РИА Новости Украина — Радиостанция Голос Столицы
Преступления, совершенные в тюрьмах и СИЗО, не должны расследовать работники пенитенциарной службы. Такое решение принял Конституционный суд и признал соответствующую статью Уголовного кодекса неконституционной. Теперь судебный орган обязал государство создать специальный независимый орган, который бы занимался расследованием этих преступлений, или передать функцию их расследования одной из существующих служб. На это Конституционный суд отмел законодателям три месяца.
Решение Конституционного суда в эфире радиостанции Голос Столицы прокомментировал правозащитник Эдуард Багиров.
Действительно ли работники пенитенциарной службы не имеют права заниматься расследованием преступлений, совершенных в тюрьмах, колониях, СИЗО?
— Во-первых, я как правозащитник благодарен членам Конституционного суда за данное решение, и это решение ставит точку в вопросе, насколько правильно, когда совершается определенное правонарушение внутри колонии или СИЗО, и это правонарушение или нарушение закона расследуют сотрудники самой же пенитенциарной службы, и тут же возникает вопрос конфликта интересов. И создание новой структуры, которая будет заниматься, в том числе, расследованием преступлений средней тяжести или иных преступлений, и эти, скажем так, структуры, которые будут созданы в течении трех месяцев, я думаю, что сыграют свою роль в плане объективности. И я думаю, что было бы правильно, если бы создали отдельное подразделение при уже созданном Государственном бюро расследований, и они могли бы набрать на конкурсной основе следователей, независимых от мнения, скажем, руководства пенитенциарной службы, и если в колониях происходит правонарушение и совершается уголовное преступление, тогда уже приглашают следователей из ГБР и они объективно проводят расследование.
Какие сейчас есть проблемы с расследованием преступлений в тюрьмах и СИЗО?
— Например, когда происходит какое-то правонарушение или серьезное преступление в колониях, как правило, администрация пытается эту информацию не выносить за пределы колонии. Они пытаются локализовать своими силами. Если не получается, и об этом узнают родственники, журналисты, общественные деятели, правозащитники, то они эту информацию передают в областное управление, сейчас уже — в объединенное территориальное управление, и там пытаются через какое-то время удержать информацию, попытаться самим решить, а уже через несколько дней эта информация, как правило, доходит до Киева, и тут уже принимается решение. То есть с момента совершения преступления проходит энное количество времени, когда администрация и колоний, и областных управлений аппарата пытаются замять такие вот правонарушения и не доносить их до общественности, до СМИ, или публично об этом заявляют, то есть все действия направлены на то, чтобы общественность не знала, какие события происходят внутри колоний и тюрем. Я думаю, что работа отдельных таких структур новосозданных будет достаточно гласной — в пределах разумного, конечно. Потому что в рамках уголовного производства нельзя разглашать определенную информацию, но в любом случае о том, что что-то случилось, какие-то произошли события в каких-то колониях, общественность должна знать и реагировать через определенный контроль.
Относительно нового органа, как было бы правильно его создать?
— Создать можно. У нас и так слишком много создано контролирующих правоохранительных и следственных органов. Можно создать еще новую отдельную структуру, но, опять таки, кому эта структура будет подчинятся? Если будет подчинятся Минюсту, профильному министерству, которое контролирует работу пенитенциарной структуры, это отдельно. Если будет подчинятся ГПУ, хотя у них функции ограничены на сегодняшний день, это второй вопрос. Или же создать отдельные подразделения со своим руководителем в ГБР, и эта государственная правоохранительная следственная структура принимает на себя все уголовные дела, которые будут открыты, в том числе открыты за совершенные правонарушения, преступления на территории колонии и СИЗО. Это было бы правильно. Хотя, еще раз повторюсь, можно создать отдельную структуру, и эта структура будет независима в своих решениях, действиях и будет отчитываться за проделанную работу, как это делает, например, НАБУ, НАПК или САП.
Читайте также: Из Одессы. Добро пожаловать в кошмар, который творится в СИЗО
То есть это должен быть новый орган, а не передача полномочий?
— Может быть. Еще раз повторюсь: они могут быть отдельным органом, необходимо тогда принять закон отдельный и внести изменения в ряд законов, что это будет отдельная структура, никому не подчиняется, куда на конкурсной основе забирают сотрудников, следователей, руководителя, или же могут быть отдельные подразделения в уже созданной структуре, называется ГБР. Но есть закон, есть структура, чтобы ускорить процесс, за три месяца успеть выполнить требования Конституционного суда. Я думаю, будет правильно, если внести изменение в закон о ГБР и создать отдельную структуру, которая будет заниматься расследованиями именно специализированными по тюрьмам и зонам.
Какова мировая практика? В других странах кто расследует преступлении в тюрьмах, СИЗО?
— Есть свои структуры в разных странах в Европ. В США в тюремной системе есть своя внутренняя безопасность, есть служба, которая занимается внутренним расследованием, но, например, в США, в других странах есть федеральный орган, называется ФБР, и они могут проводить расследование, в том числе внутри колонии. Но на сегодняшний день наши полицейские даже если получают звонок от родных, что что-то произошло, убийство в тюрьме, колонии, не могут зайти внутрь колонии, не могут проводить полноценное расследование, потому что это — спецобъект. Необходимо иметь спецразрешение, чтобы попасть внутрь, даже если совершено тяжкое преступление и следователи не могут эффективно работать, расследовать те или иные преступления, которые происходят внутри колонии. Поэтому если брать практику европейских стран, да, там и во многих странах Европы есть созданные государственные службы по расследованиям. Они могут зайти и проводить любые следственные работы в любой колонии, тюрьме. У нас этого не происходит, потому что нет законодательной базы, которая позволяла бы следователям, дознавателям, работникам полиции непосредственно внутри колонии проводить следственные действия.
Решение Конституционного суда обязательно к исполнению?
— Вы абсолютно правы. Решение Конституционного суда обязательно к исполнению, в том числе на уровне законов. Напомню, что у нас несколько десятков законов, которые касаются работы пенитенциарной службы, на сегодняшний день не работают, законы не работают, и я хотел бы поверить в то, что решения Конституционного суда в течении трех месяцев будут выполнены Минюстом, потому что именно на это министерство возлагается выполнение решений Конституционного суда Украины.
Что будет, если законодатели не успеют принять решение?
— Допустим, руководство Минюста имеет непосредственное отношение к “Народному фронту”, который является частью так называемой коалиции в Раде, и они могут этот вопрос решить на ближайшем пленарном заседании. Это не является проблемой поставить на повестку дня и, естественно, проголосовать. Разработать данный законопроект специалистами Минюста и другими специалистами – это не проблема. Буквально в течении недели-двух можно подготовить законопроект и через профильные комитеты вынести на согласительный совет и занести в сессионный зал, чтобы депутаты приняли закон. Главное – их воля, желание депутатов работать, и Минюст через Кабмин, естественно, как орган, который имеет законодательное право, может подать законопроекты в сессионный зал. Я не могу гарантировать, насколько будет оперативно и уложатся ли в эти три месяца. Даже если не уложатся, кто же его накажет, он же памятник, я имею в виду Минюст.
Напомним, замминистра юстиции Денис Чернышов в эфире Голоса Столицы заявил, что содержать людей в условиях украинских СИЗО — сродни преступлению, однако чтобы реформа осуществилась, необходимо время.
