РИА Новости Украина публикует архивное интервью с Игорем Гужвой, которое он дал Захару Виноградову и Кириллу Вышинскому в сентябре 2015 года.
- Игорь, вы находитесь под следствием Генпрокуратуры Украины. Известно, что вас обвиняют в неуплате налогов на гигантскую сумму — 17 миллионов гривен (почти 600 тыс долларов), даже объявляли в международный розыск. Откуда такие обвинения? Вы что, собирались сбежать от следствия?
— Нет, конечно. Никуда я не сбегал. Более того, я заранее предупредил следователя о том, когда именно я возвращаюсь из отпуска в Киев. Но за день до моего возвращения в СМИ появилась информация, что я объявлен в розыск. Видимо делалось это с целью меня напугать, чтобы я не возвращался. Ведь объявление в розыск подразумевало мое автоматическое задержание на границе. Соответственно, был расчет на то, что я побоюсь возвращаться и окажусь в вынужденной эмиграции. И, таким образом, перестану представлять угрозу властям. Да и силовикам так проще – если я прячусь за границей, значит дело против меня приостанавливается и не нужно утруждать себя поиском доказательств моей вины и отстаиванием этой позиции в суде. Но я поступил по другому — вернулся в страну, чем ввел силовые органы в некоторое замешательство. Им теперь придется доводить дело до конца, передавать его в суд, где оно, скорее всего, развалится.
- В чем вас обвиняют?
— Эта история началась 22 мая прошлого года. Именно тогда в нашем офисе прошел первый обыск, о котором, кстати, РИА Новости Украина подробно писали. Тот обыск проводила налоговая милиция. Тогда, собственно, и начали фабриковать против "Вестей" и меня, как генерального директора и главного редактора издания, уголовное дело о неуплате налогов.
- Что значит, "фабриковать дело"?
— Налоговыми органами был осуществлен подлог документов. Для начала работы "Вестей" мы взяли в 2013-ом году возвратную финансовую помощь. Мы предполагали эту финансовую помощь вернуть в течение двух лет, но после Майдана, в 2014 году налоговые органы "накрыли" предприятие, у которого мы эту помощь брали. Заблокировали его счета и вообще всю деятельность. Соответственно, мы не смогли вовремя вернуть финансовую помощь. По украинскому законодательству мы должны были выждать три года, когда истечет срок исковой давности и когда задолженность перейдет в разряд безнадежной и после этого включить ее в свой валовой доход, заплатив с него налог на прибыль. Однако, налоговые органы, несмотря на имеющиеся у нас документы, просто переименовали полученную нами возвратную финансовую помощь в безвозвратную. И по украинскому законодательству это значит, что мы должны были ее внести в свой валовой доход уже в 2013 году и заплатить налог на прибыль. А так как мы этого не сделали, то они вменили нам 17 миллионов гривен недоимки плюс штрафные санкции. Это произошло в начале 2015 года – то есть спустя 9 месяцев после того, как дело начало расследоваться. Налоговики все это время искали зацепки, по которым нам что-либо можно было бы предъявить и, ничего не обнаружив, решили пойти на примитивный подлог, назвав белое черным. То есть возвратную финансовую помощь невозвратной. Это позволило им затем запустить череду действий – сделать меня подозреваемым, попытаться объявить в розыск, если я буду за границей. А если вернусь – потребовать от суда умопомрачительную сумму залога, которую я не смогу заплатить, и тогда меня можно будет посадить в тюрьму. Но вышло несколько иначе. Суд, учитывая огромный общественный резонанс, не стал идти на поводу у прокуратуры и налоговой инспекции и назначил относительно вменяемую суму залога, которую я и внес.
- Это – единственные обвинения против вас и "Вестей"? Ведь кроме погрома в офисе газеты и уничтожения части тиража "Вестей", похоже, были и другие методы давления?
