Пенсионер Стещенко в принципе не в состоянии выполнить требование президентского указа и переехать на "большую Украину". У него нет родных, которые готовы его приютить, у него нет средств на билет, он не в состоянии передвигаться. Он останется в родном городе в любом случае. Без крохи хлеба на столе. Даже если этот случай окажется для него фатальным.
Если бы речь шла о стране, где господствует верховенство права и соблюдаются права человека, то для донецкого пенсионера выиграть это дело не представляло бы никакого труда. Точнее, такая коллизия не могла бы появиться в принципе. Но Владимир Стещенко живет в государстве, которое лишь задекларировало стремление постичь все европейские ценности и находится в начале долгого и трудного восхождения по пути евроинтеграции.
Или кому-то кажется, что путь в Европу может быть именно таким – по судьбам Владимира Стещенко и тысяч его коллег по несчастью?
И профессоры станут террористами…
Еще раз я вспомнил доклад Стяжкиной, когда мне на глаза попалось заявление профессорско-преподавательского состава Донецкого национального университета. Подписалась под документом часть коллектива вуза, переехавшая в Винницу и разместившаяся в неприспособленном здании одного из промышленных предприятий. Речь шла, в частности, о том, что, "оставив родные стены в Донецке, эта семья крепнет, потому что на чистом альтруизме возрождает функционирование ДонНУ в украинском образовательном и научном пространстве". Под семьей авторы письма подразумевали оставивших Донецк студентов и преподавателей и восхитившихся "новым научным пространством". В то же время коллег, не решившихся на такой шаг и оставшихся на Донбассе, упрекнули в содействии терроризму.
Читайте также: Цена вмешательства Запада в украинский кризис — Крым и кровь людей на Донбассе
Я представил себе семидесятилетнего профессора, "пособничающего" в Донецке, оставшегося без зарплаты и средств к существованию, и мне стало стыдно за его более успешных коллег, успевших покинуть зону АТО. Мне стало неловко за имидж прославленного вуза, подготовившего сотни тысяч специалистов и сотни профессоров, известных в различных отраслях мировой науки.
Но что поделаешь, Министерство образования приняло решение вывести из зоны, неподконтрольной центральным властям, донецкие и луганские вузы, не заботясь ни об их престиже, ни о практическом срыве учебного процесса. Надо отметить, что ни в одном из вузов, выведенных за пределы непризнанных республик, не проводились собрания трудовых коллективов, никто не спрашивал мнения авторитетных ученых.
Такое решение киевского начальства привело к расколам и появлениям клонов донбасских вузов. Но надо понимать, что это тот случай, когда деление равно уничтожению научного потенциала и материально-технической базы. Трудно сказать, сколько потребуется сил и времени, чтобы восстановить былую славу, скажем, Донецкого национального университета. Но что делать, если такого понятия, как Донбасс "не существует", и на его месте может быть только "ничего"?
Как эвакуировать шахты?
Ну и как-то уж как само собой разумеющиеся в концепцию донецкой писательницы легли последние распоряжения высших государственных органов страны. На сайте Министерства энергетики и угольной промышленности появилось распоряжение прекратить с 28 ноября работу 252 госпредприятий и учреждений, находящихся в зоне боевых действий в Донбассе. Руководителям этих предприятий поручено вывести предприятия из зоны спецоперации на подконтрольные украинской власти территории. Им же рекомендовано эвакуировать работников, имущество и документы.
Речь идет о десятках, если не сотнях тысяч людей, которых предполагается переселить в другие города страны, обеспечить жильем их семьи, запустить на новом месте производства, создать с нуля инфраструктуру. Мало-мальски разбирающийся в хозяйственных делах человек скажет, что это невозможно!
Немного ранее появились документы, запрещающие все операции банковских учреждений на неподконтрольных центральным органам территориях. Убрала свои офисы "Укрпочта", в обход пустила поезда "Укрзализныця".
…Думая о десятках тысячах жертв на Донбассе, о сотнях тысяч переселенцев, об опустевших городах и селах этого замечательного края, о единой стране, не в виде лозунга, красующегося в качестве заставки на каждом экране телевизора, а той Украине, которая была у нас еще год назад, я не мог прогнать жужжащие, словно навозные мухи, фразы донецкой писательницы: "Всё время есть вопрос, есть тезис, что замороженные, голодные эти люди поймут, что им с Украиной было хорошо, и они вернутся. Нет. Им не было хорошо. Они жили очень плохо. И так, как они живут сейчас, им хорошо. Так, как они живут сейчас, они могут жить сколь угодно долго".
Неужели в этот бред поверили на Печерских холмах и всерьез взяли на вооружение слова Елены Стяжкиной?
