наверх
28.03.202417:08
Курсы валют НБУ
  • USD26.89+ 0.03
  • EUR31.83+ 0.14

Большое интервью с Вадимом Карасевым о проблемах и задачах Украины в 2017 году

Год 2017: планы, перспективы, ожидания (89)

(обновлено: )240702224
В 2017 году Запад будет меньше помогать Украине, в то же время власть могут "дожать" в реализации минских соглашений, для чего придется проводить досрочные парламентские выборы, отмечает политолог Вадим Карасев.

Евгений Стримов, РИА Новости Украина

Фактор Трампа, будущее минских соглашений, конец золотого времени украинской олигархии и возможность социальных протестов: разговор РИА Новости Украина о будущем страны с политическим экспертом, директором Института глобальных стратегий Вадимом Карасевым.

Украина вступает в новый календарный и политический год. Каким он будет для страны? Много говорят о важности внешнего фактора для Украины…

– Думаю, правильно говорить, что главный вызов для Украины в наступающем году – внешний, не внутренний. 

Потому что сейчас, под занавес политического 2016 года понятно, что президентская команда справилась с теми задачами, которые она ставила год назад. А именно, превратить 2016 год в период консолидации власти, стабилизации президентской команды, недопущения досрочных парламентских выборов и усиления контроля над парламентом, законодательной властью. Ну и в целом способствовать процессу относительной политической демобилизации. 

Потому что безумная политическая мобилизация приводит к тому, что государственную власть и страну в целом трясет, и время, усилия, энергию, ресурсы страна тратит на внутреннюю, мелкую конфликтность. 

Но с этими задачами, судя по итогам политического 2016 года, власть справилась. Индикатором решения этой ключевой внутриполитической задачи является принятие бюджета за десять дней до Нового Года, и достаточно внушительное количество голосов, 275 депутатских голосов. 

На ваш взгляд, отношение США к Украине в 2017 году изменится?

– Первое: Украины не будет в списке приоритетов внешней политики новой американской администрации. Поэтому рассчитывать на ту морально-политическую, дипломатическую и финансовую помощь вряд ли стоит. 

Тем более, что нынешняя конфигурация власти и политического режима (в Украине) – это во многом детище поддержки предыдущей администрации США, это администрация Обамы – до Майдана, во время Майдана, после Майдана. Поэтому администрация Обамы несла некую политическую ответственность в нынешней ситуации в Украине. И это ее проект. 

Она была вынуждена, вопреки каким-то нюансам, связанными с сохранением коррупционных практик в Украине, с недостатком реформаторов, с дефицитом реформаторской воли и т.д., тем не менее, поддерживать, оберегать, покровительствовать нынешней власти. 

У Трампа таких обязательств нет. Значит, и такой опеки тоже не будет. Что, кстати, тоже  неплохо: слишком большая опека со стороны государства-покровителя иногда может не только давать сбои, но и иметь не самые конструктивные последствия. 

Но если вот говорить о внешнеполитических и дипломатических приоритетах Трампа, то Украины здесь нет. По крайней мере, в списке первых приоритетов. Стало быть, расчет на такой западный вектор, который является фактором и гарантом внешней и внутренней политической безопасности власти и государства, уже работать не будет, не будет срабатывать. 

И, скорее всего, (антироссийские – Ред.) санкции во второй половине 2017 года Евросоюз не продлит. Стало быть, расчета на широкую международную дипломатическую  коалицию, которая дала возможность Украине выстоять в 2014, 2015 годах, частично в 2016 году, уже не будет. Значит, придется как-то решать проблемы, конфликт с Россией по-другому, с использованием другого внешнеполитического, дипломатического инструментария. 

А что будет при этом с минскими соглашениями? 

Минский процесс и нормандский формат останутся в арсенале дипломатических инструментов. Но, очевидно, уже и безусловной поддержки ожидать не стоит. Свои проблемы – у немцев, французов, у европейцев. Так что придется переакцентировать и внешнеполитические приоритеты, дипломатический инструментарий. И, конечно же, вот здесь – главный вызов. 