— Да. Были попытки обвинить нас в поддержке сепаратистов. Эту поддержку СБУ усмотрело в нескольких статьях журнала "Вести. Репортер". Придерживаясь объективности, мы давали точку зрения не только сторонников нынешней власти, но и тех, кто на Востоке страны выступал против нее. Подчеркиваю, это были две точки зрения на происходящее. Такие же репортажи выходили в то время во всех украинских СМИ, поэтому обвинения, которые нам предъявлялись, их можно было предъявить любому из украинских медиа. В настоящее время это дело фактически застопорилось. Вот и решили вернуться к подложному обвинению о неуплате налогов…
В июне этого года, накануне Дня журналиста, на пресс-конференции у Порошенко спросили, что там с "Вестями", почему вы до сих пор не закроете "Вести"? На что президент ответил, что я сам, к сожалению, закрыть не могу, но налоговики уже в этом направлении работают. То есть, вопрос с налоговыми делами был ему уже известен и президент его контролировал. А координатором всего процесса гонений на "Вести" является, как мне говорили знающие люди, секретарь СНБО Александр Турчинов.
То есть к расследованию подключилось СБУ?
— Что в налоговой, что в СБУ работают вполне вменяемые люди. Они понимают, что все эти обвинения против "Вестей" – скандал и абсурд. Понимают они и то, что сегодня одна власть в стране, завтра придет другая и за гонения на свободу слова, возможно, придется отвечать по закону. Поэтому рядовые следователи СБУ, налоговой милиции пытаются спихнуть эти дела на прокуратуру. А еще лучше, когда обвиняемый уедет из страны — тогда дело вроде и есть, а обвиняемого нет, и тогда дело можно положить в долгий ящик… Но со мной так не вышло.
- Почему именно "Вести" и именно вы, Игорь Гужва, стали объектом претензий со стороны властей?
— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо вернуться к временам Майдана. Наша газета тогда осуждала излишнюю жестокость власти по отношению к митингующим на Майдане, критиковала режим Януковича. Но мы не поддерживали огульно и тех, кто был на Майдане. Мы призывали к взвешенности в оценках, не поддерживали насилие со стороны "революционеров" в отношении сотрудников правоохранительных органов. И в этом мы отличались от многих СМИ, которые совершенно некритически относились к любым действиям Майдана. Они верили всему, что говорили его вожди. Моя же позиция, позиция тех, кто со мной работал, была другая – надо искать компромиссы, договариваться, а не метать коктейли Молотова. Мы не занимали провластную позицию, мы не были адвокатами режима Януковича, мы старались давать картину сбалансировано, показывать правду обоих сторон. Но с точки зрения идеологов Майдана такой подход казался вредительским, так как мешал мобилизовать массы на бескомпромиссную и беспощадную революционную борьбу. Поэтому мы уже тогда попали если не в разряд врагов, то в разряд крайне подозрительных элементов.
- Но ведь в последующем и до нынешнего времени власть Петра Порошенко подвергается критике, в том числе и со стороны других СМИ, не только "Вестей". Однако серьезные претензии были только к вам…
— Потому что мы не были, как это принято говорить, "в раскладах". То есть на нас нельзя было повлиять ни через кого-либо из правящей верхушки, ни через какого-нибудь олигарха, приближенного к власти. Да, кто-то критиковал Порошенко, кто-то Яценюка, но почти по всем крупным СМИ можно было решить вопрос, позвонив конкретному человеку, который либо во власти, либо от власти зависит. С нами так поступить было нельзя. Мы были реально независимым от власти и при этом, что важно, массовым и профессиональным СМИ. Тем и были крайне опасны для правящих кругов. Это первое. Второе, — мы, в отличие от большинства других крупных СМИ, не приняли правила игры, по которым картинка того, что происходит на Востоке, должна быть черно-белой. Мы никогда не поддерживали сепаратистов. И не агитировали за них. Но мы не закрывали глаза на многие спорные моменты в действиях украинской армии. Например, мы были первые и, долгое время, единственными из украинских СМИ, которые говорили о массовых жертвах среди мирного населения. Мы первыми заговорили о беспределе, который творится в так называемых добровольческих батальонах. Это сейчас о том же говорит уже и Генеральная прокуратура. Но в прошлом году мы поднимали эту тему в гордом одиночестве, навлекая на себя гнев со всех сторон. Хотя, если бы уже тогда общество и власти к нам прислушались и начали борьбу с махновщиной, то, глядишь, и не летели бы гранаты под Верховной Радой в Нацгвардию, не убивали бы людей в Мукачево, не насиловал бы командир "Торнадо" с подручными мирных жителей в школьном спортзале города Перевальск, и Олесь Бузина был бы жив. Наконец, мы были одними из немногих, возможно даже единственными из украинских СМИ, которые всерьез вели дискуссию о том, как нужно реализовывать на практике Минские соглашения. В том числе и политическую их часть, которая касается договоренностей с непризнанными республиками. Ведь получалась парадоксальная картина. Порошенко и его представитель Кучма подписали Минские соглашения, они были затем освящены постановлением Совбеза ООН, перейдя в разряд международных обязательств нашей страны. Но при этом внутри Украины никто – ни политики, ни СМИ — не говорили о том, что мы должны все это реализовать на практике. Наоборот – говорили (да и сейчас говорят), что Минские соглашения никогда не будут реализованы, что мы просто их так для галочки подписали, а на самом деле ни о чем мы с сепаратистами договариваться не будем, устроим им жесточайшую блокаду, а потом, когда-нибудь, перейдем в наступление и все отвоюем. Мы же давали, в том числе, и слово тем экспертам, которые имели альтернативную точку зрения. И этим также возбуждали к себе ненависть со стороны националистов и властей.
Поэтому и было у них желание либо закрыть "Вести", либо сменить руководство, и, соответственно, редакционную политику. В конце концов, сменили руководство.
- Игорь, что происходит вообще со свободой слова на Украине после смены власти, после Евромайдана?
— Я не могу сказать, что отношения СМИ и государства после смены власти принципиально изменились. Они остались теми же, что были и при Януковиче, и при Ющенко, а сложилась эта система еще при Кучме. Ее суть в том, что есть власть, а есть влиятельные люди — так называемый олигархат. Ему была дарована возможность создавать крупные медиа-ресурсы, чтобы проводить некую линию сообразно пожеланиям руководителей государства. Почему так? Потому что успешность олигархического бизнеса напрямую зависит от власти и с ней поэтому он никогда ссориться не будет. Были, конечно, исключения — они касались, в основном, периода, когда шла междоусобица между Ющенко и Тимошенко. Когда олигархи не понимают, чья возьмет, и власть шатается, они начинают как-то балансировать, интриговать и маневрировать. Во время последнего Майдана, например, большинство олигархических СМИ скрыто или явно начали поддерживать протест против режима Януковича. Но такие периоды длятся, как правило, не очень долго.
- И что происходит потом?
— В остальное время олигархические СМИ, так или иначе, ориентируются на власть. Почему такая система нужна власти? Дело в том, что государственная машина не может содержать СМИ, особенно ТВ. Отсутствие полноценного рынка рекламы не позволяет медиа выживать за счет собственных доходов. Поэтому власти выгодно, чтобы СМИ содержали олигархи. До Майдана, в среднем, разрыв между затратами и доходами одного крупного телеканала составлял порядка 150-200 миллионов долларов в год. Это прямые дотации. Сейчас эта сумма уменьшилась из-за девальвации до 50-100 миллионов. Но это все равно по нынешним временам дорогое удовольствие, которое могут себе позволить только крупные предприниматели. Соответственно, это — некая псевдосоциальная функция олигархата — он из своего кармана финансирует телеканал, вообще СМИ и дает власти возможность влиять через них на ситуацию в стране. Ушла одна власть, пришла другая — значит другие люди пришли с другими установками, но ничего принципиально не поменялось.
- Что, неужели сегодня, после второго Майдана, ничего не поменялось?
— Почти ничего. Кроме одного момента, который очень важен. Изменилась степень, с которой власть стала давить на СМИ. И при Януковиче, и даже во времена междуусобиц Ющенко-Тимошенко власть очень сильно давила на телеканалы, на крупнейшие СМИ, чтобы они показывали "правильную картинку". И был большой перечень тем, которые СМИ должны были замалчивать. Но даже в самые суровые времена Януковича многие оппозиционные СМИ могли достаточно свободно действовать. Более того, телеканалы могли так или иначе проводить свою линию, сеять у телезрителей зерна сомнений. Типичный пример, как телеканалы освещали события во Врадиевке в 2013 году (скандал с милиционерами, принимавшими участие в изнасиловании девушки, который вылился в массовые протесты — от ред.). Там картинка была преимущественно оппозиционная по отношению к тогдашнему министру внутренних дел Захарченко. Я не говорю уже о том, что существовали вообще оппозиционные телеканалы, такие как "Пятый канал", как "ТВi", много крупных сайтов вели борьбу с режимом. И журналы "Корреспондент" и украинский "Форбс" — это были оппозиционные к Януковичу СМИ до того, как их купил Курченко.