Главный вызов в том, что, возможно, усилится давление на власть с целью выполнения Украиной минских соглашений в том варианте, как их интерпретирует РФ. Понятно, нет уверенности в том, что этот парламент, эта конфигурация политических сил, которая воплощает нынешний политический режим, будет стремиться выполнять даже более приемлемый вариант минских соглашений для Украины. 

Значит, тогда, при таком стечении обстоятельств, факторов и новых приоритетов геополитики в мире, придется искать другой парламент для того чтобы все-таки проголосовать за выборы в местные органы власти на территории ОРДЛО (отдельные регионы Донецкой и Луганской областей, неподконтрольные Украине), как-то завершить этот процесс, связанный с принятием закона об амнистии. Ну, и так далее – по списку тех задач, которые входят в неформальную дорожную карту выполнения минских соглашений. 

Такой дорожной карты нет, ее обещают создать, но это, скорее, та дорожная карта, которая должна наполнить более детальным содержанием дорожную карту, которая как раз в логической последовательности воплощена в этих одиннадцати пунктах минских соглашений.  

Так что здесь, я думаю, могут сработать внешние факторы – сработать на относительную политическую дестабилизацию, которая может закончиться во второй половине 2017 года досрочными парламентскими выборами. Именно как раз первое полугодие 2017 года – это выработка внешнеполитической линии США, уже со стороны новой администрации. Мы посмотрим, какими окончательно будут приоритеты, акценты и как будут изменяться в связи с этим европейская и в целом мировая политическая динамика. И тогда уже, во второй половине 2017 года, тем более, когда Европейский союз не пролонгирует санкционный режим относительно России, тогда уже во второй половине будут играть факторы дестабилизации. 

В первой половине 2017 года все-таки будут срабатывать факторы инерционной стабильности, они не будут допускать разрывов во внутриполитической ситуации, динамике, детонировать какие-то сдвиги и прочее. А вот во второй половине это все может начинать уже работать на серьезное изменение политической ситуации и перезарядку парламента, и, соответственно, перезарядку существенных изменений в основах политического режима. Потому что политический режим с "Народным фронтом" – это одно, без  "Народного фронта" – это уже несколько другая конфигурация политических сил, а, стало быть, и измененный политический режим. 

А поменяется ли влияние фактора олигархов? В частности,  такой фактор, фактор олигархов, как-то изменится в связи с ситуацией с "ПриватБанком"

– Он будет изменяться, он меняется. И мы как раз наблюдали активные изменения на протяжении последних года-полтора. А вот национализация "Привата" – это падение политико-бизнесовой империи Коломойского

Да, он не проиграл как собственник, поскольку долги его банка переложены на государственный бюджет и на граждан. Но как олигарх, как бизнесмен, который влияет, причем, прямо на политические процессы, на государственный курс, на политико-экономические основы государственности, конечно, это как раз падение и выбывание из высшей олигархической лиги. 

Собственно, самой лиги уже нет. Остался только СКМ и Ахметов, у которого запас прочности империи – намного сильнее: это не только банки, ферросплавы и медийные активы, но и серьезный сектор энергетики. Но главное – это влияние на Донбасс и осторожность самого Ахметова. 

В общем, был Жеваго, был "Индустриальный союз Донбасса", был влиятельный "Интерпайп", был Фирташ. Все они падали, как фишки, вот теперь пришла очередь Коломойского. Последний из могикан – Ахметов, у которого, я так понимаю, есть негласные договоренности с президентской командой о ненападении, учитывая то, что фактор Ахметова достаточно серьезный для окончательного решения судьбы Донбасса. 

В целом, олигархов нет. Той группы бизнесменов, которые напрямую дергали за нити политических, публичных, кулуарных процессов, – они теперь просто стали бизнесменами. Кто более крупным, кто менее крупным, но потеряли свое влияние на политику, политиков и политические процессы. 

В этом смысле можно сказать, что золотое время украинской олигархии завершилось. 

Вы сказали, что влияние на Донбасс, даже если будут именно политически имплементированы минские соглашения. А вот конфликт в обществе, конфликт, который существует вокруг Донбасса, как-то удастся его решить, купировать?