- Но с большинством из них Янукович, по большому счету, так и не справился, как-то смирился. Почему?
— Было два фактора. Первый — это фактор Запада. Потому что как только Янукович пытался закрутить гайки больше, чем положено, сразу же был звонок либо от посла, либо сразу из Белого Дома, и президента наставляли на путь истинный. То есть, был некий сдерживающий внешний фактор. А второй момент — не было какого-то морального оправдания, чтобы идти против СМИ "по беспределу". Ну не скажет же Янукович: я хочу закрыть и сжечь коктейлями Молотова "Украинскую правду" за то, что она пишет о Межигорье.
Но это же не аргумент для общества!
- Что изменилось сейчас?
— Во-первых, Украина официально перешла в разряд союзников Запада. Соответственно, на Западе могут много критиковать украинскую власть за нерешительность, за плохие реформы, за коррупцию, но для Запада сейчас Украина — это союзник, которому многое готовы простить. Союзник, который ведет войну и ему нужно всемерно помогать. А если при этом вдруг возникают какие-то "перегибы на местах" — давление на СМИ, какую-то газету захватили налоговики накануне выборов, какого-то журналиста убили или посадили в тюрьму — это не так уж и страшно для Запада. Союзник — не противник, он может ошибаться, делать неправильные шаги. Но Запад на него давить за это, как в случае с Януковичем, не будет. Хотя ни для кого не секрет, что влияние американцев на внутреннюю политику Украины сейчас неизмеримо больше, чем во времена до Майдана.
И второй момент — у власти появилось моральное оправдание. Янукович не мог "пойти по беспределу" против СМИ, потому что это осудил бы не только Запад, но и общество. А сейчас можно разгромить СМИ, например, те же "Вести", прикрываясь национальными интересами. Надо просто всем рассказать, что такое СМИ идет не просто против власти — оно идет против Украины и работает на врага. А так как общество находится в состоянии аффекта, то этому многие готовы поверить и оправдать любой беспредел против "неправильных, непатриотических" СМИ. И власть этим охотно пользуется для сведения счетов с неугодными медиа или отдельными журналистами. Хотя в последнее время начали проявляться и другие тенденции. С конца августа открытую войну против Порошенко начал олигарх Игорь Коломойский, который владеет крупными телеканалами. И их редакционная политика уже постепенно меняется в сторону критики президента. На телеканале 1+1, который принадлежит Коломойскому, появилось шоу Шустера, где достаточно регулярно троллят Порошенко и вообще рассказывают о том, что в стране дела идут как-то не так. Нарастают противоречия и между другими околовластными кланами в борьбе за передел коррупционных вертикалей и бюджетных потоков. Это неизбежно выплеснется на страницы и на экраны СМИ. И на какое-то время, пока они не договорятся, создается иллюзия разгула свободы слова. Но это — именно иллюзия. По базовым для страны вопросам – ситуация на Востоке, минский мирный процесс, отношения с Россией и с Западом, будет сохраняться, несмотря ни на что, прежняя черно-белая картинка.
- Закономерный вопрос: кто является владельцем и инвестором Медиа-холдинга "Вести"?
— Я до сих пор связан определенными обязательствами по конфиденциальности и потому не могу раскрывать данную информацию.
- Еще один, возможно, малоприятный вопрос: с чем связан ваш уход с успешного проекта, который вы создали и возглавляли в самые сложные для него времена?
— На этот вопрос я уже частично ответил выше, когда говорил о давлении на "Вести" со стороны властей.
- И, тем не менее, вы вернулись в Украину. Уйдя из "Вестей", вы собираетесь работать на рынке СМИ? Или займетесь чем-то другим, например, политикой?
— Сейчас оцениваю ситуацию. Есть идеи и по новым проектам, есть предложения и по политике. Есть и достаточно неожиданные предложения, связанные с продолжением моей работы в медиа. Надеюсь, вскоре буду готов об этом рассказать, так же, как отвечу на те вопросы, которые остались сегодня без развернутого ответа.