– Если экономика заработает, если будет снижена безумная политическая мобилизация, когда все занимаются политикой, все политики, все политологи – народная политология и народная политика, когда все всё знают, бурно реагируют, бурно комментируют…

Растет уровень истероидности, уровень   шизоидности, что мы наблюдаем в социальных сетях. Тогда будет легче решать более трезво, более расчетливо, более прагматично, с учетом перспектив и всей совокупности национальных интересов, решать проблемы на Донбассе. 

В нынешних условиях, конечно, это невозможно. Для этого нужна некая стабильность, некая уверенность, некая сила власти, авторитет власти, которой бы если не верили, то доверяли бы, в том числе, и по Донбассу. А в нынешних условиях, когда власти не верят, не доверяют и, более того, к власти относятся с презумпцией подозрительности, что она чего-то должна где-то предать, потому что для нее главное бизнес, коррупционные практики, то понятно, что любое, даже самое разумное решение власти, в том числе и связанное с решением конфликта на Донбассе, будет находиться в эпицентре массированной и массовой критики, неприятия, недоверия. 

Понятно, что любой политик, даже если он претендует на разумное, самое оптимальное решение, никогда не сможет это решение озвучить, провести, реализовать, если к нему нет доверия. Это законы политики такие. Если власть покажет, что она власть, если начнут, еще раз скажу – если не верить, то доверять, – тогда решать вопросы Донбасса будет намного легче. Не в этой обстановке постреволюционной истероидности, массовой вовлеченности в политику и массовой безумной политизации, которую мы наблюдаем сейчас, конечно же, никакие разумные решения не смогут пройти проверку общественным мнением и быть приняты публичной сферой. 

Возможные социальные протесты. Будут ли они? Может ли что-то стать для этого базой? Кто-то, может быть, будет их использовать в своих политических целях?

– Для того, чтобы социальные протесты были публичными, не слепыми, а рациональными – с требованиями, программами с нефальшивой, нефейковой массовостью, должны быть серьезные политические силы, которые могут возглавить, оседлать этот протест и придать ему рациональную политическую форму – сделать протесты осмысленными и массовыми. Для этого нужна политическая форма. 

В любом другом случае социальное недовольство может накапливаться внутри – в виде психологической неустойчивости, индивидуальной агрессии, эскапизма, трудовой миграции или просто в виде голосования ногами на ПМЖ в другие страны, что, собственно, мы видим и на примере последних лет в Украине. 

Таким образом, социальное недовольство не трансформируется в социально-политический протест. Либо то, что я сказал, либо какие-то спорадические, эпизодические социальные бунты слепого типа – побунтовали и разошлись: небольшие митинги, небольшие массовые протесты, блокировки трасс и так далее. То, что мы видим на примере бывших работников МВД. 

Но у них нет какой-то общей политической платформы, а их нет потому, что нет такой авторитетной политической силы, которая могла бы вдохнуть жизнь в эти спорадические и не очень многочисленные протесты, придав им массовость и осмысленность. Так что все зависит от того, как сработает политическая надстройка, как сработает партийная структура, как будет работать оппозиция. 

Если оппозиция будет в обороне ожидать или выжидать, как это делает "Оппозиционный блок" – все время выжидает чего-то, лучших, благоприятных условий, – то ничего не будет. Будет просто социальное недовольство, которое, опять-таки, будет проявляться в разных формах – от ворчания до трудовой миграции и в целом эмиграции в другие страны, особенно молодежи – что она активно сегодня делает. 

Поэтому лучше жить люди не будут, но спокойнее. Социальная ситуация может быть хуже, но политическая жизнь может быть спокойнее, если не будет таких авторитетных политических сил, которые могли бы это  социальное недовольство, неудовлетворенность трансформировать и перенаправить на политику. 

Скорее всего, в первой половине 2017 года я не вижу условий для того, чтобы эти социальные недовольства и небольшие спорадические социальные протесты и даже бунты трансформировались в нечто массовое, политически акцентированное, направленное, на, например, досрочные парламентские выборы и смену законодательной власти. 

Читайте также: Украина: криминальная революция

Поэтому я с самого начала говорил, что скорее внешние факторы, новая геополитическая динамика в мире, она будет вызовом для, в том числе и прежде всего, наверное, внутриполитической стабильности в Украине.

Самое читаемое
    Темы дня